.. Эта самая Жермен – довольно красивая девица, дородная, с высокой прической, которую она то и дело поправляет. Она сразу же спросила, от какой компании я работаю. Я на авось назвал первую пришедшую на ум, и тогда она пожелала узнать, кто мой начальник. Задав мне кучу разных вопросов, она наконец заявила: «У меня был дружок, который работал в этой же компании, – потом, без всякого перехода:
– Это вас Луи послал?»
Но в ту минуту Минару пришлось вновь подняться на эстраду, и все время, пока исполняли венский вальс, он подмигивал Мегрэ, словно желая его подбодрить. Он как будто говорил ему: «Не бойтесь! Потерпите, пока я вам доскажу все до конца!»
А досказал он вот что:
– Я заверил ее, что приехал вовсе не от Луи.
«И, уж во всяком случае, не от графа!» – парировала она. «Нет, граф тут ни при чем». – «Что касается господина Ришара… Скажите-ка! Вы, случаем, не из его ли людей? А?..» – Теперь вы видите, что это за девица? Мне необходимо было принять какое-то решение. Сестра моложе ее. Она всего год как замужем. Служила прислугой в Сен-Лазарском квартале, где и познакомилась со своим мужем. Жермен очень нравилось поражать ее своей осведомленностью и своими связями. Если хотите знать, то у этой девицы просто страсть поражать людей. Понимаете ли, ей во что бы то ни стало хочется казаться выдающейся личностью. Вероятно, она мечтала стать актрисой… Умяв полблюда колбасы, она закурила, а курить она совсем не умеет… Я спросил у нее, когда она собирается вернуться на работу. «Ноги моей больше там не будет!» И она все хотела узнать… Музыка!
Взгляд флейтиста умолял Мегрэ набраться терпенья.
– Ну вот! Наверное, я плохо поступил. Но сейчас уж ничего не попишешь. Я открыл ей всю правду.
– Что?!
– Что барышня звала на помощь, что Луи заехал мне кулаком по физиономии, что вы пришли, что вам показали какую-то девицу в одной сорочке, выдав ее за Жермен. Тогда она пришла в ярость. Я, правда, сказал ей, что никакого официального следствия нет, что вы занимаетесь этим делом, так сказать, частным образом, что вы будете счастливы увидеться с ней, и, прежде чем я успел договорить, она стала одеваться. «Понимаешь, – говорила она сестре, одеваясь, – ребенок – он так или иначе появится на свет божий, а я из-за этой истории могу попасть в такой переплет…» Скверное дело, подумал я, но, с другой стороны, вам будет интересно выслушать ее. Я только не знал, куда ее отвести. И отвел к вам. Поговорил на площадке с вашей женой… О господи! Какая же у вас милая жена!.. Я посоветовал ей присмотреть, чтобы Жермен не сбежала. Вы на меня сердитесь?
Как можно было на него сердиться? Однако на душе у Мегрэ скребли кошки. Он вздохнул и сказал флейтисту:
– Может, это к лучшему.
– Когда я вас опять увижу?
Мегрэ вспомнил, что должен в полночь встретиться с извозчиком Корни.
– Может быть, еще сегодня вечером.
– Если мы не увидимся, разрешите мне завтра зайти к вам – ведь я уже знаком с вашей женой. Ах, да! Чуть не забыл еще одну деталь… – Он смутился, не решаясь сказать. – Видите ли… Она спросила меня, кто оплатит расходы, и я сказал… Я не знал, что ответить… Просил ее не беспокоиться… Знаете, если вам трудно, то я… Мегрэ вышел, не дожидаясь окончания музыкального номера, и бросился к метро. Увидев свет у себя под дверью, он остановился в нерешительности, но не успел даже вытащить ключ из кармана, как дверь распахнулась – госпожа Мегрэ отлично различала его шаги.
Она посмотрела на него понимающим взглядом и весело бросила:
– Тебя дожидается очаровательная молодая девушка.
Милая госпожа Мегрэ! Она отнюдь не иронизировала. Она просто хотела быть доброжелательной. Жермен сидела, облокотившись локтями о стол, с сигаретой в зубах, перед ней стояли тарелки с остатками пищи. Ее большие глаза вцепились в Мегрэ, словно она собиралась сожрать его. Видно было, что она ему все еще не доверяет.
– Вы, конечно, из полиции?
Вместо ответа он показал ей свое удостоверение, и с той минуты она не сводила с него глаз. Перед ней стояла рюмка: госпожа Мегрэ достала-таки свою наливку, предназначенную для более торжественных случаев.
– Ты еще не обедал?
– Нет, но я перекусил.
– В таком случае, я вас покидаю. Мне надо помыть посуду.
Она быстро убрала со стола, вышла на кухню, но не решилась затворить за собой дверь.
– Ваш друг тоже из полиции?
– Нет. Не совсем. Он случайно…
– Он женат?
– Да. Кажется.
Ему было как-то не по себе в одной комнате с этой странной девицей, чувствовавшей себя совершенно непринужденно: она вставала, поправляла волосы перед зеркалом, присаживалась в кресло госпожи Мегрэ, каждый раз повторяя: «Разрешите?»
– Давно вы знакомы с мадемуазель Жандро? – спросил Мегрэ.
– Мы вместе учились в школе.
– Я полагаю, вы из Ансеваля? В Ансевале вы и учились вместе?
Ему показалось странным, что наследница состояния Бальтазаров получила образование в маленькой сельской школе.
– Мы ведь почти одного возраста, разница в каких-нибудь два месяца. Ей стукнет двадцать один год в следующем месяце, а мне исполнился двадцать один две недели назад.
– И вы обе ходили в ансевальскую школу? – повторил он свой вопрос.
– Она – нет. Она жила в монастыре в Ньевре. Но мы учились в одно и то же время.
Он понял. И с этого момента старался тщательно отделять выдумку от правды, правду от полуправды или от всего похожего на правду.
– Вы не ждали каких-нибудь неприятных событии на улице Шапталь?
– Я всегда предполагала, что это плохо кончится.
– Почему?..
– Потому что они друг друга терпеть не могут.
– Кто?
– Барышня и ее брат. Я уже четыре года в доме. Поступила сразу же после смерти мадам. Вы, конечно, знаете, что она погибла в железнодорожной катастрофе, когда ехала лечиться в Виттель. Это было ужасно… Она рассказывала так, словно своими глазами видела, как из-под обломков вагонов извлекали погибших.
– Сами понимаете, пока мадам была жива, завещание не имело никакого значения.
– По-видимому, вы хорошо знакомы с этой семьей.
– Я родилась в Ансевале, мой отец там родился. Мой дед, который был одним из фермеров у графа, частенько играл на бильярде со стариком.
– С каким стариком?
– Ну, со старым господином. Просто его у нас все так называли – «стариком». И по сей день так называют. Оказывается, вы ничего не знаете! А я-то думала, что полиция все знает.
– Вы имеете в виду старого мосье Бальтазара?
– Мосье Гектора, да. Его отец был шорником у нас в деревне. Он же был звонарем. В двенадцать лет мосье Гектор стал коробейником. Ходил с фермы на ферму с коробом на спине.
– Он основал все кафе «Бальтазар»?
– Да, но это не мешало моему дедушке до конца дней говорить ему «ты». Мосье Гектор много лет не бывал у нас в Ансевале, а когда снова появился, то был уже богачом и приобрел замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35