с тех пор его поведение никогда не вызывало нареканий…
То же и с другим лицом, по имени Пол Д.: вследствие подобного нарушения он добровольно прошел весьма долгий курс лечения в клинике и с тех пор ни разу…»
Ирвинг Ф…Так это же папаша Фингер, так его называют все, старик иммигрант из Германии. Он до сих пор говорит с заметным акцентом, работает садовником в имении у одного нью-йоркского банкира. У него не то семь, не то восемь детей, есть и внуки, живут они все вместе, и летом Эшби видит старика почти каждый день, потому что дом садовника стоит у самой ограды, по дороге в школу. Жена старика низенькая, с неимоверно толстыми бедрами, с пучком седеньких волос на макушке. Что до второго, то с ним у Спенсера чуть не приятельские отношения — они встречаются на приемах, при случае играют в бридж. Фамилия этого человека Дендридж, он агент по продаже недвижимости, и он гораздо культурнее, чем бывают обычно люди его профессии; Эшби вспомнил, что он и в самом деле когда-то лечился в санатории. Поскольку подробностей никто не рассказывал, Спенсер думал, что у него слабые легкие. Дендридж тоже женат. Жена у него хорошенькая, но бесцветная, робкая женщина; Кристина сказала бы, что у нее интересное лицо. Это одна из тех женщин, у которых не угадаешь, какое у них под одеждой тело, понял он вдруг с изумлением. Эшби никогда не задумывался об этом, но внезапно его осенило: среди его знакомых немало таких женщин.
Кристина, к примеру, женщина в теле, можно даже сказать, толстушка, но в ней не чувствуется никакой женственности. По крайней мере в том понимании, к которому он подошел сейчас. И дело тут не в ее возрасте.
Когда они познакомились, ей было лет двадцать шесть, они долго оставались просто знакомыми, прежде чем решили пожениться; в те времена и речи не было о том, что у м-с Вогэн рак. Он видел в альбоме фотографии двадцатилетней Кристины, на некоторых снимках она была в купальнике. Сетовать ему не приходится, потому что ничего другого он и не искал, но на ее тело он всегда смотрел такими глазами, как смотрят на сестру или мать. И он понимал природу своих чувств. Белла — дело иное. Он не присматривался к ней, пока она была жива, но теперь он знает, что это совсем другой случай.
И Шейла Кац тоже. И уж тем более секретарша Билла Района, мисс Меллер, имени которой он не знает: та уж настолько баба, что он краснеет, стоит ему посмотреть на ее ноги.
Раздался звонок, и он какое-то время пристально смотрел на телефон, но не снимал трубку, весь уйдя в ощущение тепла и душевного уюта, потом нехотя решился.
— Алло! Да?
— Спенсер? — Звонила Кристина. — Мы в Личфилде, у коронера. Вернее, я оставила Лорейн у него в кабинете.
Я предложила уйти, а Райен не стал возражать, даже, по-моему, обрадовался. Звоню тебе из автомата в аптеке.
Воспользуюсь тем, что Лорейн еще побудет у него, и куплю чего-нибудь на обед. Звоню тебе, чтобы ты не беспокоился. Как ты там?
— Хорошо.
— Тебе никто не докучает?
— Никто.
— Ты у себя в закутке?
— Нет. Я не трогался с места.
С какой стати Кристина беспокоится о нем? Очень мило с ее стороны, что она позвонила, только очень уж настойчиво она допытывается, чем он занят.
— Я все думаю, как бы нам разместиться на ночь.
Как, по-твоему, прилично это будет — уложить ее в той же комнате, где с Беллой случилось такое?
— Пускай спит вместе с тобой.
— Тебе это будет не слишком…
Зачем об этом говорить? Тем более что потом эти приготовления окажутся, как всегда, бесполезными. Спенсер и Кристина этого еще не знали. Если бы Кристина лучше понимала подругу, ей было бы ясно, что Лорейн не из тех, кто потерпит, чтобы решали за нее.
— Как там Райен?
— Озабочен. В приемной у него ждут несколько человек. Я в них не всматриваюсь, но, по-моему, они все местные, больше всего парней.
— Повесь-ка трубку: звонят в дверь.
— До скорого. Не волнуйся.
Пришел м-р Холлоуэй. Как только Спенсер ему открыл, он склонился в приветствии — крайне вежливый, крайне смущенный, он, казалось, старается весь сжаться, чтобы причинить минимум беспокойства.
— Вы пришли к Лорейн Шерман?
— Нет. Я знаю, она приехала и находится сейчас в Личфилде.
Взгляд его остановился на двух стаканах виски; из одного пил Эшби, и он был еще до половины полон прозрачной жидкостью; второй остался от Лорейн, на дне его виднелось совсем немного более темного неразбавленного напитка. Холлоуэй, казалось, все понял, заметил он и газету из Дэнбери.
— Интересный отчет?
— Я не дочитал.
