Верно?
— Как-то раз даже ночью.
— Вы кого-нибудь видели?
— Я слышала.
— Что же вы слышали?
— На кухне упала чашка и разбилась. Я сразу же спустилась вниз.
— Вы были вооружены?
— Нет. Я не боялась.
— Там никого не было?
— Там уже никого не было.
— Кошки у вас нет?
— Ни кошки, ни собаки. От животных всегда грязь.
— Пролезть к вам кошка не могла?
Юноша на стуле терзался все больше.
— Мама, ты злоупотребляешь терпением комиссара Мегрэ!
— Итак, мадам, вы не знаете, кто бы мог проникнуть к вам и не имеете ни малейшего представления о том, что могли бы искать в вашем доме?
— Понятия не имею. Мы всегда были честными людьми и…
— Если вам нужен мой совет — смените замок. Тогда и посмотрим, будут ли продолжаться таинственные визиты.
— А как же полиция?
Но он уже выпроваживал их. Шеф ждал его в своем кабинете.
— На всякий случай я пришлю к вам завтра одного из моих сотрудников. Можно установить наблюдение за вашим домом. Но помимо этого, право, я не представляю…
— Когда он придет?
— Вы говорили, что по утрам бываете дома.
— Да. Разве что выйду в магазин.
— Десять часов вас устроит? Значит, завтра в десять часов. До свидания, мадам. До свидания, молодой человек.
Мегрэ нажал кнопку звонка. Вошел Люка.
— Это ты?.. Завтра к десяти утра пойдешь по этому адресу. Узнай, в чем там дело.
У него, правда, не было уверенности, что поступает он правильно. Полицейская префектура, как и редакции газет, притягивают к себе маньяков и помешанных… …И теперь, ощущая ночную сырость у раскрытого окна, Мегрэ проворчал, вспоминая этот разговор:
— Негодный мальчишка!
Без сомнения, это он стащил трубку со стола. Утром Мегрэ проснулся не в духе, встал, как говорится, с левой ноги. К тому же небо было затянуто тучами и начинало парить.
До Набережной Орфевр он добрался пешком и дважды машинально шарил в кармане, пытаясь найти любимую трубку. Тяжело вздохнув, он поднялся по пыльной лестнице. Эмиль встретил его словами:
— Вас ждут, мосье комиссар.
Заглянув в зал ожидания, он увидел госпожу Леруа.
Сидя на краешке обитого зеленым бархатом стула, она была готова в любое мгновение вскочить. Заметив его, она ринулась к нему навстречу. Вид у нее был чрезвычайно возбужденный и встревоженный. Вцепившись в лацканы его пиджака, она воскликнула:
— Что я вам говорила? Они снова приходили этой ночью. Мой сын исчез! Теперь-то вы мне верите? Ах, я сразу почувствовала, что вы принимаете меня за сумасшедшую. Не так уж я глупа. Вот полюбуйтесь…
Судорожно порывшись в сумке, она вытащила носовой платок с голубой каемкой и торжествующе помахала им:
— Вот… Разве это не доказательство? У меня в доме нет платков с голубой каемкой. А этот я нашла в кухне у стола. И это еще не все!
Мегрэ мрачно оглядел коридор, где царило утреннее оживление. На них стали уже оборачиваться.
— Пройдемте со мной, мадам, — вздохнул он. Экая досада! Он так и предчувствовал, что она снова заявится. Он толкнул дверь своего кабинета, повесил шляпу на обычное место.
— Садитесь. Слушаю вас. Вы говорите, что ваш сын?..
— Этой ночью мой сын исчез, и теперь один бог знает, где он и что с ним!
Глава 2
Домашние туфли Жозефа
Трудно было понять, что именно думала эта женщина о судьбе собственного сына. Только что она причитала, заливаясь слезами:
— Я уверена, что они убили его. А вы тем временем ничего не сделали! Разумеется, вы приняли меня за сумасшедшую! И вот он убит! А я теперь осталась одна, совсем одна, без всякой поддержки!..
Теперь же, в такси, катившем под кронами деревьев на набережной Берси, так похожей на деревенскую аллею, лицо ее прояснилось и глаза снова заблестели.
Мегрэ сидел рядом с ней на заднем сиденье, Люка — с шофером. На противоположном берегу Сены виднелись заводские трубы. А на этом тянулись склады, доходные дома, теснились невзрачные постройки, сооруженные еще в то время, когда здесь была сельская местность.
Мадам Руа, нет — Леруа, заерзав, постучала по стеклу:
— Приехали. Простите за беспорядок в доме. Понятно, что сегодня я не принималась за уборку.
Она поискала ключ в сумке. Дверь была темно-коричневая, стены — бурые. Мегрэ тем временем успел осмотреть замок; следов взлома не было.
— Входите, прошу вас. Вы, наверное, осмотрите все комнаты. Пожалуйста, вот осколки чашки, они на том самом месте, где я их нашла в тот день.
Она не преувеличивала, утверждая, что у нее идеальная чистота. Нигде ни пылинки. Везде порядок. Но, боже, как все это уныло выглядело! Более того — убого. Узкий коридор, стены снизу коричневые, вверху — темно-желтые. Коричневые двери. Обои, наклеенные по меньшей мере лет двадцать назад, давным-давно потеряли свой первоначальный цвет.
