Ее глаза были закрыты, а из-под ресниц текли слезы. Он
протянул руку, но прежде, чем он успел прикоснуться к ней, она вскочила и
бросилась к стене из листьев. Ее длинное золотистое тело проскользнуло
беззвучно сквозь эту стену и исчезло. Он просунул голову сквозь завесу из
листьев и увидел ее, плывущую в зеленой воде. До него вдруг донесся резкий
запах собственной рвоты. Он выбрался из беседки, доплелся до берега и
вошел в воду. Вынырнув, он огляделся в поисках девушки, но ее нигде не
было. Он подплыл к маленькому пляжу, и, став на колени, принялся тереть
себя песком. Он снова нырнул, ополоснулся и снова натерся песком с ног до
головы. И снова обмылся, но девушка все не появлялась.
Он стоял в лучах заходящего солнца, чтобы обсохнуть, и осматривал
озеро. Его сердце подпрыгнуло, когда он понял, что это колеса корабликов,
которые, подпрыгивая, скользили по воде. Он устало потащился к беседке -
теперь уже к той, за которой он раздевался утром - и упал на скамейку. Это
было место, где тропические рыбки плавали в океанской воде, хотя тут не
было океана, а целые флотилии великолепных корабликов плыли сами собой, и
никто не любовался ими, и где бесценные статуи стояли, затаившись в
безупречно ухоженных кущах глубоко в лесу, и... но он не видел всего
этого, он уже привык к чудесам этого невероятного места.
Кроме того, он все еще был слаб. Он поморщился: тоже еще,
утопленник... пошел ко дну у самого берега! Конечно, он был не в себе, по
крайней мере, какое-то время. Да и она была не настоящей. Он же сам видел
зеленоватый оттенок кожи... Или это из-за освещения? Тот, кто сумел
соорудить такой рай и ухаживать за ним, мог запросто изобрести
какую-нибудь штуковину, чтобы загипнотизировать человека, как в
научно-фантастических романах. Он поежился от неловкости - а вдруг
кто-нибудь и сейчас наблюдает за ним? - и поспешно принялся одеваться.
Да конечно, она была ненастоящей. А может, и все это было не наяву и
просто привиделось ему после того, как он чуть не утонул?
Только... он прикоснулся к губам... Ему же мерещился кто-то, дующий в
рот! Он когда-то слышал, что так спасают утопленников. "Это же только
оболочка, но где ты? Скажи мне, ты здесь?" Что значили эти слова? Он
медленнее, как во сне, оделся, бормоча: "Какого дьявола я нажрался этого
пирога?" Интересно, что он скажет Сэмми? Если все это ему привиделось, то
Сэмми ничего не поймет. Если она на самом деле была, то Сэмми теперь
всегда будет подзуживать: "Ты что, встретил ее в таком местечке, и
единственное, что сумел - блевануть на нее?". Нет, он ни за что не
расскажет ни Сэмми, ни другому. И никогда в жизни не женится.
Ну и ну. Ничего себе начало. Сначала она спасает тебе жизнь, а ты не
знаешь даже, что и сказать, а потом... о, Господи, и вспоминать не
хочется. Ну да ладно - все равно она была не настоящая.
Интересно, как ее зовут? Даже, если она не настоящая. Множество людей
носят ненастоящие имена.
Он выбрался из беседки и ахнул.
Она стояла и ждала его. На ней было скромное коричневое платье, туфли
без каблуков, в руке кожаная сумочка, а волосы заплетены в косу и
аккуратно уложены короной вокруг головы. Она выглядела совсем обыденно,
как будто ее выключили, и кожа больше не светилась; казалось, она вот-вот
исчезнет. Она действительно легко могла бы раствориться, исчезнуть, но не
в прозрачном воздухе, а в толпе. В толпе он, конечно же, прошел бы мимо,
не обратив на нее внимания, если бы не эти глаза.
Она быстро подошла к нему, провела ладонью по щеке и засмеялась,
глядя на него. Он снова отметил ослепительную белизну выступающих зубов,
таких острых...
- Ты покраснел! - сказала она. - И зачем все так говорят, как будто
от этого перестаешь краснеть? Он спросил:
- Куда вы идете?
Она быстро посмотрела ему в глаза, по очереди, в один, другой, потом
в оба сразу. Затем скрестила длинные руки на сумочке, опустила взгляд и
тихо сказала:
- С тобой...
После этих первых слов были другие, много других, которые становились
со временем все дороже и значимее для него.
А потом он отвез ее в город, пригласил пообедать, потом проводил в
Вест-Сайд, туда, куда она сказала, и всю ночь они простояли у входа,
болтая.
Через полтора месяца они поженились.
- Я не мог возражать, - сказал Вебер доктору Рэтберну.
