Вот каблуку и досталось.
От подъезда бежал Алик. Добежал, прижал Смирнова к себе:
- Ты живой, живой, старый дурак!
Смирнов осторожно освободился от Алькиных рук и предложил Сырцову:
- Давай-ка клиента повнимательней осмотрим.
Подошли к телу вплотную, не трогая, стали рассматривать.
- А что у него за машина? - спросил Смирнов. Сырцов не успел ответить
- опередил Алик:
- Укороченный "калашников". - И, оправдываясь, под удивленными
взглядами Смирнова и Сырцова пояснил свою осведомленность: - Во всех
американских проспектах он изображен.
- Кто ты такой? - Смирнов присел на корточки, чтобы получше
рассмотреть клиента. И первое, что он увидел, была наколка на правой руке.
Голубыми контурами изображенные спасательный круг и якорь. Смирнов спросил
у Сырцова:
- Леонид где? Паренек по его части.
- Патрульная машина подъедет, и я его вызову.
- А ты как здесь оказался?
- У нас здесь вторые сутки пост, Александр Иванович.
- Ясненько. Ай да Махов! - Смирнов еще раз глянул на тело молодого
человека без особых примет. - А стреляешь ты, Сырцов, лихо.
- Я не стрелять должен был, а взять его. Как же я его не заметил до
вашего приезда!
- Ты не одного, ты по крайней мере троих не заметил.
- Как троих?
- Да так. Этого вон, сигнальщика, который его оповестил.
- Саня, - перебил его Алик. - Ромка бабу какую-то ведет.
- А третий с этой бабой был, - завершил перечисление тех, кого не
заметил Сырцов, Смирнов, глядя, как сверху приближаются Казарян с бабой.
Казарян вел расхристанную зареванную не бабу - молодку, - вел,
придерживая ее за плечо, чтобы не побежала куда не надо. Молодка была
титяста до невозможности - того женского генотипа, в котором торжествует
странная закономерность: чем больше бюст, тем стесаннее бедра. Милая эта
парочка подошла. Молодка всхлипывала.
- Ты почему звала на помощь? - спросил Смирнов.
- Он попросил, - ответил молодка и зашлась икотным плачем. Смирнов
терпеливо дождался, пока рыдания поутихли малость, и задал второй вопрос:
- Кто он? Рассказывай подробно.
- Леопольдом назвался. В честь меня, говорит, кота в мультяшке
назвали. Он со мной в баре на Остоженке познакомился, я Лариску ждала, а
он подсел.
- Где ж ты надралась? Бар-то безалкогольный.
- У него с собой было. Мы в баре посидели, посидели, а Лариски все
нет. Он и говорит: пойдем, Таня, на волю, выпьем. Стакан в баре взяли и
пошли. Здесь вот на лавочке устроились. Выпили, а он и говорит: "Хочу,
Таня, своего приятеля проверить - смелый он или трусливый. Когда он домой
будет возвращаться, ты закричишь: "Помогите, помогите!" "Если он сюда
побежит, то храбрый, если не побежит, то трус". Вот я и заорала громко,
как он просил.
- А взвыла так громко отчего?
- Тут взвоешь. Я крикнула два раза "помогите", а он как за сосок
крутанет, крутанет! Да так больно, так больно!
- Как же он сразу так точно за сосок твой ухватился?
- А он не сразу. Он для своего удовольствия у меня за пазухой шарил.
- Контрактованная, что ли, лимитчица?
- Какая я вам лимитчица, - обиделась Таня. - Я пятый год в Москве. А
он, как только меня за сосок помучил, вскочил и убежал.
И сверху, от Остоженки, и снизу, от набережной, донеслись тоскливые
звуки милицейских сирен.
- Наконец-то, - облегченно сказал Сырцов.
Сверху прибыла патрульная - "газик", снизу оперативная - "Волга".
Сырцов подошел к "Волге", предъявил в окошко удостоверение и громко
сказал:
- Общемосковская операция. Прошу срочно соединиться с дежурным и
доложить следующее: "Немедленно необходим капитан Махов. На участке
старшего лейтенанта Сырцова ЧП".
В "Волге" засуетились, стали кричать в телефон. Смирнов подсказал
Сырцову:
- Скажи им, чтобы пустырь сейчас же прочесали. Пусть бутылку и стакан
ищут. А то вон столпились, дармоеды чертовы!
Действительно милиционеры из "газика" с интересом рассматривали труп.
- Дело есть, ребята! - бодро оповестил милиционеров Сырцов и повел их
на пустырь.
Освещенные окна вокруг распахнулись: с прибытием милиции для зрителей
экстраординарного происшествия безопасность была обеспечена, и зрители с
комфортом приступили к основному занятию зрителей - зреть.
- А мне что сделают? - встрепенулась Таня, с надеждой глядя на
Казаряна и Смирнова.
- Еще раз сосок крутить будут, - пообещал Казарян.
- Сейчас начальник большой приедет, он с тобой разберется, - успокоил
ее Смирнов.
