О боже мой, как я ненавижу этих отощавших блондинок!
– Послушай, Таг, если эта Эдна несколько, так сказать, недоошеломлена, то это потому, что я ей не все сказал! – заговорил Ревел. – Секрет фирмы – это секрет фирмы, а она посторонняя. У этой девчонки мозгов хватит на десятерых, но даже Эдна Сидни не удержится от некоторых намеков в этих своих газетках...
Ревел присвистнул, радуясь собственной гениальности.
У Тага вдруг глаза полезли на лоб в катастрофическом понимании.
– Понял, Ревел! Я все понял! Ты когда увидел эту летающую слизь Уршляйм – до того, как запустил мою медузу в бассейн, или после?
– После, земляк. Выдувать пузыри Уршляйма я только на той неделе додумался – был пьян и хотел посмешить одну бабенку. А этого тающего недоноска-медузу ты мне прислал полных шесть недель назад.
– Этот «тающий недоносок-медуза» нашел выход через щель в твоем бассейне и дальше по сланцевому ложу в скважину Дитери! – возбужденно воскликнул Таг. – Вот оно, Ревел! Мои уравнения попали прямо в твою слизь!
– Твои программы – в моей первичной слизи? – медленно повторил Ревел. – И как это могло случиться?
– Математика порождает оптимальную форму, Ревел! – не остывал Таг. – Вот почему она проникает всюду. Но иногда нужно порождающее уравнение, семя. Вот если вода остывает, ей хочется замерзнуть, и замерзает она в форме математической решетки. Но если у тебя есть даже очень холодная вода в гладком сосуде, она может не знать, как ей застыть – пока в нее не попадет, например, снежинка. Короче говоря, математические формации моих спеченных медуз представляют собой низкоэнергетическую фазу пространственной конфигурации, которая стабильно аттрактивна для динамики Уршляйма.
– Слишком для меня простые слова, – сказал Ревел. – Давай проверим, прав ли ты. Что, если бросить твою медузу в кулер с моей слизью?
– Отличная мысль, – похвалил Таг.
Ему приятно было видеть, как Ревел всей душой отдается научному методу. И они направились к аквариумам.
Таг приставил лестницу с ярко-красными наклейками, предупреждающими о судебном преследовании за незаконное использование, и длинным аквариумным сачком достал свою лучшую искусственную медузу – всю в сиреневых полосах, пьезопластиковую жгучую медузу, которую он сегодня только изготовил, самодельную Chrysaora quinquecirrha.
Ревел вместе с Тагом вышли в гостиную с игриво пульсирующей на тонком плетении сачка медузой.
– Отойди-ка, – предупредил Таг и плюхнул медузу в четырехдюймовый слой Уршляйма, оставшийся в кулере.
Слизь возмущенно рванулась вверх от прикосновения маленькой искусственной медузы. Снова Ревел вдул в вязкую массу малость горячего техасского воздуха, только на этот раз масса поднялась вся, все пять литров, образовав плавающую в воздухе жгучую медузу размером с большую собаку.
Ревел заорал. Уршляйм поплыл по комнате, и белые ротовые руки колыхались, как шлейф невесты.
– Ух ты! Вот это да! – вопил Ревел. – Эта совсем не такая, как Уршляйм раньше выдавал. Такое люди будут покупать просто ради потехи! Эдна права. Это будет колоссальная игрушка для бассейна или, черт побери, простая наземная игрушка, если она не будет улетать.
– Игрушка? – спросил Таг. – Думаешь, мы должны начать с применения для развлечений? Ревел, мне это по душе. Отдых дает положительную энергию. И в игровом бизнесе куча денег крутится.
– Во как! – закричал Ревел, подпрыгивая козликом. – В жмурки!
– Берегись, Ревел!
Качающаяся бахрома медузы величиной с собаку вдруг захлестнула ногу Ревела. Он завопил от неожиданности и споткнулся, пятясь, о пуф.
– Таг, отцепи от меня эту дрянь! – крикнул Ревел, а тем временем толстый жгут желе обернулся вокруг его лодыжки, а вся желатиновая масса зловеще нависла над лицом. Таг в озарении открыл дверь, ведущую на крыльцо.
Желе, подхваченное дуновением воздуха, отпустило Ревела, выплыло в двери и полетело над дощатой верандой.
Так видел, как эта огромная медуза безмятежно опустилась на соседский двор. Самоанцы, занятые пивом и тофу, ее не заметили.
Но Тоатоа, попугай, спикировав с крыши, начал описывать круги вокруг гигантской морской медузы. На миг радужно-зеленая птица зависла вневременной красотой возле прозрачного студня, и тут ее поймала метнувшаяся ротовая рука. Внутри колокола медузы вспыхнуло зеленое трепетание, но попугай клювом и когтями проложил себе путь к свободе. Медуза чуть потеряла высоту, но тут же заделала пробоины и снова начала подниматься. Скоро она превратилась в далекую сверкающую точку в синем небе Калифорнии. Мокрый Тоатоа отчаянно каркал с конька крыши, хлопая крыльями, чтобы их обсушить.