— Можете читать дальше. Я не собираюсь вас беспокоить. Разрешите мне только побыть минутку в комнате, где жила мисс Шерман. Может быть, если вы не возражаете, я немного поброжу по дому. Мне бы хотелось одного: чтобы вы не обращали на меня внимания.
Наверно, м-р Холлоуэй с женой — этакая трогательная, безобидная чета старичков; жена, очевидно, вяжет ему перчатки, шерстяные носки, шарфы. Может быть, галстук с утра тоже повязала ему жена?
— Не хотите ли пропустить стаканчик?
— Не сейчас. Обещаю: если захочется, попрошу попозже.
Дорогу он знал. Чтобы не оказаться назойливым, Эшби остался сидеть в кресле и снова взялся за газету, хотя уже забыл, на каком месте остановился.
«В какой-то момент полиция начала надеяться, что напала на важный след. Это случилось, когда бармен „Маленького коттеджа“, ночного заведения, расположенного по дороге в Хартфорд, явился с сообщением о том, что в ночь убийства у него в баре побывали посетители, чья внешность и поведение, исходя из дальнейшего, показались ему подозрительными. Женщина была очень молода и внешне немного напоминала Беллу Шерман. Она была возбуждена, может быть, нездорова или пьяна; спутник лет тридцати что-то говорил ей тихо, но настойчиво, словно приказывал. „Она качала головой и говорила, что не хочет (именно так и выразился бармен), и выглядела такой испуганной, а может, усталой, что я уже готов был вмешаться, потому как не люблю, когда с женщинами берут такой тон, пусть даже в полночь, в придорожном баре, и женщина хлебнула лишку“.
Вопрос. Вы хотите сказать, что она была пьяна?
Ответ. Мне показалось, что еще стакан-другой, и она отключится.
Вопрос. Она ничего не пила у вас в заведении?
Ответ. Она подсела к стойке; помню, что, проходя, он придерживал ее за плечи, словно помогая идти. А может, просто не хотел ее от себя отпускать. Сперва он собирался заказать пиво. Она ему что-то тихо сказала.
Они заспорили. Я к этим делам привычный и смотрел в другую сторону, пока они не подозвали меня и не заказали коктейли.
Вопрос. Она выпила свой коктейль?
Ответ. Опрокинула, не донеся до рта, и даже не вытерла платья. Мужчина протянул ей носовой платок, но она отказалась. Потом взяла у спутника из рук стакан и выпила. Он прямо рассвирепел. Поглядел на часы, наклонился к ней и, сдается мне, стал ее убеждать, что пора немедленно уходить».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
То же и с другим лицом, по имени Пол Д.: вследствие подобного нарушения он добровольно прошел весьма долгий курс лечения в клинике и с тех пор ни разу…»
Ирвинг Ф…Так это же папаша Фингер, так его называют все, старик иммигрант из Германии. Он до сих пор говорит с заметным акцентом, работает садовником в имении у одного нью-йоркского банкира. У него не то семь, не то восемь детей, есть и внуки, живут они все вместе, и летом Эшби видит старика почти каждый день, потому что дом садовника стоит у самой ограды, по дороге в школу. Жена старика низенькая, с неимоверно толстыми бедрами, с пучком седеньких волос на макушке. Что до второго, то с ним у Спенсера чуть не приятельские отношения — они встречаются на приемах, при случае играют в бридж. Фамилия этого человека Дендридж, он агент по продаже недвижимости, и он гораздо культурнее, чем бывают обычно люди его профессии; Эшби вспомнил, что он и в самом деле когда-то лечился в санатории. Поскольку подробностей никто не рассказывал, Спенсер думал, что у него слабые легкие. Дендридж тоже женат. Жена у него хорошенькая, но бесцветная, робкая женщина; Кристина сказала бы, что у нее интересное лицо. Это одна из тех женщин, у которых не угадаешь, какое у них под одеждой тело, понял он вдруг с изумлением. Эшби никогда не задумывался об этом, но внезапно его осенило: среди его знакомых немало таких женщин.
Кристина, к примеру, женщина в теле, можно даже сказать, толстушка, но в ней не чувствуется никакой женственности. По крайней мере в том понимании, к которому он подошел сейчас. И дело тут не в ее возрасте.
Когда они познакомились, ей было лет двадцать шесть, они долго оставались просто знакомыми, прежде чем решили пожениться; в те времена и речи не было о том, что у м-с Вогэн рак. Он видел в альбоме фотографии двадцатилетней Кристины, на некоторых снимках она была в купальнике. Сетовать ему не приходится, потому что ничего другого он и не искал, но на ее тело он всегда смотрел такими глазами, как смотрят на сестру или мать. И он понимал природу своих чувств. Белла — дело иное. Он не присматривался к ней, пока она была жива, но теперь он знает, что это совсем другой случай.
И Шейла Кац тоже. И уж тем более секретарша Билла Района, мисс Меллер, имени которой он не знает: та уж настолько баба, что он краснеет, стоит ему посмотреть на ее ноги.