Они стояли рядом, наблюдая, как множество рабочих снуют по
гигантскому каменному сооружению в четверти мили от замка, который,
кстати, был не видим отсюда, и люди о нем не подозревали. Работа началась
днем раньше в три часа пополудни и не прерывалась на ночь. Не было упущено
ничего, абсолютно ничего из того, что перечислил доктор Вебер, и все это
теперь было в его распоряжении, и уже стояло, либо устанавливалось.
- Я понимаю - ответил Рэтберн. Он действительно понимал.
- Я не только не мог возражать, я просто не захотел. В конце концов,
каждый человек к чему-то стремится, имеет какие-то желания. А этот Кеог -
как вы думаете, с чего он начал? Первое, чем он поинтересовался - каковы
мои личные планы. И вдруг все, о чем я мог только мечтать идет прямо в
руки. И все обещания выполняются.
- Что верно, то верно. Им нет смысла обманывать. Ну, а как вы
расцениваете перспективы?
- Вы имеете ввиду этого молодого человека? - Он посмотрел на
Рэтберна. - Впрочем, я понял, что вы имеете в виду... Вы спрашиваете, могу
ли я дорастить одну из этих мнимых яйцеклеток до нужного срока. Знаете,
только дурак может утверждать это наверняка, а эта работа - не для
дураков. Все, что я могу сказать - я попытался начать. И, честно
признаюсь, я бы ни за что не взялся за это, если бы не она с ее безумной
идеей. Я уехал оттуда в четыре утра с мазком из носоглотки, и к девяти
выделил примерно полдюжины клеток и поместил их в питательную среду из
бычьей плазмы - просто потому, что ничего другого не оказалось под рукой.
Теперь можно продолжать работу; я уже сказал им об этом по телефону. А к
тому времени, как я прибыл сюда, - добавил он, обводя рукой строение, -
тут уже почти готова исследовательская лаборатория размером с городской
медицинский центр. Я не мог возражать, - повторил он, возвращаясь к началу
беседы. - А эта девушка... В ней какая-то огромная сила. Она так давит в
прямом и в переносном смысле, что ей не возможно сопротивляться... Эй,
поставьте у северо-восточного входа! - крикнул он мастеру. - Я сейчас
спущусь и покажу. - Вебер повернулся к Рэтберну. - Мне пора.
- Если я буду нужен, - сказал доктор Рэтберн, - дайте только знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
протянул руку, но прежде, чем он успел прикоснуться к ней, она вскочила и
бросилась к стене из листьев. Ее длинное золотистое тело проскользнуло
беззвучно сквозь эту стену и исчезло. Он просунул голову сквозь завесу из
листьев и увидел ее, плывущую в зеленой воде. До него вдруг донесся резкий
запах собственной рвоты. Он выбрался из беседки, доплелся до берега и
вошел в воду. Вынырнув, он огляделся в поисках девушки, но ее нигде не
было. Он подплыл к маленькому пляжу, и, став на колени, принялся тереть
себя песком. Он снова нырнул, ополоснулся и снова натерся песком с ног до
головы. И снова обмылся, но девушка все не появлялась.
Он стоял в лучах заходящего солнца, чтобы обсохнуть, и осматривал
озеро. Его сердце подпрыгнуло, когда он понял, что это колеса корабликов,
которые, подпрыгивая, скользили по воде. Он устало потащился к беседке -
теперь уже к той, за которой он раздевался утром - и упал на скамейку. Это
было место, где тропические рыбки плавали в океанской воде, хотя тут не
было океана, а целые флотилии великолепных корабликов плыли сами собой, и
никто не любовался ими, и где бесценные статуи стояли, затаившись в
безупречно ухоженных кущах глубоко в лесу, и... но он не видел всего
этого, он уже привык к чудесам этого невероятного места.
Кроме того, он все еще был слаб. Он поморщился: тоже еще,
утопленник... пошел ко дну у самого берега! Конечно, он был не в себе, по
крайней мере, какое-то время. Да и она была не настоящей. Он же сам видел
зеленоватый оттенок кожи... Или это из-за освещения? Тот, кто сумел
соорудить такой рай и ухаживать за ним, мог запросто изобрести
какую-нибудь штуковину, чтобы загипнотизировать человека, как в
научно-фантастических романах. Он поежился от неловкости - а вдруг
кто-нибудь и сейчас наблюдает за ним? - и поспешно принялся одеваться.
Да конечно, она была ненастоящей. А может, и все это было не наяву и
просто привиделось ему после того, как он чуть не утонул?