- А в тюрьму не посадят?
- Не посадят.
- Саня, из автомата по тебе стреляли? - спросил Алик, зная, что это
так.
- Знаешь, он мне башмак испортил! - вспомнил Смирнов и, стоя на одной
ноге, снял испорченный башмак. Смирнов стоял, как аист, а Казарян и Алик
рассматривали башмак.
- Новый каблук набить, и все. Плевое дело. Завтра к сапожнику снесем,
и будет твой австрийский башмак как новый, - успокоил Смирнова Казарян, а
Алик обеспокоился:
- Саня, где твоя палка?
- Черт ее знает. Где-то здесь должна быть.
Поискали и нашли. Вернулся Сырцов. Предложил заботливо:
- Александр Иванович, может, вы домой пойдете? Отдохнете пока? Когда
нужда в вас появится, мы с Маховым к вам придем.
- Бутылку и стакан нашли?
- Бутылку нашли, а стакан ищут.
- Пойдем, Саня, - поддержал Сырцова Алик.
Смирнов залег в кресло и попросил:
- Водки. Стакан. Полный.
Алик метнулся на кухню, а Казарян присел рядом.
- Худо, Саня? - осторожно спросил он.
- Хуже не бывает, - признался Смирнов. - Трясусь, как овечий хвост.
Помнишь, как полчаса тому назад я сказал про прекрасный сегодняшний вечер.
Ничего себе вечерок выдался.
Вернулся Алик с гладким полным стаканом и куском черного хлеба:
смирновские вкусы знал. Чтобы удобнее было пить, Смирнов перевел себя из
лежачего положения в сидячее. Вздохнул глубоко, решился и, не отрываясь,
перелил содержимое стакана в себя. Сдерживая дыхание, нюхнул хлебушка,
потом откусил кусочек и, покатав его во рту, проглотил.
- Прошло, - через некоторое время признал он, откинулся в кресле -
ждать благодетельного удара.
- Как же ты, Рома, допустил такое? - с упреком спросил Алик.
- Я его к порогу, понимаешь, к порогу подвез, а когда поехал, в
зеркало за ним следил. - Казарян вину свою знал, он просто объяснял, как
это получилось. - В башку не пришло, что они его бабьим криком от подъезда
выманят.
- Не казнись, Рома. - Смирнов слегка поплыл и заговорил: - Просто они
хорошо продумали свою операцию, а мы слегка расслабились.
- Хорошо продумали, а в тебя промахнулись! - не ощущая
кощунственности своей фразы, уличил Смирнова в неточности Алик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
От подъезда бежал Алик. Добежал, прижал Смирнова к себе:
- Ты живой, живой, старый дурак!
Смирнов осторожно освободился от Алькиных рук и предложил Сырцову:
- Давай-ка клиента повнимательней осмотрим.
Подошли к телу вплотную, не трогая, стали рассматривать.
- А что у него за машина? - спросил Смирнов. Сырцов не успел ответить
- опередил Алик:
- Укороченный "калашников". - И, оправдываясь, под удивленными
взглядами Смирнова и Сырцова пояснил свою осведомленность: - Во всех
американских проспектах он изображен.
- Кто ты такой? - Смирнов присел на корточки, чтобы получше
рассмотреть клиента. И первое, что он увидел, была наколка на правой руке.
Голубыми контурами изображенные спасательный круг и якорь. Смирнов спросил
у Сырцова:
- Леонид где? Паренек по его части.
- Патрульная машина подъедет, и я его вызову.
- А ты как здесь оказался?
- У нас здесь вторые сутки пост, Александр Иванович.
- Ясненько. Ай да Махов! - Смирнов еще раз глянул на тело молодого
человека без особых примет. - А стреляешь ты, Сырцов, лихо.
- Я не стрелять должен был, а взять его. Как же я его не заметил до
вашего приезда!
- Ты не одного, ты по крайней мере троих не заметил.
- Как троих?
- Да так. Этого вон, сигнальщика, который его оповестил.
- Саня, - перебил его Алик. - Ромка бабу какую-то ведет.
- А третий с этой бабой был, - завершил перечисление тех, кого не
заметил Сырцов, Смирнов, глядя, как сверху приближаются Казарян с бабой.
Казарян вел расхристанную зареванную не бабу - молодку, - вел,
придерживая ее за плечо, чтобы не побежала куда не надо. Молодка была
титяста до невозможности - того женского генотипа, в котором торжествует
странная закономерность: чем больше бюст, тем стесаннее бедра. Милая эта
парочка подошла. Молодка всхлипывала.
- Ты почему звала на помощь? - спросил Смирнов.
- Он попросил, - ответил молодка и зашлась икотным плачем. Смирнов
терпеливо дождался, пока рыдания поутихли малость, и задал второй вопрос:
- Кто он? Рассказывай подробно.
- Леопольдом назвался. В честь меня, говорит, кота в мультяшке
назвали. Он со мной в баре на Остоженке познакомился, я Лариску ждала, а
он подсел.
- Где ж ты надралась? Бар-то безалкогольный.
