Конечно, он немного постарел, но не так уж изменился. А толстый он был всегда.
Мегрэ тоже узнал его: им приходилось встречаться.
— Ничего, если я вырежу его фото?
— Пожалуйста. Изабель, принеси ножницы.
Мегрэ спрятал портрет в бумажник и поднялся.
— Торопишься?
— Да. Кроме того, думаю, ты предпочтешь, чтобы я тебя не посвящал в это дело, верно?
Катру все понимал. Пока Мегрэ неизвестно, какую именно роль играет в этом деле Сюртэ, для Катру спокойней, если его друг будет говорить с ним об этом как можно меньше.
— Ты не боишься?
— Не очень.
— Ты считаешь, что Пуан…
— Я убежден, что из него хотят сделать козла отпущения.
— Еще выпьешь?
— Нет, спасибо. Выздоравливай.
Мадам Катру проводила его до дверей, а внизу он снова поймал такси и велел ехать на улицу Вано. Этот адрес первым пришел ему на язык. Мегрэ постучал в привратницкую. Консьержка узнала его.
— Извините, что снова беспокою вас. Мне хотелось бы, чтобы вы внимательно посмотрели на фотографию и сказали, тот ли это человек, который поднимался к мадемуазель Ламот. Не торопитесь.
Последнее замечание было излишним. Не колеблясь, она покачала головой.
— Нет, это вовсе не тот.
— Вы уверены?
— Еще бы.
— Имейте в виду, фото снято несколько лет назад, и человек изменился.
— Даже если бы он наклеил фальшивую бороду, я все равно бы его узнала. Нет, это не он.
Мегрэ испытующе посмотрел на нее: у него мелькнула мысль, не уговорили ли ее так отвечать. Но нет! Чувствовалось, что она совершенно искренна.
— Благодарю вас, — вздохнул он, засовывая бумажник в карман.
Это был тяжелый удар. Мегрэ был почти уверен, что идет по верному следу, и от первой же проверки эта уверенность основательно поколебалась.
Такси ожидало его, и Мегрэ велел ехать на улицу Жакоб, так как она была ближе всего. В бистро, где Пикмаль обыкновенно пил кофе, почти никого не было.
— Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию. Боясь отрицательного ответа, Мегрэ даже не решался смотреть на хозяина бистро.
— Точно, это он. Только в жизни он выглядит постарше.
— Это тот человек, который поджидал Пикмаля и ушел вместе с ним из бара?
— Он самый.
— У вас нет никаких сомнений?
— Никаких.
— Благодарю вас.
— Что-нибудь выпьете?
— Спасибо, не сейчас. Я еще к вам зайду.
Это показание меняло все. До сих пор Мегрэ предполагал, что один и тот же человек являлся по всем адресам: и к мадемуазель Бланш, и в бар, куда ходит Пикмаль, и в отель «Бэрри», и к вдове профессора, и на бульвар Пастера.
Теперь выясняется, что их было по меньшей мере двое.
Следующий визит он нанес мадам Калам, которую застал за чтением газет.
— Я надеюсь, что вы найдете отчет моего мужа, теперь я понимаю, почему он был так неспокоен в Последние годы своей жизни. Я всегда ненавидела эту грязную политику!
И она с недоверием взглянула на комиссара, подумав, что и он, возможно, работает для этой «грязной политики».
— Что вам угодно от меня?
Мегрэ протянул ей фотографию. Она внимательно посмотрела на нее и удивленно подняла голову.
— Я должна его опознать?
— Вовсе нет. Просто я хочу выяснить, не этот ли человек приходил к вам дня через два-три после Пикмаля?
— Я его никогда не видела.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Абсолютно. Возможно, они одного поля ягоды, но я совершенно убеждена, что ко мне приходил не он.
— Благодарю вас.
— А что с Пикмалем? Вы считаете, что его убили?
— Почему?
— Не знаю. Но если они хотят любой ценой добиться, чтобы отчет моего мужа не был обнародован, они должны убрать всех, кто читал его.
— Они же не убрали вашего мужа. Ответ поставил ее в тупик. Она сочла себя обязанной защитить память Калама.
— Мой муж совершенно не разбирался в политике. Он был ученым. Написав этот отчет и отдав его, кому следовало, он только выполнил свой долг.
— Я ничуть не сомневаюсь, что он выполнял свой долг.
Мегрэ предпочел ретироваться, пока она не втянула его в более глубокое обсуждение этого вопроса. Шофер такси вопросительно посмотрел на него.
— Куда сейчас?
— Гостиница «Бэрри».
Там торчали двое журналистов, пытавшиеся узнать что-нибудь о Пикмале. Они бросились к Мегрэ, но тот покачал головой.
— Дети мои, мне нечего вам сказать, мне просто нужно кое-что проверить. Обещаю вам, что…
— Вы надеетесь найти Пикмаля живым? И эти тоже!
Он оставил их в коридоре и показал фотографию хозяину.
— Что это?
— Скажите, этот человек расспрашивал вас о Пикмале?
— Который из двух?