Только... он прикоснулся к губам... Ему же мерещился кто-то, дующий в
рот! Он когда-то слышал, что так спасают утопленников. "Это же только
оболочка, но где ты? Скажи мне, ты здесь?" Что значили эти слова? Он
медленнее, как во сне, оделся, бормоча: "Какого дьявола я нажрался этого
пирога?" Интересно, что он скажет Сэмми? Если все это ему привиделось, то
Сэмми ничего не поймет. Если она на самом деле была, то Сэмми теперь
всегда будет подзуживать: "Ты что, встретил ее в таком местечке, и
единственное, что сумел - блевануть на нее?". Нет, он ни за что не
расскажет ни Сэмми, ни другому. И никогда в жизни не женится.
Ну и ну. Ничего себе начало. Сначала она спасает тебе жизнь, а ты не
знаешь даже, что и сказать, а потом... о, Господи, и вспоминать не
хочется. Ну да ладно - все равно она была не настоящая.
Интересно, как ее зовут? Даже, если она не настоящая. Множество людей
носят ненастоящие имена.
Он выбрался из беседки и ахнул.
Она стояла и ждала его. На ней было скромное коричневое платье, туфли
без каблуков, в руке кожаная сумочка, а волосы заплетены в косу и
аккуратно уложены короной вокруг головы. Она выглядела совсем обыденно,
как будто ее выключили, и кожа больше не светилась; казалось, она вот-вот
исчезнет. Она действительно легко могла бы раствориться, исчезнуть, но не
в прозрачном воздухе, а в толпе. В толпе он, конечно же, прошел бы мимо,
не обратив на нее внимания, если бы не эти глаза.
Она быстро подошла к нему, провела ладонью по щеке и засмеялась,
глядя на него. Он снова отметил ослепительную белизну выступающих зубов,
таких острых...
- Ты покраснел! - сказала она. - И зачем все так говорят, как будто
от этого перестаешь краснеть? Он спросил:
- Куда вы идете?
Она быстро посмотрела ему в глаза, по очереди, в один, другой, потом
в оба сразу. Затем скрестила длинные руки на сумочке, опустила взгляд и
тихо сказала:
- С тобой...
После этих первых слов были другие, много других, которые становились
со временем все дороже и значимее для него.
А потом он отвез ее в город, пригласил пообедать, потом проводил в
Вест-Сайд, туда, куда она сказала, и всю ночь они простояли у входа,
болтая.
Через полтора месяца они поженились.
- Я не мог возражать, - сказал Вебер доктору Рэтберну.
Они стояли рядом, наблюдая, как множество рабочих снуют по
гигантскому каменному сооружению в четверти мили от замка, который,
кстати, был не видим отсюда, и люди о нем не подозревали. Работа началась
днем раньше в три часа пополудни и не прерывалась на ночь. Не было упущено
ничего, абсолютно ничего из того, что перечислил доктор Вебер, и все это
теперь было в его распоряжении, и уже стояло, либо устанавливалось.
- Я понимаю - ответил Рэтберн. Он действительно понимал.
- Я не только не мог возражать, я просто не захотел. В конце концов,
каждый человек к чему-то стремится, имеет какие-то желания. А этот Кеог -
как вы думаете, с чего он начал? Первое, чем он поинтересовался - каковы
мои личные планы. И вдруг все, о чем я мог только мечтать идет прямо в
руки. И все обещания выполняются.
- Что верно, то верно. Им нет смысла обманывать. Ну, а как вы
расцениваете перспективы?
- Вы имеете ввиду этого молодого человека? - Он посмотрел на
Рэтберна. - Впрочем, я понял, что вы имеете в виду... Вы спрашиваете, могу
ли я дорастить одну из этих мнимых яйцеклеток до нужного срока. Знаете,
только дурак может утверждать это наверняка, а эта работа - не для
дураков. Все, что я могу сказать - я попытался начать. И, честно
признаюсь, я бы ни за что не взялся за это, если бы не она с ее безумной
идеей. Я уехал оттуда в четыре утра с мазком из носоглотки, и к девяти
выделил примерно полдюжины клеток и поместил их в питательную среду из
бычьей плазмы - просто потому, что ничего другого не оказалось под рукой.
Теперь можно продолжать работу; я уже сказал им об этом по телефону. А к
тому времени, как я прибыл сюда, - добавил он, обводя рукой строение, -
тут уже почти готова исследовательская лаборатория размером с городской
медицинский центр. Я не мог возражать, - повторил он, возвращаясь к началу
беседы. - А эта девушка... В ней какая-то огромная сила. Она так давит в
прямом и в переносном смысле, что ей не возможно сопротивляться... Эй,
поставьте у северо-восточного входа! - крикнул он мастеру. - Я сейчас
спущусь и покажу. - Вебер повернулся к Рэтберну. - Мне пора.
- Если я буду нужен, - сказал доктор Рэтберн, - дайте только знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13