У всех сердца пылают участием, все хотят сделать Доку подарок. К тому же намечается двойное событие! У нас в Ночлежке расставлены брачные силки! Чувствительная история! Уж так мы растроганы, так мы рады… Да вот беда, нет у нас приличной… — Мак замялся.
— Одежды? — подсказала Фауна.
— Вот-вот. Должно же быть по одежке ясно, кто есть кто. Если лучшие друзья Дока будут одеты как бродяги, то как прикажете одеться бродягам?
— Понимаю, — кивнула Фауна. — Вы, поди, хотите быть при полном параде, в смокингах?
— Боже упаси, — сказал Мак. — Просто приличные штаны и пиджак из той же материи, да еще галстук. Кстати, без галстука вообще никого на вечер не пустим! Да чтоб настоящий был галстук, а не какая-нибудь легкомысленная бабочка! Как-никак серьезное, торжественное событие…
Фауна почесала карандашом макушку.
— Эх, старею я, — продолжал Мак. — Как знать, будут ли еще вечера на моем веку…
— Что делать, все стареем, — откликнулась Фауна и задумчиво постучала карандашом по зубам (она тоже мучалась с одной задачей и хотела просить у Мака совета). И вот эти две трудности столкнулись у нее в уме и родилось решение — торжествующий огонек зажегся в глазах. — Так, кажется, придумала!
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно сказал Мак, — выкладывай. Только не части, а то я нынче соображаю плохо, всю ночь не спавши.
Фауна встала и взяла в руки палочку, которой управляла движением звезд, а также шлепала по выдающимся частям воспитанниц во время уроков красивой осанки. С этой палочкой ей легче думалось и говорилось.
— По такому случаю надо выпить, — сказала она и налила себе стопку.
Мак повертел в руках вазочку, посмотрел напиток на свет. От красного стекла бурое виски казалось зеленым.
— Слушай, чего я расскажу. Давным-давно жила-была королева, — начала Фауна. — Денег у нее — не счесть. Выбросить сотни две на домашний халат ничего для нее не стоило. А браслетов у нее было! Как все нанижет, рук не согнуть. Так ты знаешь, в чем она ходила на разные торжества — именины там, повешение или еще что-нибудь?
— В чем? В исподнем? — спросил Мак.
— Нет, но почти угадал. Она одевалась дояркой! Она ведь как любила: помоют, почистят корову, а королева сядет на золотой стульчик и давай ее доить… Или вот тебе другой пример. Знаю я одну старуху, богачку — сливки общества. К ней на вечеринку так просто не прорвешься. Так она уже много лет на голове, знаешь, что носит? Драный платок! Хочешь высмотреть ее в толпе, глянь поверх голов — не видно драного платка, значит, ее нет.
Дрожащей рукой Мак поднес к губам стеклянный бутон.
— Я, кажется, начинаю догадываться… Ма…
— Верно! — воскликнула Фауна. — Маскарад! Ведь кто маскарад устраивает? Либо тот, кто с жиру бесится, либо тот, у кого ни гроша за душой!
По лицу Мака поползла улыбка.
— С твоего позволения!.. — сказал он, поднимая вазочку.
— Пей на здоровье, — сказала Фауна. — А маскарад, он, знаешь, еще чем хорош? Тем, что люди в сказочном костюме могут от будничной жизни отдохнуть…
— Все, — сказал Мак, глядя на Фауну с благоговением, — сдаюсь. Раньше говорили: если какая загвоздка, обращайтесь к Маку, Мак голова. А теперь я вижу, настоящая голова — это ты, Фауна. Как тебя осенило? Не иначе как божье произволение.
— Ты считаешь, мысль хорошая?
— Не то слово. По-моему, любой корреспондент удавился бы, лишь бы на нашу вечеринку попасть.
— Теперь подумаем, какой будет маскарад.
— Как какой?
— Ну, нельзя же, чтоб все вырядились, кто во что горазд! Балаган получится, а не маскарад.
— Верно. Какие у тебя соображения?
— Может, «Свита Королевы фей»?
— Нет, — сказал Мак. — Это слишком туманно. Получится тот же разнобой.
— А что если «Белоснежка и семь гномов»?
— Хм, в этом что-то есть. Помню, видел я такой фильм. Вообще-то гномы на нас, бродяг, здорово похожи. Эльфа из Элена сделать трудно, а вот гном-переросток из него, пожалуй, выйдет.
— Вот и мне показалось, что получится хорошо. Всем роли подберем.
— Ну вот и порешили… По-моему, за это дело не грех и выпить.
— Ладно, за успех! Только не забудь сказать всем: пусть придумают себе костюм — или гнома, или принца, или принцессы. А то не пустим! Тише, не урони вазочку.
— Я думаю, Доку можно без костюма?
— Вот увидишь, он придет в костюме. И в галстуке. На что хочешь спорим.
27. О СЛАВНОХЛОПОТНЫЙ ДЕНЕК!