— Конечно, не мой инспектор, который снимал у вас комнату, а другой.
— Нет, не он.
Хозяин отвечал очень уверенно. Значит, пока Бенуа появлялся только в баре на улице Жакоб, откуда увел Пикмаля.
— Благодарю вас. Мегрэ опять сел в такси.
— Поехали…
Только когда машина тронулась и журналисты не могли уже подслушать, он назвал бульвар Пастера. К консьержке он не стал заходить, а сразу поднялся на третий этаж. На звонок никто не ответил, и ему пришлось спуститься обратно.
— Мадам Годри нет дома?
— Она вышла с сыном с полчаса назад.
— Вы не знаете, когда она вернется?
— Шляпку она не надела. Значит, делает покупки неподалеку. Думаю, скоро будет.
Чтобы не топтаться на тротуаре, комиссар зашел в бар, в котором был утром, и на всякий случай позвонил в Уголовную полицию. К телефону подошел Люка.
— Ничего нового?
— Было два звонка по поводу Пикмаля. Первым звонил шофер такси. Уверял, что вчера вез Пикмаля к Северному вокзалу. Второй звонок — кассирша кино, которая вчера вечером продала ему билет. Я проверяю.
— Лапуэнт вернулся?
— Несколько минут назад. Печатать еще не начал.
— Дай ему трубку.
Затем Лапуэнту:
— Ну как? Фотографы были?
— Были, патрон. И все время, пока Маскулен говорил, они не переставали нас щелкать.
— Где это происходило?
— В колонном зале. Это все равно, как на вокзале Сен-Лазар! Служителям приходилось оттеснять любопытных, а то бы нас задавили.
— Секретарь Маскулена присутствовал при этом?
— Не знаю. Я с ним незнаком. Мне его не представили.
— Много получилось?
— Около трех страниц на машинке. Журналисты стенографировали одновременно со мной.
Это означало, что заявление Маскулена появится сегодня же вечером в последних выпусках газет.
— Он предложил мне принести заявление в перепечатанном виде ему на подпись.
— Что ты ответил?
— Что ничего не могу ему сказать и буду ждать ваших распоряжений.
— Ты не знаешь, есть сегодня вечернее заседание в Палате?
— Не думаю. Я слышал, что все закончится к пяти.
— Ладно, садись печатать и жди меня.
Мадам Годри все не возвращалась. Но не успел Мегрэ пройти и ста шагов, как увидел ее с хозяйственной сумкой в руке. Рядом с ней семенил ее сын. Она узнала комиссара.
— Вы ко мне?
— Всего на минутку.
— Пойдемте. Я как раз делала покупки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Мегрэ тоже узнал его: им приходилось встречаться.
— Ничего, если я вырежу его фото?
— Пожалуйста. Изабель, принеси ножницы.
Мегрэ спрятал портрет в бумажник и поднялся.
— Торопишься?
— Да. Кроме того, думаю, ты предпочтешь, чтобы я тебя не посвящал в это дело, верно?
Катру все понимал. Пока Мегрэ неизвестно, какую именно роль играет в этом деле Сюртэ, для Катру спокойней, если его друг будет говорить с ним об этом как можно меньше.
— Ты не боишься?
— Не очень.
— Ты считаешь, что Пуан…
— Я убежден, что из него хотят сделать козла отпущения.
— Еще выпьешь?
— Нет, спасибо. Выздоравливай.
Мадам Катру проводила его до дверей, а внизу он снова поймал такси и велел ехать на улицу Вано. Этот адрес первым пришел ему на язык. Мегрэ постучал в привратницкую. Консьержка узнала его.
— Извините, что снова беспокою вас. Мне хотелось бы, чтобы вы внимательно посмотрели на фотографию и сказали, тот ли это человек, который поднимался к мадемуазель Ламот. Не торопитесь.
Последнее замечание было излишним. Не колеблясь, она покачала головой.
— Нет, это вовсе не тот.
— Вы уверены?
— Еще бы.
— Имейте в виду, фото снято несколько лет назад, и человек изменился.
— Даже если бы он наклеил фальшивую бороду, я все равно бы его узнала. Нет, это не он.
Мегрэ испытующе посмотрел на нее: у него мелькнула мысль, не уговорили ли ее так отвечать. Но нет! Чувствовалось, что она совершенно искренна.
— Благодарю вас, — вздохнул он, засовывая бумажник в карман.
Это был тяжелый удар. Мегрэ был почти уверен, что идет по верному следу, и от первой же проверки эта уверенность основательно поколебалась.
Такси ожидало его, и Мегрэ велел ехать на улицу Жакоб, так как она была ближе всего. В бистро, где Пикмаль обыкновенно пил кофе, почти никого не было.
— Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию. Боясь отрицательного ответа, Мегрэ даже не решался смотреть на хозяина бистро.
— Точно, это он. Только в жизни он выглядит постарше.
— Это тот человек, который поджидал Пикмаля и ушел вместе с ним из бара?
— Он самый.
— У вас нет никаких сомнений?
— Никаких.
— Благодарю вас.
— Что-нибудь выпьете?