- У него с собой было. Мы в баре посидели, посидели, а Лариски все
нет. Он и говорит: пойдем, Таня, на волю, выпьем. Стакан в баре взяли и
пошли. Здесь вот на лавочке устроились. Выпили, а он и говорит: "Хочу,
Таня, своего приятеля проверить - смелый он или трусливый. Когда он домой
будет возвращаться, ты закричишь: "Помогите, помогите!" "Если он сюда
побежит, то храбрый, если не побежит, то трус". Вот я и заорала громко,
как он просил.
- А взвыла так громко отчего?
- Тут взвоешь. Я крикнула два раза "помогите", а он как за сосок
крутанет, крутанет! Да так больно, так больно!
- Как же он сразу так точно за сосок твой ухватился?
- А он не сразу. Он для своего удовольствия у меня за пазухой шарил.
- Контрактованная, что ли, лимитчица?
- Какая я вам лимитчица, - обиделась Таня. - Я пятый год в Москве. А
он, как только меня за сосок помучил, вскочил и убежал.
И сверху, от Остоженки, и снизу, от набережной, донеслись тоскливые
звуки милицейских сирен.
- Наконец-то, - облегченно сказал Сырцов.
Сверху прибыла патрульная - "газик", снизу оперативная - "Волга".
Сырцов подошел к "Волге", предъявил в окошко удостоверение и громко
сказал:
- Общемосковская операция. Прошу срочно соединиться с дежурным и
доложить следующее: "Немедленно необходим капитан Махов. На участке
старшего лейтенанта Сырцова ЧП".
В "Волге" засуетились, стали кричать в телефон. Смирнов подсказал
Сырцову:
- Скажи им, чтобы пустырь сейчас же прочесали. Пусть бутылку и стакан
ищут. А то вон столпились, дармоеды чертовы!
Действительно милиционеры из "газика" с интересом рассматривали труп.
- Дело есть, ребята! - бодро оповестил милиционеров Сырцов и повел их
на пустырь.
Освещенные окна вокруг распахнулись: с прибытием милиции для зрителей
экстраординарного происшествия безопасность была обеспечена, и зрители с
комфортом приступили к основному занятию зрителей - зреть.
- А мне что сделают? - встрепенулась Таня, с надеждой глядя на
Казаряна и Смирнова.
- Еще раз сосок крутить будут, - пообещал Казарян.
- Сейчас начальник большой приедет, он с тобой разберется, - успокоил
ее Смирнов.
- А в тюрьму не посадят?
- Не посадят.
- Саня, из автомата по тебе стреляли? - спросил Алик, зная, что это
так.
- Знаешь, он мне башмак испортил! - вспомнил Смирнов и, стоя на одной
ноге, снял испорченный башмак. Смирнов стоял, как аист, а Казарян и Алик
рассматривали башмак.
- Новый каблук набить, и все. Плевое дело. Завтра к сапожнику снесем,
и будет твой австрийский башмак как новый, - успокоил Смирнова Казарян, а
Алик обеспокоился:
- Саня, где твоя палка?
- Черт ее знает. Где-то здесь должна быть.
Поискали и нашли. Вернулся Сырцов. Предложил заботливо:
- Александр Иванович, может, вы домой пойдете? Отдохнете пока? Когда
нужда в вас появится, мы с Маховым к вам придем.
- Бутылку и стакан нашли?
- Бутылку нашли, а стакан ищут.
- Пойдем, Саня, - поддержал Сырцова Алик.
Смирнов залег в кресло и попросил:
- Водки. Стакан. Полный.
Алик метнулся на кухню, а Казарян присел рядом.
- Худо, Саня? - осторожно спросил он.
- Хуже не бывает, - признался Смирнов. - Трясусь, как овечий хвост.
Помнишь, как полчаса тому назад я сказал про прекрасный сегодняшний вечер.
Ничего себе вечерок выдался.
Вернулся Алик с гладким полным стаканом и куском черного хлеба:
смирновские вкусы знал. Чтобы удобнее было пить, Смирнов перевел себя из
лежачего положения в сидячее. Вздохнул глубоко, решился и, не отрываясь,
перелил содержимое стакана в себя. Сдерживая дыхание, нюхнул хлебушка,
потом откусил кусочек и, покатав его во рту, проглотил.
- Прошло, - через некоторое время признал он, откинулся в кресле -
ждать благодетельного удара.
- Как же ты, Рома, допустил такое? - с упреком спросил Алик.
- Я его к порогу, понимаешь, к порогу подвез, а когда поехал, в
зеркало за ним следил. - Казарян вину свою знал, он просто объяснял, как
это получилось. - В башку не пришло, что они его бабьим криком от подъезда
выманят.
- Не казнись, Рома. - Смирнов слегка поплыл и заговорил: - Просто они
хорошо продумали свою операцию, а мы слегка расслабились.
- Хорошо продумали, а в тебя промахнулись! - не ощущая
кощунственности своей фразы, уличил Смирнова в неточности Алик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47