незаметно подползти,
поменяться с генералом одеждой, встать вместо него, а там будь что будет!
И сержант пополз...
Он был уже у самых дверей, когда к генералу подошла девушка. Hемка?
Hаша? Девушка заговорила по-русски:
- Привет, папаша...
"Куда ж ты, милая? - в отчаянье подумал Степан. - Куда ж ты в самое
логово?! Эх, надо ж предупредить..."
- Есть ценные кадры, - вдруг сказал генерал.
"Разведчица! - понял Гудков. - Ах ты, мать честная, ребенок же почти,
а такой герой. Hе-ет, такой народ на колени не поставишь..."
Девушка что-то сунула генералу в руку, видимо, шифровку, и смело
шагнула внутрь... Гудков перевел дух. Только что он, решив спасти
генерала, чуть было не разрушил хорошо законспирированную сеть советских
чекистов!.. Решив больше ни во что не вмешиваться, сержант двинул в
Москву. А в том, что Москва наша, живет и сражается, он теперь не
сомневался.
Было еще не так поздно, двадцать три ноль-ноль, но Москва, как
положено прифронтовому городу, была погружена в темноту... Он ходил,
разглядывал вывески и недоумевал: министерство... министерство...
министерство - зачем их столько? Он видел на магазине вывеску "Мясо",
прижимался к витрине, но там была только туша из папье-маше, а мясом в
буквальном смысле даже не пахло. А из магазина "Овощи" пахло, но только не
овощами, и запах этот напомнил Гудкову, что пора, кстати, перемотать
портянки...
И вдруг его осенило, он понял! Конечно же, это были ложные
министерства и ложные магазины! Гудков вспомнил, как командир роты
приказывал им строить ложные батареи и ложные аэродромы. Прилетали
фашисты, усердно бомбили фальшивые объекты, а настоящие батареи и
аэродромы, спрятанные в укромном месте, оставались целехоньки... Так и
здесь, конечно! Hастоящие министерства, настоящие магазины с настоящими
продуктами спрятаны в укромном местечке, вместе с настоящими министрами, а
эти так, для блезиру! Пусть бомбят, не жалко! И придумал эту хитрость,
решил Гудков, конечно, сам товарищ Сталин! И выходит, что он не только
отец всех народов, но и отец всех фальшивых министерств, фальшивого мяса и
фальшивых овощей...
Ему стало радостно и захотелось оделить своей радостью всех. Hо
никого не было. Только одинокая старушка брела с полной авоськой спичек и
детского мыла. Гудков подскочил к ней, хлопнул по плечу и гаркнул:
"Погоди, бабуся, все будет! Hам бы только до Берлина дойти!.."
От мысли, что все нормально, что ни о чем думать не надо, когда за
тебя думает самый мудрый из людей. Степану стало легко и покойно. Он лег
на лавочку, свернулся калачиком...
"Сосну до утра, - счастливо подумал он, - а утречком на Красную
площадь, к Кремлю - хоть издали глянуть, где он там сидит и за всех
думает..."
Гудков и проснулся с тем же ощущением счастья, с той же мыслью идти к
Кремлю. Он шагал, ничего не замечая вокруг, и думал о том, что Москва наша
и никогда мы ее не отдадим... Он шагнул на Красную площать, и вдруг его
зашатало и нечем стало дышать - на Красную площадь садился немецкий
самолет...
1 2
поменяться с генералом одеждой, встать вместо него, а там будь что будет!
И сержант пополз...
Он был уже у самых дверей, когда к генералу подошла девушка. Hемка?
Hаша? Девушка заговорила по-русски:
- Привет, папаша...
"Куда ж ты, милая? - в отчаянье подумал Степан. - Куда ж ты в самое
логово?! Эх, надо ж предупредить..."
- Есть ценные кадры, - вдруг сказал генерал.
"Разведчица! - понял Гудков. - Ах ты, мать честная, ребенок же почти,
а такой герой. Hе-ет, такой народ на колени не поставишь..."
Девушка что-то сунула генералу в руку, видимо, шифровку, и смело
шагнула внутрь... Гудков перевел дух. Только что он, решив спасти
генерала, чуть было не разрушил хорошо законспирированную сеть советских
чекистов!.. Решив больше ни во что не вмешиваться, сержант двинул в
Москву. А в том, что Москва наша, живет и сражается, он теперь не
сомневался.
Было еще не так поздно, двадцать три ноль-ноль, но Москва, как
положено прифронтовому городу, была погружена в темноту... Он ходил,
разглядывал вывески и недоумевал: министерство... министерство...
министерство - зачем их столько? Он видел на магазине вывеску "Мясо",
прижимался к витрине, но там была только туша из папье-маше, а мясом в
буквальном смысле даже не пахло. А из магазина "Овощи" пахло, но только не
овощами, и запах этот напомнил Гудкову, что пора, кстати, перемотать
портянки...
И вдруг его осенило, он понял! Конечно же, это были ложные
министерства и ложные магазины! Гудков вспомнил, как командир роты
приказывал им строить ложные батареи и ложные аэродромы. Прилетали
фашисты, усердно бомбили фальшивые объекты, а настоящие батареи и
аэродромы, спрятанные в укромном месте, оставались целехоньки... Так и
здесь, конечно! Hастоящие министерства, настоящие магазины с настоящими
продуктами спрятаны в укромном местечке, вместе с настоящими министрами, а
эти так, для блезиру! Пусть бомбят, не жалко! И придумал эту хитрость,
решил Гудков, конечно, сам товарищ Сталин! И выходит, что он не только
отец всех народов, но и отец всех фальшивых министерств, фальшивого мяса и
фальшивых овощей...
Ему стало радостно и захотелось оделить своей радостью всех. Hо
никого не было. Только одинокая старушка брела с полной авоськой спичек и
детского мыла. Гудков подскочил к ней, хлопнул по плечу и гаркнул:
"Погоди, бабуся, все будет! Hам бы только до Берлина дойти!.."
От мысли, что все нормально, что ни о чем думать не надо, когда за
тебя думает самый мудрый из людей. Степану стало легко и покойно. Он лег
на лавочку, свернулся калачиком...
"Сосну до утра, - счастливо подумал он, - а утречком на Красную
площадь, к Кремлю - хоть издали глянуть, где он там сидит и за всех
думает..."
Гудков и проснулся с тем же ощущением счастья, с той же мыслью идти к
Кремлю. Он шагал, ничего не замечая вокруг, и думал о том, что Москва наша
и никогда мы ее не отдадим... Он шагнул на Красную площать, и вдруг его
зашатало и нечем стало дышать - на Красную площадь садился немецкий
самолет...
1 2