— Спасибо, не сейчас. Я еще к вам зайду.
Это показание меняло все. До сих пор Мегрэ предполагал, что один и тот же человек являлся по всем адресам: и к мадемуазель Бланш, и в бар, куда ходит Пикмаль, и в отель «Бэрри», и к вдове профессора, и на бульвар Пастера.
Теперь выясняется, что их было по меньшей мере двое.
Следующий визит он нанес мадам Калам, которую застал за чтением газет.
— Я надеюсь, что вы найдете отчет моего мужа, теперь я понимаю, почему он был так неспокоен в Последние годы своей жизни. Я всегда ненавидела эту грязную политику!
И она с недоверием взглянула на комиссара, подумав, что и он, возможно, работает для этой «грязной политики».
— Что вам угодно от меня?
Мегрэ протянул ей фотографию. Она внимательно посмотрела на нее и удивленно подняла голову.
— Я должна его опознать?
— Вовсе нет. Просто я хочу выяснить, не этот ли человек приходил к вам дня через два-три после Пикмаля?
— Я его никогда не видела.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Абсолютно. Возможно, они одного поля ягоды, но я совершенно убеждена, что ко мне приходил не он.
— Благодарю вас.
— А что с Пикмалем? Вы считаете, что его убили?
— Почему?
— Не знаю. Но если они хотят любой ценой добиться, чтобы отчет моего мужа не был обнародован, они должны убрать всех, кто читал его.
— Они же не убрали вашего мужа. Ответ поставил ее в тупик. Она сочла себя обязанной защитить память Калама.
— Мой муж совершенно не разбирался в политике. Он был ученым. Написав этот отчет и отдав его, кому следовало, он только выполнил свой долг.
— Я ничуть не сомневаюсь, что он выполнял свой долг.
Мегрэ предпочел ретироваться, пока она не втянула его в более глубокое обсуждение этого вопроса. Шофер такси вопросительно посмотрел на него.
— Куда сейчас?
— Гостиница «Бэрри».
Там торчали двое журналистов, пытавшиеся узнать что-нибудь о Пикмале. Они бросились к Мегрэ, но тот покачал головой.
— Дети мои, мне нечего вам сказать, мне просто нужно кое-что проверить. Обещаю вам, что…
— Вы надеетесь найти Пикмаля живым? И эти тоже!
Он оставил их в коридоре и показал фотографию хозяину.
— Что это?
— Скажите, этот человек расспрашивал вас о Пикмале?
— Который из двух?
— Конечно, не мой инспектор, который снимал у вас комнату, а другой.
— Нет, не он.
Хозяин отвечал очень уверенно. Значит, пока Бенуа появлялся только в баре на улице Жакоб, откуда увел Пикмаля.
— Благодарю вас. Мегрэ опять сел в такси.
— Поехали…
Только когда машина тронулась и журналисты не могли уже подслушать, он назвал бульвар Пастера. К консьержке он не стал заходить, а сразу поднялся на третий этаж. На звонок никто не ответил, и ему пришлось спуститься обратно.
— Мадам Годри нет дома?
— Она вышла с сыном с полчаса назад.
— Вы не знаете, когда она вернется?
— Шляпку она не надела. Значит, делает покупки неподалеку. Думаю, скоро будет.
Чтобы не топтаться на тротуаре, комиссар зашел в бар, в котором был утром, и на всякий случай позвонил в Уголовную полицию. К телефону подошел Люка.
— Ничего нового?
— Было два звонка по поводу Пикмаля. Первым звонил шофер такси. Уверял, что вчера вез Пикмаля к Северному вокзалу. Второй звонок — кассирша кино, которая вчера вечером продала ему билет. Я проверяю.
— Лапуэнт вернулся?
— Несколько минут назад. Печатать еще не начал.
— Дай ему трубку.
Затем Лапуэнту:
— Ну как? Фотографы были?
— Были, патрон. И все время, пока Маскулен говорил, они не переставали нас щелкать.
— Где это происходило?
— В колонном зале. Это все равно, как на вокзале Сен-Лазар! Служителям приходилось оттеснять любопытных, а то бы нас задавили.
— Секретарь Маскулена присутствовал при этом?
— Не знаю. Я с ним незнаком. Мне его не представили.
— Много получилось?
— Около трех страниц на машинке. Журналисты стенографировали одновременно со мной.
Это означало, что заявление Маскулена появится сегодня же вечером в последних выпусках газет.
— Он предложил мне принести заявление в перепечатанном виде ему на подпись.
— Что ты ответил?
— Что ничего не могу ему сказать и буду ждать ваших распоряжений.
— Ты не знаешь, есть сегодня вечернее заседание в Палате?
— Не думаю. Я слышал, что все закончится к пяти.
— Ладно, садись печатать и жди меня.
Мадам Годри все не возвращалась. Но не успел Мегрэ пройти и ста шагов, как увидел ее с хозяйственной сумкой в руке. Рядом с ней семенил ее сын. Она узнала комиссара.
— Вы ко мне?
— Всего на минутку.
— Пойдемте. Я как раз делала покупки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34