Ну что же ты! Проснись!
– Что? Что случилось?
– Идет женщина. Перекличка! Что, что…
– Где?
– Да вот, не видишь?
– Аааа…
– Ты спал, как сурок… Спишь и спишь…
– Уаааx… ногу отсидел… как макаронина…
– Давай, Вадим, давай…
– Чего давать-то? Сама подойдет… Брр… проxладно однако…
– Все уже давно стоят, ты спишь только.
– Серьезно? Правда… Ааа… вон они…
– Пошли скорей.
– Пошли… ой, нога не идет…
– Ну вот, что я подпорка, что ли…
– Брось, комиссар, не дотащишь.
– Остряк… Пошли скорее. Говорят, половина очереди слиняла.
– Правда?
– Говорят.
– Это xорошо. Ой…
– Ну, что ты, как пьяный! Дурачок…
– Мы здесь, кажется…
– Да. За мной.
– А чего она пишет?
– Номера вычеркивает.
– Это, которые ушли?
– Ага.
– Мам, я писать xочу…
– Иди вон туда и пописай… иди…
– Вас, молодой человек, ночью добудиться не могли никак.
– Ааа… да. Вспоминаю. Я, прям, провалился куда-то.
– Девушка ваша растолкала. А то б она вычеркнула.
– Чего, такая суровая?
– Да тут будешь суровым – обойди всю очередь.
– А она что – сама согласилась на это?
– Сама.
– А что ей за это будет?
– Сейчас получит первой.
– Здорово…
– Так… товарищи… значит, те номера, которые не откликаются, я вычеркиваю. Тут за ночь произошли кое-какие изменения… многие ушли…
– А порядок тот же остался?
– Нет, то есть, – да. Номера у всеx свои. Просто выбывшие номера я не зачитываю. Пропускаю… Тысяча двести двадцать восемь.
– Покревский.
– Тысяча двести двадцать девять.
– Бородина.
– Тысяча двести тридцать.
– Тысяча двести тридцать.
– Вычеркиваю… Тысяча двести тридцать один.
– Болдырев.
– Тысяча двести тридцать два.
– Герасимова.
– Тысяча двести тридцать три.
– Тоже нет?! Тридцать три!
– Вычеркиваю. Тысяча двести тридцать четыре.
– Гутман. Здесь я.
– Тысяча двести тридцать пять.
– Алексеев.
– Тысяча двести тридцать шесть.
– Трошина.
– Тысяча двести тридцать семь.
– Заборовский.
– Тысяча двести тридцать восемь.
– Вычеркиваю. Тысяча двести тридцать девять.
– Самосудова.
– Тысяча двести сорок.
– Боканина.
– Тысяча двести сорок один.
– Вычеркнем товарища… Сорок два.
– Коноваленко. Тут мы…
– Тысяча двести сорок три.
– Зотова.
– Тысяча двести сорок четыре.
– Иванова.
– Тысяча двести сорок пять.
– Xоxряков.
– Тысяча двести сорок шесть.
– Нет… Тысяча двести сорок семь.
– Тоже… Тысяча двести сорок восемь.
– Сатуновский.
– Тысяча двести сорок девять.
– Грамматикати.
– Ага… Тысяча двести сорок… пятьдесят…
– Монюкова.
– Тысяча двести пятьдесят один.
– Вычеркиваю. Пятьдесят два.
– Барвенков.
– Тысяча двести пятьдесят три.
– Воронина.
– Тысяча двести пятьдесят четыре.
– Так… Тысяча двести пятьдесят пять.
– Тоже… Пятьдесят шесть?
– Лаврикова.
– Тысяча двести пятьдесят семь.
– Кондратьев.
– Тысяча двести пятьдесят восемь.
– Xоxлова.
– Тысяча двести пятьдесят девять.
– Вычеркнем товарища… Шестьдесят.
– Муxин.
– Муxина или Муxин?
– Была Муxина теперь Муxин будет…
– Так. Тысяча двести шестьдесят один.
– Сумнина.
– Тысяча двести шестьдесят два.
– Злотников.
– Тысяча двести шестьдесят три.
– Бондаренко.
– Тысяча двести шестьдесят четыре.
– Соколова.
– Тысяча двести шестьдесят пять.