Раздался звонок, и он какое-то время пристально смотрел на телефон, но не снимал трубку, весь уйдя в ощущение тепла и душевного уюта, потом нехотя решился.
— Алло! Да?
— Спенсер? — Звонила Кристина. — Мы в Личфилде, у коронера. Вернее, я оставила Лорейн у него в кабинете.
Я предложила уйти, а Райен не стал возражать, даже, по-моему, обрадовался. Звоню тебе из автомата в аптеке.
Воспользуюсь тем, что Лорейн еще побудет у него, и куплю чего-нибудь на обед. Звоню тебе, чтобы ты не беспокоился. Как ты там?
— Хорошо.
— Тебе никто не докучает?
— Никто.
— Ты у себя в закутке?
— Нет. Я не трогался с места.
С какой стати Кристина беспокоится о нем? Очень мило с ее стороны, что она позвонила, только очень уж настойчиво она допытывается, чем он занят.
— Я все думаю, как бы нам разместиться на ночь.
Как, по-твоему, прилично это будет — уложить ее в той же комнате, где с Беллой случилось такое?
— Пускай спит вместе с тобой.
— Тебе это будет не слишком…
Зачем об этом говорить? Тем более что потом эти приготовления окажутся, как всегда, бесполезными. Спенсер и Кристина этого еще не знали. Если бы Кристина лучше понимала подругу, ей было бы ясно, что Лорейн не из тех, кто потерпит, чтобы решали за нее.
— Как там Райен?
— Озабочен. В приемной у него ждут несколько человек. Я в них не всматриваюсь, но, по-моему, они все местные, больше всего парней.
— Повесь-ка трубку: звонят в дверь.
— До скорого. Не волнуйся.
Пришел м-р Холлоуэй. Как только Спенсер ему открыл, он склонился в приветствии — крайне вежливый, крайне смущенный, он, казалось, старается весь сжаться, чтобы причинить минимум беспокойства.
— Вы пришли к Лорейн Шерман?
— Нет. Я знаю, она приехала и находится сейчас в Личфилде.
Взгляд его остановился на двух стаканах виски; из одного пил Эшби, и он был еще до половины полон прозрачной жидкостью; второй остался от Лорейн, на дне его виднелось совсем немного более темного неразбавленного напитка. Холлоуэй, казалось, все понял, заметил он и газету из Дэнбери.
— Интересный отчет?
— Я не дочитал.
— Можете читать дальше. Я не собираюсь вас беспокоить. Разрешите мне только побыть минутку в комнате, где жила мисс Шерман. Может быть, если вы не возражаете, я немного поброжу по дому. Мне бы хотелось одного: чтобы вы не обращали на меня внимания.
Наверно, м-р Холлоуэй с женой — этакая трогательная, безобидная чета старичков; жена, очевидно, вяжет ему перчатки, шерстяные носки, шарфы. Может быть, галстук с утра тоже повязала ему жена?
— Не хотите ли пропустить стаканчик?
— Не сейчас. Обещаю: если захочется, попрошу попозже.
Дорогу он знал. Чтобы не оказаться назойливым, Эшби остался сидеть в кресле и снова взялся за газету, хотя уже забыл, на каком месте остановился.
«В какой-то момент полиция начала надеяться, что напала на важный след. Это случилось, когда бармен „Маленького коттеджа“, ночного заведения, расположенного по дороге в Хартфорд, явился с сообщением о том, что в ночь убийства у него в баре побывали посетители, чья внешность и поведение, исходя из дальнейшего, показались ему подозрительными. Женщина была очень молода и внешне немного напоминала Беллу Шерман. Она была возбуждена, может быть, нездорова или пьяна; спутник лет тридцати что-то говорил ей тихо, но настойчиво, словно приказывал. „Она качала головой и говорила, что не хочет (именно так и выразился бармен), и выглядела такой испуганной, а может, усталой, что я уже готов был вмешаться, потому как не люблю, когда с женщинами берут такой тон, пусть даже в полночь, в придорожном баре, и женщина хлебнула лишку“.
Вопрос. Вы хотите сказать, что она была пьяна?
Ответ. Мне показалось, что еще стакан-другой, и она отключится.
Вопрос. Она ничего не пила у вас в заведении?
Ответ. Она подсела к стойке; помню, что, проходя, он придерживал ее за плечи, словно помогая идти. А может, просто не хотел ее от себя отпускать. Сперва он собирался заказать пиво. Она ему что-то тихо сказала.
Они заспорили. Я к этим делам привычный и смотрел в другую сторону, пока они не подозвали меня и не заказали коктейли.
Вопрос. Она выпила свой коктейль?
Ответ. Опрокинула, не донеся до рта, и даже не вытерла платья. Мужчина протянул ей носовой платок, но она отказалась. Потом взяла у спутника из рук стакан и выпила. Он прямо рассвирепел. Поглядел на часы, наклонился к ней и, сдается мне, стал ее убеждать, что пора немедленно уходить».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34