Хозяйка тараторила без умолку:
— Меня особенно удивляет, что я ничего не слышала, хотя сплю очень чутко. А эту ночь я спала как убитая…
Он взглянул на нее.
— Вы полагаете, что вам подсыпали снотворного?
— Нет, этого не может быть! Он бы не посмел! Да и зачем? Для чего бы это ему понадобилось?
Неужели она готова снова распалиться? Она металась словно угорелая, то обвиняя сына, то причитая по нем. Мегрэ же, напротив, был вял и медлителен и словно воплощал собой саму неподвижность. Подобно губке, он впитывал в себя все происходящее.
Женщина не отходила от него ни на шаг, следила за каждым его жестом, взглядом, подозрительно всматривалась в него, стараясь догадаться, о чем он думаем.
Люка также наблюдал за начальником, сбитый с толку этим следствием, которое представлялось ему даже не смешной, а просто глупой затеей.
— Столовая направо, в другом конце коридора. Но когда мы бываем одни — а мы почти всегда одни, — мы едим на кухне.
Она бы крайне удивилась и даже возмутилась, узнав, что Мегрэ машинально ищет здесь свою трубку. Он стал подниматься по узкой скрипучей и шаткой лестнице. Она последовала за ним, поясняя по дороге, — ее прямо распирала потребность давать пояснения!
— Жозеф занимал комнату слева… Боже мой! Я сказала — занимал, словно уж он…
— Вы ни к чему здесь не притрагивались?
— Нет, ни к чему, клянусь вам. Постель, как видите, приготовлена, но, ручаюсь, он не спал на ней…
Комиссар приоткрыл дверцу шкафа.
— Все его вещи на месте?
— В том-то и дело, что чет. Если бы в комнате были все его вещи, то костюм и рубашка лежали бы на стуле… Возможно, юноша, услышав ночью шум, спустился в кухню, и там на него напал таинственный гость или гости?
— Вчера вечером вы видели его в постели?
— На ночь я всегда целую его. И вчера пришла, как обычно. Он был уже раздет. Его вещи были сложены на стуле. Ну, а ключ… — Видимо, у нее мелькнула какая-то мысль, и она вновь принялась объяснять:
— Видите ли, снизу я всегда ухожу последней и двери сама закрываю на ключ. А ключ держу у себя в комнате, под подушкой, чтобы…
— Значит, сегодня утром ключ был на месте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9
— Как-то раз даже ночью.
— Вы кого-нибудь видели?
— Я слышала.
— Что же вы слышали?
— На кухне упала чашка и разбилась. Я сразу же спустилась вниз.
— Вы были вооружены?
— Нет. Я не боялась.
— Там никого не было?
— Там уже никого не было.
— Кошки у вас нет?
— Ни кошки, ни собаки. От животных всегда грязь.
— Пролезть к вам кошка не могла?
Юноша на стуле терзался все больше.
— Мама, ты злоупотребляешь терпением комиссара Мегрэ!
— Итак, мадам, вы не знаете, кто бы мог проникнуть к вам и не имеете ни малейшего представления о том, что могли бы искать в вашем доме?
— Понятия не имею. Мы всегда были честными людьми и…
— Если вам нужен мой совет — смените замок. Тогда и посмотрим, будут ли продолжаться таинственные визиты.
— А как же полиция?
Но он уже выпроваживал их. Шеф ждал его в своем кабинете.
— На всякий случай я пришлю к вам завтра одного из моих сотрудников. Можно установить наблюдение за вашим домом. Но помимо этого, право, я не представляю…
— Когда он придет?
— Вы говорили, что по утрам бываете дома.
— Да. Разве что выйду в магазин.
— Десять часов вас устроит? Значит, завтра в десять часов. До свидания, мадам. До свидания, молодой человек.
Мегрэ нажал кнопку звонка. Вошел Люка.
— Это ты?.. Завтра к десяти утра пойдешь по этому адресу. Узнай, в чем там дело.
У него, правда, не было уверенности, что поступает он правильно. Полицейская префектура, как и редакции газет, притягивают к себе маньяков и помешанных… …И теперь, ощущая ночную сырость у раскрытого окна, Мегрэ проворчал, вспоминая этот разговор:
— Негодный мальчишка!
Без сомнения, это он стащил трубку со стола. Утром Мегрэ проснулся не в духе, встал, как говорится, с левой ноги. К тому же небо было затянуто тучами и начинало парить.
До Набережной Орфевр он добрался пешком и дважды машинально шарил в кармане, пытаясь найти любимую трубку. Тяжело вздохнув, он поднялся по пыльной лестнице. Эмиль встретил его словами:
— Вас ждут, мосье комиссар.
Заглянув в зал ожидания, он увидел госпожу Леруа.