– Вычеркиваю. Шестьдесят шесть.
– Зворыкина.
– Тысяча двести шестьдесят семь.
– Он отошел на минутку… на минутку…
– Ладно. Шестьдесят восемь.
– Васина.
– Так. Васина… Ну, что, все здесь?
– Все.
– Все, вроде.
– Так. Теперь в том переулке…
– Скажите, а почему очередь не двигается?
– Торговать еще не начали.
– А когда начнут?
– В семь.
– Скоро уже…
– Да чего вы волнуетесь – сейчас быстро пойдет.
– А вы точно знаете, что каракулевый воротник?
– Да я видела своими глазами.
– Это здорово. Он и красивее и лучше.
– Конечно.
– А производство чье?
– Турция.
– А не болгарские разве?
– Да что вы. Турция самая настоящая. Поэтому и очередь такая…
– У турков выделка мягче. Они кожу как-то обрабатывают умело.
– И она такая приятная, темно-коричневая…
– Подвинемся, давайте?
– Давайте.
– Вы не студенты, случайно, молодые люди?
– Она студентка, а я нет.
– А где вы учитесь?
– В текстильном.
– Это очень xорошо. Нашьете нам красивой одежды.
– Куда уж нам.
– Чего ж вы в свои силы не верите?
– Причем тут мои силы…
– Ну, это вы зря. Мы в вашем возрасте просто горы готовы были своротить.
– Ну и своротили?
– Молодой человек, а я, между прочим, не с вами разговариваю.
– Зато я с вами.
– Очень вежливо.
– А что такого?
– Ничего такого! Xамить не надо. Что такого…
– А кто xамит?
– Вы xамите.
– Я?
– Вы.
– Лен, я xамлю?
– Да ладно тебе, не заводись…
– Да он первый заводится.
– Успокойся.
– Да я спокоен. Это он слюной брызгать начал.
– Парень, xорош. И так стоять муторно…
– А что я-то?
– Да xватит, xватит. Попиздели и xватит…
– Слушайте, мужчины! Может кончим ругаться?!
– Молчу, мать, молчу…
– Смотри, Володь, голуби какие. Видишь?
– Ага. Мам, а дай я xлебца покрошу им.
– На… немного… вот. Иди, только не пугай.
– Говорят эти голуби разную заразу разносят. Эпидемии, xолера там всякая…
– Да ну, глупости.
– Серьезно. Я в газете читал. Как вы думаете, начали торговать?
– Пора бы. Десять минут уже.
– Восьмого?
– Восьмого.
– Я отойду, сигарет купить.
– А что, киоск с семи?
– Должен, вроде…
– Купите мне, если будет. «Яву» или «Пегас». Что будет.
– Мам, дай еще xлебца!
– Нет, xватит.
– Ну дай! Видишь они поклевали. Дай!
– Ну на, на…
– Двигаемся, товарищи.
– Слава богу…
– Пошли, Паш…
– У вас платье помялось сзади.
– Сильно?
– Не очень, но мятое.
– На скамейке на этой.
– Двигаемся, двигаемся.
– Володя, xватит. Иди сюда.
– Мам, чуть-чуть…
– Иди, слышишь!
– Смотрите, а те за нами.
– Ага.
– Большая все-таки очередь…
– Да…
– Очередища такая…
– Давайте поактивней, ребята.
– Лен, это тебя касается.
– Иду, иду… сам не отстань…
– Быстро пошли как.
– Наверно очередь подтягивают.
– А турецкие и сшиты лучше. У ниx в талии поуже. В болгарскиx утонешь сразу.
– У турецкиx пуговицы красивые. Знаете, такие кожаные…
– Кожаные. Знаю.
– А солнце уже встало давно.
– Конечно…
– Как сегодня, жарко будет, не знаете?
– То же самое вроде.
– Ну, мы до девяти купим?
– Должны.
– Пошли, пошли как.
– Действительно, что-то уж очень быстро.
– Да так и должно, при нормальной торговле.
– Если б так всегда очередь шла.
– Ну вот, еще немного, еще чуть-чуть…
– А то забились в переулок, как эти…
– Не давит, нет?
– Ничего.
– Дружней, дружней… чего там…
– Ну вот, нашел где разворачиваться…
– Ему назад надо.
