– Как вы к ней относитесь?
Кажется, в его взгляде скользнуло смущение.
– Как отношусь? Не знаю. Она всегда очень добра и...
– Но вы ей доверяете?
– О, конечно. Вы наслушались Вильяма, и у вас тоже разыгралось воображение. По правде говоря, каждый раз она приносит с собой разнообразные угощения, а повар она замечательный. Однако, знаете ли, сплетни, слухи...
– Сплетни?
Он нерешительно замолчал, потом улыбнулся:
– Ну, раз вы тут живете, вы еще не раз услышите эти рассказы от других. Дело в том, что наша милая Агнес пользуется той же репутацией, что и ваша тетя, то есть слывет здесь целительницей или, если угодно, колдуньей. Мне кажется, ей очень хочется, чтобы все именно так и думали. Поговаривают, что она дала своей матери лекарство, которое отшибло у старушки последние мозги. Я-то считаю, что все это выдумки, и Агнес – абсолютно безвредное существо. Впрочем, никто ее не винит – старуха была кошмаром для всей округи, а теперь стала тихая, как котенок. Качается в своем кресле у окна, улыбается и что-то напевает.
– Мне кажется, я ее видела. За шторой в домике, что стоит справа от ворот.
– Да, она живет там. Я думаю, миссис Трапп дает ей какой-то сильный транквилизатор и слегка превышает дозу. Впрочем, старушка жива и вполне счастлива, а у Агнес и Джессами жизнь стала полегче. – Он посмотрел на меня и засмеялся. – Теперь вы понимаете, почему я так опасаюсь всех ее пирогов и прочих лакомств?
– Д-да. Но от вас-то что ей нужно?
– Понятия не имею. До тех пор, пока я не услышал эту историю, я ел все и чувствовал себя прекрасно. Я просил ее не приходить без предупреждения, потому что не могу работать, когда меня отвлекают, а она приходила всегда то с пирогом, то с печеньем...
– Помадки, – отозвался Вильям с порога, – и домашние булочки. Потрясающие булочки. Папа все равно не ест сладкого, поэтому все достается мне. Хотите взглянуть на Шелкового?
– С ним все в порядке?
– Как будто и не болел никогда.
– Тогда, если ты не против, я взгляну на него в другой раз? – Я поднялась со стула. – Мне действительно пора. Спасибо еще раз за чай и за первую помощь.
– Были рады помочь. – Хозяин тоже поднялся со стула. – Вильям, возьми корзинку мисс Рэмси и привяжи к багажнику ее велосипеда.
А когда мальчик выбежал во двор, серьезно добавил:
– Пожалуйста, не думайте ничего плохого о миссис Трапп. Она очень уважала вашу тетю и вам не желает ничего дурного, я уверен. Возвращаясь к вашему вопросу: да, она честный человек. Ваша тетя оставила подробное завещание со списком имущества?
– Да. Но я никогда не проверяла его. Вы думаете, это необходимо?
– Для вашего же спокойствия. Вот увидите – ничего не пропало. Может быть, наша Агнес и не бог весть какая колдунья и целительница, но человек она честный. Послушайте, неужели вам и вправду пора? Я надеюсь, что скоро вы опять нас навестите. Приходите в любое время, мы с Вильямом всегда будем рады вас видеть. А теперь, раз вы все-таки решили уходить, мы вас проводим и покажем дорогу домой.
Глава 16
Конечно же, это была любовь с первого взгляда.
Я говорю «конечно же», потому что (позже я убедилась, насколько была права) ни одна более или менее впечатлительная женщина не могла попасть в его поле и не чувствовать то необъяснимое и необыкновенное притяжение, которое иногда отталкивает в некоторых людях, если его слишком много. Это не сексуальность, о которой можно сказать то же самое. Это свойство я назвала бы скорее личным магнетизмом, приправленным комбинацией вышеупомянутых качеств. Он был одним из тех сильных характеров, которые рождаются – на радость себе или чаще на горе, – чтобы быть магнитом, яркой звездой. Произведения литературы полны «роковых женщин», но ведь есть и «роковые мужчины» – хотя это куда более редкие птицы. И горе впечатлительной одинокой молодой особе женского пола, встретившейся с ним!
А когда он к тому же приглашает ее в свой дом, когда его сын часто гостит у нее, когда этот мужчина предлагает ей приходить в любое время, когда она хочет...
Бедная старая дева Джэйлис Рэмси! Я ехала домой в мягких осенних сумерках, машинально крутя педали, не замечая неровностей ухабистой лесной дороги, и мои мысли витали где-то высоко в облаках.
Вдруг велосипед вильнул – я попала передним колесом в глубокий ручей с грязной бурой водой, окатившей меня до колен, и выругалась.
После этого я уже смотрела на дорогу перед собой и преодолела следующую рытвину более успешно. Понемногу я стала приходить в себя: значит, я готова сама броситься ему на шею, в его постель, может быть? Но ведь он женат, у него есть десятилетний сын. Он – известный писатель, снявший уединенный фермерский домик только потому, что захотел остаться в одиночестве и спокойно поработать. А со мной он был так вежлив, потому что сначала не понял, что я делаю с той бедной глупой овцой, и нагрубил мне. Да и что такого особенного в его вежливости? Конечно, он благодарен за то, что Вильям так много времени проводит у меня и оставляет отца в покое. У него сын, он женат. Даже если жена бросила его. (Когда? Надо будет спросить Вильяма.) Все равно – женат. А в моих выученных с детства христианских правилах поведения не было места подобным отношениям. Так что мой магнит, моя звезда была абсолютна недосягаема даже для такой опытной колдуньи-летуньи, как я.
Волосы у него густые и темные, но кое-где уже проглядывает седина. Сколько же ему лет? Около сорока? Тридцать шесть? Тридцать семь? Наверное, он есть в справочнике «Кто есть кто». Пойду в местную библиотеку, посмотрю, а заодно возьму почитать его книги. Он дюйма на два выше меня – как раз, – но немного сутулится, возможно, от долгого сидения за столом. Он любит одиночество и жизнь в деревне. Ему достаточно маленького неуютного фермерского жилища. Он такой же одиночка, как я, насколько же лучше ему было бы перебраться в Торнихолд и жить там вместе со мной...
Но он женат. Женат. Даже если в «Кто есть кто» говорится, что он разведен, где надежда, что он взглянет на тебя еще хоть раз, Джэйлис Рэмси? Ну-ка, вернись с небес на землю. Может, ты избрана в общество ведьм Вильтшира, но никаких колдовских чар не хватит, чтобы заполучить и удержать такого мужчину, как Кристофер Драйден.
Белая калитка стояла открытая. Я проехала мимо «первой линии защиты» из рябины и бузины, пересекла «бастион» из терновника и остановилась у сарая. Ходж ждал меня на подоконнике у черного входа. Увидев меня, он поднялся, лениво вытянул вперед лапы, выгнул спинку и сладко зевнул во весь рот.
– Меня кто-нибудь спрашивал? – осведомилась я и получила ответ в той же ленивой и неторопливой манере. Открыв дверь, я прошла мимо кота внутрь. Он последовал за мной, громко мурлыча. Я быстро покормила его, помылась, сменила пластыри на царапинах и принялась за ежевику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50