– Вау! – произнес Таг. – Хотел бы я это увидеть снова – на цифровом видео! – Тут он хлопнул себя по лбу ладонью. – Но у нас же ничего не осталось для испытаний! Погоди – есть еще капелька во флаконе. – Он выхватил пузырек из кармана и посмотрел на него в раздумье. – Можно сюда вложить колокол крошечной медузы-монтерей и вставить нанофоны для отлавливания фононной пульсации. Да, можно даже создать примерную карту бассейнов хаотической аттрактации Уршляйма...
Ревел громко зевнул и с хрустом потянулся:
– Просто захватывающая перспектива, док. Лучше отвези меня в мой мотель, я позвоню на Дитери, и тебе доставят еще Уршляйма завтра, скажем, к шести утра. А через два дня я тебе куда больше могу прислать. Вагон.
Таг снял Ревелу номер в «Лос-Перрос» – захудалом мотеле с домиками сухой штукатурки. Таг сообщил Ревелу, когда его туда отвез, что именно в этом мотеле провели первую брачную ночь Джо Ди Маджио и Мэрилин Монро.
Опасаясь, что у Тага самого есть романтические побуждения, Ревел нахмурился и буркнул:
– Теперь я знаю, почему этот штат называют шоколадным. Из-за любителей шоколадного цеха.
– Расслабься, – сказал Таг. – Я знаю, что ты не гей.
И вообще ты не мой тип. Слишком ты молод. Мне нужен мужик постарше, настоящий мужик, который будет меня лелеять и обо мне заботиться. Мне хочется уткнуться ему в плечо и ощущать в тишине ночи объятие его мощных рук.
Наверное, пиво ударило Тагу в голову. Или так на него подействовал Уршляйм. Как бы там ни было, он эти откровения произносил без смущения.
– До завтра, старик, – сказал Ревел, закрывая за собой дверь.
Он нашел телефон и позвонил Хоссу Дженкинсу, начальнику скважины Дитери:
– Хосс, это я, Ревел Пуллен. Можешь мне прислать с нарочным еще один баллон того студня?
– Ни фига себе студень, Ревел! Он тут вылетает из скважины вот такими шарами! Не надо было тебе туда пускать эти бактерии, расщепляющие гены.
– Я тебе уже говорил, Хосс, это не бактерии, это первичная слизь!
– Тут мало кто с тобой согласен, Ревел. А если это какая-то чума нефтяных скважин? И она начнет расползаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
– Послушай, Таг, если эта Эдна несколько, так сказать, недоошеломлена, то это потому, что я ей не все сказал! – заговорил Ревел. – Секрет фирмы – это секрет фирмы, а она посторонняя. У этой девчонки мозгов хватит на десятерых, но даже Эдна Сидни не удержится от некоторых намеков в этих своих газетках...
Ревел присвистнул, радуясь собственной гениальности.
У Тага вдруг глаза полезли на лоб в катастрофическом понимании.
– Понял, Ревел! Я все понял! Ты когда увидел эту летающую слизь Уршляйм – до того, как запустил мою медузу в бассейн, или после?
– После, земляк. Выдувать пузыри Уршляйма я только на той неделе додумался – был пьян и хотел посмешить одну бабенку. А этого тающего недоноска-медузу ты мне прислал полных шесть недель назад.
– Этот «тающий недоносок-медуза» нашел выход через щель в твоем бассейне и дальше по сланцевому ложу в скважину Дитери! – возбужденно воскликнул Таг. – Вот оно, Ревел! Мои уравнения попали прямо в твою слизь!
– Твои программы – в моей первичной слизи? – медленно повторил Ревел. – И как это могло случиться?
– Математика порождает оптимальную форму, Ревел! – не остывал Таг. – Вот почему она проникает всюду. Но иногда нужно порождающее уравнение, семя. Вот если вода остывает, ей хочется замерзнуть, и замерзает она в форме математической решетки. Но если у тебя есть даже очень холодная вода в гладком сосуде, она может не знать, как ей застыть – пока в нее не попадет, например, снежинка. Короче говоря, математические формации моих спеченных медуз представляют собой низкоэнергетическую фазу пространственной конфигурации, которая стабильно аттрактивна для динамики Уршляйма.
– Слишком для меня простые слова, – сказал Ревел. – Давай проверим, прав ли ты. Что, если бросить твою медузу в кулер с моей слизью?
– Отличная мысль, – похвалил Таг.
Ему приятно было видеть, как Ревел всей душой отдается научному методу. И они направились к аквариумам.
Таг приставил лестницу с ярко-красными наклейками, предупреждающими о судебном преследовании за незаконное использование, и длинным аквариумным сачком достал свою лучшую искусственную медузу – всю в сиреневых полосах, пьезопластиковую жгучую медузу, которую он сегодня только изготовил, самодельную Chrysaora quinquecirrha.