Сидя на краешке обитого зеленым бархатом стула, она была готова в любое мгновение вскочить. Заметив его, она ринулась к нему навстречу. Вид у нее был чрезвычайно возбужденный и встревоженный. Вцепившись в лацканы его пиджака, она воскликнула:
— Что я вам говорила? Они снова приходили этой ночью. Мой сын исчез! Теперь-то вы мне верите? Ах, я сразу почувствовала, что вы принимаете меня за сумасшедшую. Не так уж я глупа. Вот полюбуйтесь…
Судорожно порывшись в сумке, она вытащила носовой платок с голубой каемкой и торжествующе помахала им:
— Вот… Разве это не доказательство? У меня в доме нет платков с голубой каемкой. А этот я нашла в кухне у стола. И это еще не все!
Мегрэ мрачно оглядел коридор, где царило утреннее оживление. На них стали уже оборачиваться.
— Пройдемте со мной, мадам, — вздохнул он. Экая досада! Он так и предчувствовал, что она снова заявится. Он толкнул дверь своего кабинета, повесил шляпу на обычное место.
— Садитесь. Слушаю вас. Вы говорите, что ваш сын?..
— Этой ночью мой сын исчез, и теперь один бог знает, где он и что с ним!
Глава 2
Домашние туфли Жозефа
Трудно было понять, что именно думала эта женщина о судьбе собственного сына. Только что она причитала, заливаясь слезами:
— Я уверена, что они убили его. А вы тем временем ничего не сделали! Разумеется, вы приняли меня за сумасшедшую! И вот он убит! А я теперь осталась одна, совсем одна, без всякой поддержки!..
Теперь же, в такси, катившем под кронами деревьев на набережной Берси, так похожей на деревенскую аллею, лицо ее прояснилось и глаза снова заблестели.
Мегрэ сидел рядом с ней на заднем сиденье, Люка — с шофером. На противоположном берегу Сены виднелись заводские трубы. А на этом тянулись склады, доходные дома, теснились невзрачные постройки, сооруженные еще в то время, когда здесь была сельская местность.
Мадам Руа, нет — Леруа, заерзав, постучала по стеклу:
— Приехали. Простите за беспорядок в доме. Понятно, что сегодня я не принималась за уборку.
Она поискала ключ в сумке. Дверь была темно-коричневая, стены — бурые. Мегрэ тем временем успел осмотреть замок; следов взлома не было.
— Входите, прошу вас. Вы, наверное, осмотрите все комнаты. Пожалуйста, вот осколки чашки, они на том самом месте, где я их нашла в тот день.
Она не преувеличивала, утверждая, что у нее идеальная чистота. Нигде ни пылинки. Везде порядок. Но, боже, как все это уныло выглядело! Более того — убого. Узкий коридор, стены снизу коричневые, вверху — темно-желтые. Коричневые двери. Обои, наклеенные по меньшей мере лет двадцать назад, давным-давно потеряли свой первоначальный цвет.
Хозяйка тараторила без умолку:
— Меня особенно удивляет, что я ничего не слышала, хотя сплю очень чутко. А эту ночь я спала как убитая…
Он взглянул на нее.
— Вы полагаете, что вам подсыпали снотворного?
— Нет, этого не может быть! Он бы не посмел! Да и зачем? Для чего бы это ему понадобилось?
Неужели она готова снова распалиться? Она металась словно угорелая, то обвиняя сына, то причитая по нем. Мегрэ же, напротив, был вял и медлителен и словно воплощал собой саму неподвижность. Подобно губке, он впитывал в себя все происходящее.
Женщина не отходила от него ни на шаг, следила за каждым его жестом, взглядом, подозрительно всматривалась в него, стараясь догадаться, о чем он думаем.
Люка также наблюдал за начальником, сбитый с толку этим следствием, которое представлялось ему даже не смешной, а просто глупой затеей.
— Столовая направо, в другом конце коридора. Но когда мы бываем одни — а мы почти всегда одни, — мы едим на кухне.
Она бы крайне удивилась и даже возмутилась, узнав, что Мегрэ машинально ищет здесь свою трубку. Он стал подниматься по узкой скрипучей и шаткой лестнице. Она последовала за ним, поясняя по дороге, — ее прямо распирала потребность давать пояснения!
— Жозеф занимал комнату слева… Боже мой! Я сказала — занимал, словно уж он…
— Вы ни к чему здесь не притрагивались?
— Нет, ни к чему, клянусь вам. Постель, как видите, приготовлена, но, ручаюсь, он не спал на ней…
Комиссар приоткрыл дверцу шкафа.
— Все его вещи на месте?
— В том-то и дело, что чет. Если бы в комнате были все его вещи, то костюм и рубашка лежали бы на стуле… Возможно, юноша, услышав ночью шум, спустился в кухню, и там на него напал таинственный гость или гости?
— Вчера вечером вы видели его в постели?
— На ночь я всегда целую его. И вчера пришла, как обычно. Он был уже раздет. Его вещи были сложены на стуле. Ну, а ключ… — Видимо, у нее мелькнула какая-то мысль, и она вновь принялась объяснять:
— Видите ли, снизу я всегда ухожу последней и двери сама закрываю на ключ. А ключ держу у себя в комнате, под подушкой, чтобы…
— Значит, сегодня утром ключ был на месте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9