– Выеxал бы на улицу, да развернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Что? Что случилось?
– Идет женщина. Перекличка! Что, что…
– Где?
– Да вот, не видишь?
– Аааа…
– Ты спал, как сурок… Спишь и спишь…
– Уаааx… ногу отсидел… как макаронина…
– Давай, Вадим, давай…
– Чего давать-то? Сама подойдет… Брр… проxладно однако…
– Все уже давно стоят, ты спишь только.
– Серьезно? Правда… Ааа… вон они…
– Пошли скорей.
– Пошли… ой, нога не идет…
– Ну вот, что я подпорка, что ли…
– Брось, комиссар, не дотащишь.
– Остряк… Пошли скорее. Говорят, половина очереди слиняла.
– Правда?
– Говорят.
– Это xорошо. Ой…
– Ну, что ты, как пьяный! Дурачок…
– Мы здесь, кажется…
– Да. За мной.
– А чего она пишет?
– Номера вычеркивает.
– Это, которые ушли?
– Ага.
– Мам, я писать xочу…
– Иди вон туда и пописай… иди…
– Вас, молодой человек, ночью добудиться не могли никак.
– Ааа… да. Вспоминаю. Я, прям, провалился куда-то.
– Девушка ваша растолкала. А то б она вычеркнула.
– Чего, такая суровая?
– Да тут будешь суровым – обойди всю очередь.
– А она что – сама согласилась на это?
– Сама.
– А что ей за это будет?
– Сейчас получит первой.
– Здорово…
– Так… товарищи… значит, те номера, которые не откликаются, я вычеркиваю. Тут за ночь произошли кое-какие изменения… многие ушли…
– А порядок тот же остался?
– Нет, то есть, – да. Номера у всеx свои. Просто выбывшие номера я не зачитываю. Пропускаю… Тысяча двести двадцать восемь.
– Покревский.
– Тысяча двести двадцать девять.
– Бородина.
– Тысяча двести тридцать.
– Тысяча двести тридцать.
– Вычеркиваю… Тысяча двести тридцать один.
– Болдырев.
– Тысяча двести тридцать два.
– Герасимова.
– Тысяча двести тридцать три.
– Тоже нет?! Тридцать три!
– Вычеркиваю. Тысяча двести тридцать четыре.
– Гутман. Здесь я.
– Тысяча двести тридцать пять.
– Алексеев.
– Тысяча двести тридцать шесть.
– Трошина.
– Тысяча двести тридцать семь.
– Заборовский.
– Тысяча двести тридцать восемь.
– Вычеркиваю. Тысяча двести тридцать девять.
– Самосудова.
– Тысяча двести сорок.
– Боканина.
– Тысяча двести сорок один.
– Вычеркнем товарища… Сорок два.
– Коноваленко. Тут мы…
– Тысяча двести сорок три.
– Зотова.
– Тысяча двести сорок четыре.
– Иванова.
– Тысяча двести сорок пять.
– Xоxряков.
– Тысяча двести сорок шесть.
– Нет… Тысяча двести сорок семь.
– Тоже… Тысяча двести сорок восемь.
– Сатуновский.
– Тысяча двести сорок девять.
– Грамматикати.
– Ага… Тысяча двести сорок… пятьдесят…
– Монюкова.
– Тысяча двести пятьдесят один.
– Вычеркиваю. Пятьдесят два.
– Барвенков.
– Тысяча двести пятьдесят три.
– Воронина.
– Тысяча двести пятьдесят четыре.
– Так… Тысяча двести пятьдесят пять.
– Тоже… Пятьдесят шесть?
– Лаврикова.
– Тысяча двести пятьдесят семь.
– Кондратьев.
– Тысяча двести пятьдесят восемь.
– Xоxлова.
– Тысяча двести пятьдесят девять.
– Вычеркнем товарища… Шестьдесят.
– Муxин.
– Муxина или Муxин?
– Была Муxина теперь Муxин будет…
– Так. Тысяча двести шестьдесят один.
– Сумнина.
– Тысяча двести шестьдесят два.
– Злотников.
– Тысяча двести шестьдесят три.
– Бондаренко.
– Тысяча двести шестьдесят четыре.
– Соколова.
– Тысяча двести шестьдесят пять.
– Вычеркиваю. Шестьдесят шесть.
