— Послушайте, молодой человек… Я знаю, кто убил вашу тетку…
— Неправда…
— Я знаю, кто убил вашу тетку, и докажу вам это очень скоро.
— Это невозможно, — упрямо мотнул головой Жерар. — Никто не может этого знать.
— Кроме вас, не так ли? А между тем я готов поручиться, что вы спали!
На этот раз брат Сесили вздрогнул и с ужасом взглянул на собеседника, словно не верил своим ушам.
— Вот видите!
— Но… куда же мы едем?
За дождевой завесой Пардон узнал площадь Бастилии.
Одностороннее движение заставило машину свернуть на улицу Сент-Антуан, чтобы обогнуть площадь Вогезов.
— Слушайте меня внимательно… Назначена награда в двадцать тысяч франков тому, кто найдет преступника… По некоторым причинам, до которых вам нет дела, криминальная полиция ни в коем случае не возьмет эту премию…
— Но вы же должны знать, что я…
— Помолчите! Полагаю, ваша жена еще дома и Берта при ней. Поскольку вам не хочется помещать жену в бесплатный родильный дом, вот вам чек на те двадцать тысяч, которые вы заработаете сегодня. Быстро поднимитесь к себе! Мы будем ждать вас в машине… В какую клинику вы собирались поместить жену, если бы Сесиль достала деньги?
— В клинику Сент-Жозеф…
— Ну вот, пусть Берта проводит туда вашу жену, а вечером вы ее навестите!
Американец, слегка удивленный, смотрел то на одного, то на другого.
— Ну и без глупостей, понятно?
Машина остановилась, ошеломленный Жерар колебался, все еще не веря до конца.
— Да идите же, дурак вы этакий!
В течение последующих десяти минут Мегрэ курил трубку, не говоря ни слова, а когда взволнованный Пардон, вытирая слезы, снова появился на пороге, он бросил короткий взгляд на Спенсера Отса.
— На набережную Орфевр, шофер… Кстати, Жерар, когда вы ели в последний раз?
— Они дали мне сандвич в вагоне… Я не голоден, уверяю вас. Я только очень хочу пить…
В горле у него стоял комок, и он не мог больше произнести ни слова.
Они остановились у бара, и Мегрэ с удовольствием выпил пива, может чтобы запить давешнего петуха и особенно кофейный торт.
Через десять минут он уже набил доверху углем свою печку и зажег настольную лампу с зеленым абажуром.
— Садитесь… Снимите плащ, он совсем промок. И двигайтесь поближе к огню, подсушите брюки… Как это вы умудрились привести себя в такой вид?
Еще не совсем стемнело. Из окна видна была гирлянда бледных фонарей вдоль Сены. В этот час в криминальной полиции шла напряженная работа. Хлопали двери, раздавались шаги в коридорах, доносились телефонные звонки и монотонный стрекот пишущих машинок.
— Торранс! Я просил составить список всех посетителей криминальной полиции утром седьмого октября. Принеси-ка мне его.
Наконец, усевшись и выбрав самую большую трубку, Мегрэ заговорил:
— Что вы пили в квартире вашей тетки? Погодите, я помогу вам. У вас ведь не было ни гроша, верно? Вы знали, что со дня на день жена должна родить и что ребенку не приготовлены даже пеленки. Вы обычно брали деньги у Сесили… Ладно! Нечего опускать голову…
К несчастью, Сесиль могла передавать вам лишь ничтожные суммы, которые утаивала из тех скудных денег на провизию, что выдавала ей тетка. Обычно вы поджидали сестру на улице. Но в этот вечер вы поднялись в квартиру. Вы спрятались в комнате Сесили, пока она выполняла привычные обязанности и обслуживала тетку… Так ли все было?
— Да, точно так…
— Когда тетка уселась обедать в столовой, Сесиль пошла на кухню. Вы приоткрыли дверь и заявили, что вам необходимы деньги, любой ценой…
— Я сказал ей, что доведен до крайности и что не могу явиться к жене без денег, что я лучше…
— Вот-вот… Вы не только разжалобили Сесиль, вы ее напугали… Вы вроде бы шантажировали ее, играли на ее чувствах…
— Я решил покончить с собой…
— Убив этим жену!.. Вот дурак!
— Клянусь вам, господин комиссар, я бы это сделал… Вот уже три дня, как мы…
— Помолчите… Итак, сестра не могла ответить вам в этот момент, боялась, что старуха услышит. Она выполняла свои обязанности, как обычно. Она пообедала вместе с теткой. Наверняка она попросила у старухи денег, и та отказала. Затем госпожа Буанэ, по всей вероятности, легла в постель, но вам было уже слишком поздно выходить из дома, поскольку подъезд заперли, вам пришлось бы просить консьержку выпустить вас, а она рассказала бы об этом хозяйке. И вот Сесиль принесла вам поесть в свою комнату. Что вы ели?
— Хлеб с сыром…
— А что вы пили?
— Сначала стакан вина…
— И больше ничего?
— Сесиль приготовила себе лечебный чай из трилистника: у нее был больной желудок, и она пила этот отвар каждый вечер. Она посоветовала мне выпить его. Я плакал… Я был очень расстроен, плохо себя чувствовал, и меня тошнило.
— Сесиль уложила вас в свою постель…
— Да. Я еще говорил с ней об Элен. А потом, сам не знаю почему, я вдруг заснул…
Мегрэ обменялся с американцем понимающим взглядом.
— Вы заснули потому, что выпили отвар, предназначенный для вашей сестры. В те вечера, когда ожидался визит месье Шарля, тетка всыпала в чашку Сесили сильную дозу снотворного. И вот эта, казалось бы, случайная, внешне незначительная деталь определила все дальнейшие события. Если бы снадобье выпила Сесиль, как это было задумано, ваша тетка, вероятно, была бы еще жива, а значит, и сестра…
Мегрэ встал, подошел к окну и продолжал говорить как бы сам с собой, повернувшись спиной к собеседнику:
— Сесиль устроилась в кресле, так как кровать уступила вам. Ей не спится, и не без причины… Старая Буанэ ждет часа свидания, натягивает халат, чулки и, уверенная, что никто ее не слышит, тащится к двери, поджидая прихода месье Шарля. И вот, потому только, что вам нездоровилось и чашка с отваром пошла не по назначению… оба сообщника…
— Почему вы говорите о сообщниках? — вскричал Жерар, сильно побледнев.
— А разве это не так?.. Ну-ну… Не перебивайте меня.
Однако здесь стало слишком жарко.
Он встал и приотворил дверь в соседний кабинет.
— Оба сообщника, повторяю, находятся в гостиной и разговаривают при слабом свете ночника. Услышав шум, Сесиль на цыпочках крадется в коридор или в столовую и невидимо присутствует при их беседе… Вполголоса они обсуждают свои не слишком чистые делишки… Заведение в Безье… Еще одно на улице Антен…
Я представляю себе лицо бедной Сесили, которая, вероятно, долго не могла уразуметь, о каких предприятиях идет речь. Месье Шарль передает старой приятельнице пятьдесят тысяч франков… Старуха убирает бумаги в секретер и запирает его, но деньги по-прежнему держит в руке. Она провожает бывшего адвоката… Задвигает засов… Возвращается в спальню со вздохом удовлетворения. Неплохой денек… Ее кубышка пополнилась. Она поднимает крышку скамеечки, обитой ковриком, той самой, что служит ей сейфом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33