[Выражение иэ знаменитого стихотворения Л. Кэрролла «Верлиока» (из книги «Алиса в Зазеркалье»).]
Стоит чему-нибудь в Консервном Ряду случиться, новость распространяется со скоростью света, словно по волшебству. В пятницу, в девять часов одиннадцать с половиной минут, Фауна с Маком приняли свое замечательное решение насчет маскарада; в девять часов двенадцать минут волшебная служба оповещения заработала, а к девяти часам тридцати минутам все жители Консервного Ряда, за исключением тех, кто спал, или был пьян, или в отъезде, уже знали новость. Нашлась одна женщина, которая сказала: «Подумаешь, радость — маскарад… Да некоторым мужикам вообще никакого маскарадного костюма не надо!» (это зловредное замечание, впрочем, объяснялось тем, что она уже давно позабыла, как мужик выглядит). Однако все другие, узнав о маскараде, обрадовались как дети. Подумайте, сколько интересного ожидало обладателей лотерейных билетов: вечеринка в Королевской ночлежке; лотерея с призом — и с каким; великолепная помолвка, которая войдет в анналы Консервного Ряда; и, наконец, сам маскарад! Любое из этих событий было само по себе прекрасно. Вместе же они обещали вылиться в праздник сродни стихийному бедствию.
Фауна тоже не могла нарадоваться — маскарад устранял главную трудность. Фауна хотела видеть Сюзи в определенном наряде, но боялась, что Сюзи заупрямится. Теперь, слава богу, это будет ее маскарадный костюм. Чем, собственно, наряд Белоснежки отличается от подвенечного?
Найдутся скептики, скажут, что Фауна слишком много брала на себя. Устраивать брак, не сговорившись ни с одной из сторон, не спросив даже, хотят ли они быть вместе! Скептики, конечно, правы. Однако у Фауны имелось твердое, выношенное убеждение, что люди, во-первых, сами не ведают, чего хотят, во-вторых, не знают, как добиться счастья, и, в-третьих, не видят, когда оно само плывет в руки. Кроме того, Фауна принадлежала к тому редкому типу людей, которые не просто обладают убеждениями, но и с полной ответственностью поступают согласно им. Она была уверена, что Док и Сюзи должны соединиться. И поскольку для осуществления счастья у них самих не хватало разумения и храбрости, Фауна готова была соединить их лично. А вдруг она ошибается, скажут критики; вдруг этот союз обречен на неудачу? Фауна ответила бы критикам так: «Можно подумать, Доку и Сюзи друг без друга живется счастливо. Так почему бы им не попробовать соединиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Одежды? — подсказала Фауна.
— Вот-вот. Должно же быть по одежке ясно, кто есть кто. Если лучшие друзья Дока будут одеты как бродяги, то как прикажете одеться бродягам?
— Понимаю, — кивнула Фауна. — Вы, поди, хотите быть при полном параде, в смокингах?
— Боже упаси, — сказал Мак. — Просто приличные штаны и пиджак из той же материи, да еще галстук. Кстати, без галстука вообще никого на вечер не пустим! Да чтоб настоящий был галстук, а не какая-нибудь легкомысленная бабочка! Как-никак серьезное, торжественное событие…
Фауна почесала карандашом макушку.
— Эх, старею я, — продолжал Мак. — Как знать, будут ли еще вечера на моем веку…
— Что делать, все стареем, — откликнулась Фауна и задумчиво постучала карандашом по зубам (она тоже мучалась с одной задачей и хотела просить у Мака совета). И вот эти две трудности столкнулись у нее в уме и родилось решение — торжествующий огонек зажегся в глазах. — Так, кажется, придумала!
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно сказал Мак, — выкладывай. Только не части, а то я нынче соображаю плохо, всю ночь не спавши.
Фауна встала и взяла в руки палочку, которой управляла движением звезд, а также шлепала по выдающимся частям воспитанниц во время уроков красивой осанки. С этой палочкой ей легче думалось и говорилось.
— По такому случаю надо выпить, — сказала она и налила себе стопку.
Мак повертел в руках вазочку, посмотрел напиток на свет. От красного стекла бурое виски казалось зеленым.
— Слушай, чего я расскажу. Давным-давно жила-была королева, — начала Фауна. — Денег у нее — не счесть. Выбросить сотни две на домашний халат ничего для нее не стоило. А браслетов у нее было! Как все нанижет, рук не согнуть. Так ты знаешь, в чем она ходила на разные торжества — именины там, повешение или еще что-нибудь?
— В чем? В исподнем? — спросил Мак.
— Нет, но почти угадал. Она одевалась дояркой! Она ведь как любила: помоют, почистят корову, а королева сядет на золотой стульчик и давай ее доить… Или вот тебе другой пример. Знаю я одну старуху, богачку — сливки общества. К ней на вечеринку так просто не прорвешься. Так она уже много лет на голове, знаешь, что носит? Драный платок! Хочешь высмотреть ее в толпе, глянь поверх голов — не видно драного платка, значит, ее нет.