Ревел вместе с Тагом вышли в гостиную с игриво пульсирующей на тонком плетении сачка медузой.
– Отойди-ка, – предупредил Таг и плюхнул медузу в четырехдюймовый слой Уршляйма, оставшийся в кулере.
Слизь возмущенно рванулась вверх от прикосновения маленькой искусственной медузы. Снова Ревел вдул в вязкую массу малость горячего техасского воздуха, только на этот раз масса поднялась вся, все пять литров, образовав плавающую в воздухе жгучую медузу размером с большую собаку.
Ревел заорал. Уршляйм поплыл по комнате, и белые ротовые руки колыхались, как шлейф невесты.
– Ух ты! Вот это да! – вопил Ревел. – Эта совсем не такая, как Уршляйм раньше выдавал. Такое люди будут покупать просто ради потехи! Эдна права. Это будет колоссальная игрушка для бассейна или, черт побери, простая наземная игрушка, если она не будет улетать.
– Игрушка? – спросил Таг. – Думаешь, мы должны начать с применения для развлечений? Ревел, мне это по душе. Отдых дает положительную энергию. И в игровом бизнесе куча денег крутится.
– Во как! – закричал Ревел, подпрыгивая козликом. – В жмурки!
– Берегись, Ревел!
Качающаяся бахрома медузы величиной с собаку вдруг захлестнула ногу Ревела. Он завопил от неожиданности и споткнулся, пятясь, о пуф.
– Таг, отцепи от меня эту дрянь! – крикнул Ревел, а тем временем толстый жгут желе обернулся вокруг его лодыжки, а вся желатиновая масса зловеще нависла над лицом. Таг в озарении открыл дверь, ведущую на крыльцо.
Желе, подхваченное дуновением воздуха, отпустило Ревела, выплыло в двери и полетело над дощатой верандой.
Так видел, как эта огромная медуза безмятежно опустилась на соседский двор. Самоанцы, занятые пивом и тофу, ее не заметили.
Но Тоатоа, попугай, спикировав с крыши, начал описывать круги вокруг гигантской морской медузы. На миг радужно-зеленая птица зависла вневременной красотой возле прозрачного студня, и тут ее поймала метнувшаяся ротовая рука. Внутри колокола медузы вспыхнуло зеленое трепетание, но попугай клювом и когтями проложил себе путь к свободе. Медуза чуть потеряла высоту, но тут же заделала пробоины и снова начала подниматься. Скоро она превратилась в далекую сверкающую точку в синем небе Калифорнии. Мокрый Тоатоа отчаянно каркал с конька крыши, хлопая крыльями, чтобы их обсушить.
– Вау! – произнес Таг. – Хотел бы я это увидеть снова – на цифровом видео! – Тут он хлопнул себя по лбу ладонью. – Но у нас же ничего не осталось для испытаний! Погоди – есть еще капелька во флаконе. – Он выхватил пузырек из кармана и посмотрел на него в раздумье. – Можно сюда вложить колокол крошечной медузы-монтерей и вставить нанофоны для отлавливания фононной пульсации. Да, можно даже создать примерную карту бассейнов хаотической аттрактации Уршляйма...
Ревел громко зевнул и с хрустом потянулся:
– Просто захватывающая перспектива, док. Лучше отвези меня в мой мотель, я позвоню на Дитери, и тебе доставят еще Уршляйма завтра, скажем, к шести утра. А через два дня я тебе куда больше могу прислать. Вагон.
Таг снял Ревелу номер в «Лос-Перрос» – захудалом мотеле с домиками сухой штукатурки. Таг сообщил Ревелу, когда его туда отвез, что именно в этом мотеле провели первую брачную ночь Джо Ди Маджио и Мэрилин Монро.
Опасаясь, что у Тага самого есть романтические побуждения, Ревел нахмурился и буркнул:
– Теперь я знаю, почему этот штат называют шоколадным. Из-за любителей шоколадного цеха.
– Расслабься, – сказал Таг. – Я знаю, что ты не гей.
И вообще ты не мой тип. Слишком ты молод. Мне нужен мужик постарше, настоящий мужик, который будет меня лелеять и обо мне заботиться. Мне хочется уткнуться ему в плечо и ощущать в тишине ночи объятие его мощных рук.
Наверное, пиво ударило Тагу в голову. Или так на него подействовал Уршляйм. Как бы там ни было, он эти откровения произносил без смущения.
– До завтра, старик, – сказал Ревел, закрывая за собой дверь.
Он нашел телефон и позвонил Хоссу Дженкинсу, начальнику скважины Дитери:
– Хосс, это я, Ревел Пуллен. Можешь мне прислать с нарочным еще один баллон того студня?
– Ни фига себе студень, Ревел! Он тут вылетает из скважины вот такими шарами! Не надо было тебе туда пускать эти бактерии, расщепляющие гены.
– Я тебе уже говорил, Хосс, это не бактерии, это первичная слизь!
– Тут мало кто с тобой согласен, Ревел. А если это какая-то чума нефтяных скважин? И она начнет расползаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13