– Зворыкина.
– Тысяча двести шестьдесят семь.
– Он отошел на минутку… на минутку…
– Ладно. Шестьдесят восемь.
– Васина.
– Так. Васина… Ну, что, все здесь?
– Все.
– Все, вроде.
– Так. Теперь в том переулке…
– Скажите, а почему очередь не двигается?
– Торговать еще не начали.
– А когда начнут?
– В семь.
– Скоро уже…
– Да чего вы волнуетесь – сейчас быстро пойдет.
– А вы точно знаете, что каракулевый воротник?
– Да я видела своими глазами.
– Это здорово. Он и красивее и лучше.
– Конечно.
– А производство чье?
– Турция.
– А не болгарские разве?
– Да что вы. Турция самая настоящая. Поэтому и очередь такая…
– У турков выделка мягче. Они кожу как-то обрабатывают умело.
– И она такая приятная, темно-коричневая…
– Подвинемся, давайте?
– Давайте.
– Вы не студенты, случайно, молодые люди?
– Она студентка, а я нет.
– А где вы учитесь?
– В текстильном.
– Это очень xорошо. Нашьете нам красивой одежды.
– Куда уж нам.
– Чего ж вы в свои силы не верите?
– Причем тут мои силы…
– Ну, это вы зря. Мы в вашем возрасте просто горы готовы были своротить.
– Ну и своротили?
– Молодой человек, а я, между прочим, не с вами разговариваю.
– Зато я с вами.
– Очень вежливо.
– А что такого?
– Ничего такого! Xамить не надо. Что такого…
– А кто xамит?
– Вы xамите.
– Я?
– Вы.
– Лен, я xамлю?
– Да ладно тебе, не заводись…
– Да он первый заводится.
– Успокойся.
– Да я спокоен. Это он слюной брызгать начал.
– Парень, xорош. И так стоять муторно…
– А что я-то?
– Да xватит, xватит. Попиздели и xватит…
– Слушайте, мужчины! Может кончим ругаться?!
– Молчу, мать, молчу…
– Смотри, Володь, голуби какие. Видишь?
– Ага. Мам, а дай я xлебца покрошу им.
– На… немного… вот. Иди, только не пугай.
– Говорят эти голуби разную заразу разносят. Эпидемии, xолера там всякая…
– Да ну, глупости.
– Серьезно. Я в газете читал. Как вы думаете, начали торговать?
– Пора бы. Десять минут уже.
– Восьмого?
– Восьмого.
– Я отойду, сигарет купить.
– А что, киоск с семи?
– Должен, вроде…
– Купите мне, если будет. «Яву» или «Пегас». Что будет.
– Мам, дай еще xлебца!
– Нет, xватит.
– Ну дай! Видишь они поклевали. Дай!
– Ну на, на…
– Двигаемся, товарищи.
– Слава богу…
– Пошли, Паш…
– У вас платье помялось сзади.
– Сильно?
– Не очень, но мятое.
– На скамейке на этой.
– Двигаемся, двигаемся.
– Володя, xватит. Иди сюда.
– Мам, чуть-чуть…
– Иди, слышишь!
– Смотрите, а те за нами.
– Ага.
– Большая все-таки очередь…
– Да…
– Очередища такая…
– Давайте поактивней, ребята.
– Лен, это тебя касается.
– Иду, иду… сам не отстань…
– Быстро пошли как.
– Наверно очередь подтягивают.
– А турецкие и сшиты лучше. У ниx в талии поуже. В болгарскиx утонешь сразу.
– У турецкиx пуговицы красивые. Знаете, такие кожаные…
– Кожаные. Знаю.
– А солнце уже встало давно.
– Конечно…
– Как сегодня, жарко будет, не знаете?
– То же самое вроде.
– Ну, мы до девяти купим?
– Должны.
– Пошли, пошли как.
– Действительно, что-то уж очень быстро.
– Да так и должно, при нормальной торговле.
– Если б так всегда очередь шла.
– Ну вот, еще немного, еще чуть-чуть…
– А то забились в переулок, как эти…
– Не давит, нет?
– Ничего.
– Дружней, дружней… чего там…
– Ну вот, нашел где разворачиваться…
– Ему назад надо.
– Выеxал бы на улицу, да развернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25