Дрожащей рукой Мак поднес к губам стеклянный бутон.
— Я, кажется, начинаю догадываться… Ма…
— Верно! — воскликнула Фауна. — Маскарад! Ведь кто маскарад устраивает? Либо тот, кто с жиру бесится, либо тот, у кого ни гроша за душой!
По лицу Мака поползла улыбка.
— С твоего позволения!.. — сказал он, поднимая вазочку.
— Пей на здоровье, — сказала Фауна. — А маскарад, он, знаешь, еще чем хорош? Тем, что люди в сказочном костюме могут от будничной жизни отдохнуть…
— Все, — сказал Мак, глядя на Фауну с благоговением, — сдаюсь. Раньше говорили: если какая загвоздка, обращайтесь к Маку, Мак голова. А теперь я вижу, настоящая голова — это ты, Фауна. Как тебя осенило? Не иначе как божье произволение.
— Ты считаешь, мысль хорошая?
— Не то слово. По-моему, любой корреспондент удавился бы, лишь бы на нашу вечеринку попасть.
— Теперь подумаем, какой будет маскарад.
— Как какой?
— Ну, нельзя же, чтоб все вырядились, кто во что горазд! Балаган получится, а не маскарад.
— Верно. Какие у тебя соображения?
— Может, «Свита Королевы фей»?
— Нет, — сказал Мак. — Это слишком туманно. Получится тот же разнобой.
— А что если «Белоснежка и семь гномов»?
— Хм, в этом что-то есть. Помню, видел я такой фильм. Вообще-то гномы на нас, бродяг, здорово похожи. Эльфа из Элена сделать трудно, а вот гном-переросток из него, пожалуй, выйдет.
— Вот и мне показалось, что получится хорошо. Всем роли подберем.
— Ну вот и порешили… По-моему, за это дело не грех и выпить.
— Ладно, за успех! Только не забудь сказать всем: пусть придумают себе костюм — или гнома, или принца, или принцессы. А то не пустим! Тише, не урони вазочку.
— Я думаю, Доку можно без костюма?
— Вот увидишь, он придет в костюме. И в галстуке. На что хочешь спорим.
27. О СЛАВНОХЛОПОТНЫЙ ДЕНЕК!
[Выражение иэ знаменитого стихотворения Л. Кэрролла «Верлиока» (из книги «Алиса в Зазеркалье»).]
Стоит чему-нибудь в Консервном Ряду случиться, новость распространяется со скоростью света, словно по волшебству. В пятницу, в девять часов одиннадцать с половиной минут, Фауна с Маком приняли свое замечательное решение насчет маскарада; в девять часов двенадцать минут волшебная служба оповещения заработала, а к девяти часам тридцати минутам все жители Консервного Ряда, за исключением тех, кто спал, или был пьян, или в отъезде, уже знали новость. Нашлась одна женщина, которая сказала: «Подумаешь, радость — маскарад… Да некоторым мужикам вообще никакого маскарадного костюма не надо!» (это зловредное замечание, впрочем, объяснялось тем, что она уже давно позабыла, как мужик выглядит). Однако все другие, узнав о маскараде, обрадовались как дети. Подумайте, сколько интересного ожидало обладателей лотерейных билетов: вечеринка в Королевской ночлежке; лотерея с призом — и с каким; великолепная помолвка, которая войдет в анналы Консервного Ряда; и, наконец, сам маскарад! Любое из этих событий было само по себе прекрасно. Вместе же они обещали вылиться в праздник сродни стихийному бедствию.
Фауна тоже не могла нарадоваться — маскарад устранял главную трудность. Фауна хотела видеть Сюзи в определенном наряде, но боялась, что Сюзи заупрямится. Теперь, слава богу, это будет ее маскарадный костюм. Чем, собственно, наряд Белоснежки отличается от подвенечного?
Найдутся скептики, скажут, что Фауна слишком много брала на себя. Устраивать брак, не сговорившись ни с одной из сторон, не спросив даже, хотят ли они быть вместе! Скептики, конечно, правы. Однако у Фауны имелось твердое, выношенное убеждение, что люди, во-первых, сами не ведают, чего хотят, во-вторых, не знают, как добиться счастья, и, в-третьих, не видят, когда оно само плывет в руки. Кроме того, Фауна принадлежала к тому редкому типу людей, которые не просто обладают убеждениями, но и с полной ответственностью поступают согласно им. Она была уверена, что Док и Сюзи должны соединиться. И поскольку для осуществления счастья у них самих не хватало разумения и храбрости, Фауна готова была соединить их лично. А вдруг она ошибается, скажут критики; вдруг этот союз обречен на неудачу? Фауна ответила бы критикам так: «Можно подумать, Доку и Сюзи друг без друга живется счастливо. Так почему бы им не попробовать соединиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60