» «Ну ты, парень, даешь! — расхохотался здоровяк, — Самого Зангиева, говоришь?» «Да. — скромно подтвердил Эрик, гордясь произведенным впечатлением. — Я его на третьей минуте р-раз!… ну, он и того … упал, значит …» Отсмеявшись, детина удалился за свой столик и стал оживленно рассказывать что-то своим друзьям. «Девушка! — позвал Эрик официантку, — Принесите мне, пожалуйста, еще шампанского!» «А не хватит ли вам, молодой человек?» — с сомнением в голосе поинтересовалась та. «Если бы хватало, то я бы у вас не просил!» — снисходительно, как ребенку, объяснил Эрик.
Из «Севера» его выставили в половине двенадцатого — сказали, что шампанского больше не дадут … а мороженного он уже не хотел и сам! Некоторое время он стоял на тротуаре, борясь с непонятно чем вызванным головокружением, затем двинулся по улице Горького в направлении центра. Снегопад кончился, но дул пронизывающий ветер; редкие прохожие закрывались от холода воротниками шуб. Эрик дошел до Манежной площади, собрал волю в кулак и твердо, не шатаясь, вошел в метро (служительница проводила его подозрительным взглядом, но ничего не сказала). Изнуренный сделанным усилием, он окончательно потерял концентрацию внимания и, оказавшись в вагоне, уснул. Его последними осмысленными действиями были: 1) завязывание тесемок ушанки на мертвый узел под подбородком и 2) переложение бумажника из бокового кармана во внутренний.
События следующих полутора часов сохранились в памяти Эрика не в виде непрерывной линии бытия, а как отдельные, не связанные друг с другом эпизоды, утопавшие в океане неизвестного. Сначала его нивесть как занесло в тупик для ночевки поездов на станции Бибирево. Служители извлекли его из вагона и отвели на платформу, в процессе чего выяснилось, что на профессиональном жаргоне уезжающие в тупик алкаши именуются «скотами». Следующий просвет произошел на неопределенной станции — Эрик обнаружил себя посреди платформы, стоящим в согнутом положении над урной, с руками, упертыми в колени. «Что я собирался делать?» — понедоумевал он вслух, но ответа не получил. С трудом держась на ногах, он ввалился в очень кстати подошедший поезд и куда-то поехал … И, наконец, он обнаружил себя прислоненным к стене на Площади Свердлова. «… вы русский язык понимаете, молодой человек? — раздраженно выговаривала ему служительница, слегка ударяя по щекам свернутым в трубку целлофановым пакетом, — Не будет сегодня поездов … на такси езжайте!» «Ну хорошо, хорошо … — слабым голосом отвечал Эрик, — … сейчас поеду. Вы только не наскакивайте на меня так!» Он с трудом оторвался от стены и нетвердыми шагами направился к эскалатору. Служительница повернулась к расположенной поблизости урне и стала хлопотливо вытаскивать из нее целлофановый мешок с мусором.
Следующее действие Эрика было не результатом тщательно подготовленного плана, а, скорее, озарением свыше. Убедившись, что внимание служительницы целиком поглощено урной, он на цыпочках перебежал на другую сторону платформы и спрятался за колонну. Прошло несколько минут, в течении которых он яростно боролся со сном … потом раздался громкий щелчок, и Эрик оказался в кромешной темноте. Не мудрствуя лукаво, он вытянулся лицом вниз на жестком мраморном полу и провалился в забытье. -
31 декабря
Справа от железнодорожной линии темнела гуща леса. Слева — простиралось распаханное поле (темно-коричневые куски почвы жирно блестели в увядающем дневном свете). Серые сумерки быстро опускались на землю, поглощая оттенки … потом цвета … и, наконец, звуки, запахи, чувства и ощущения …
Эрик шагал по шпалам … куда и зачем — он не знал. Спереди и сзади от него рельсы стягивались в точку. Что-то пассивно угрожающее — ни то животное, ни то человек — следовало за ним вдоль опушки, никогда не появляясь на открытом пространстве между лесом и железной дорогой. (Эрик чувствовал … нет, знал!… что это существо ждет удобного случая, чтобы его убить.) Низкие серые облака беспорядочно неслись по нависавшему над головой осеннему небу. На тускло-блестящих рельсах выступили капли росы.
Наконец, становилось совсем темно. Эрик то и дело спотыкался о шпалы. Пассивно опасное существо кралось теперь совсем близко к железной дороге — покровы темноты придали ему смелости. Поднялся ветер, отовсюду раздавались пугающие шумы … шорох кустов?… скрип веток?… Эрик ускорил шаг, но шорохи не отставали … Что-то холодное хлестнуло его по лицу — верно, сорванный ветром с дерева лист. Невидимая в темноте, над головой резко прокричала какая-то птица.
А потом Эрик (непонятно откуда взявшимся наитием) понимал, что желавшее его убить существо — не животное, а человек … Человек В Сером Костюме!
* * *
Вздрогнув, Эрик перевернулся на спину и сел. Где он?… Почему кругом темно?… Может, он еще не поднял век?… Он изо всех сил зажмурился, потом широко распахнул глаза — разницы не было … о чем это говорит? Откуда-то издалека доносился тихий неразборчивый шум … ни то музыка, ни то чей-то шепот. Эрик осторожно ощупал окружавшее его пространство и понял, что сидит на холодном каменном полу … он, наверно, в метро! Теплый сквозняк легонько коснулся его лица.
Нестерпимо болела голова … боль пронизывала череп от виска до виска, как вольтова дуга, иногда перезамыкаясь на макушку или затылок. Язык распух и заполял весь рот без остатка. Бессвязные видения вчерашнего дня стали медленно оживать в памяти: путешествие по канализации — сберкасса — еще раз канализация — аннетина квартира — пивной бар — кафе «Север» — хаотическое блуждание по метро — пьяное забытье на полу станции Площадь Свердлова. Эрик попытался развязать тесемки ушанки, но потерпел неудачу. Да … он, должно быть, находится на Площади Свердлова. Он ощутил резкий укол беспокойства и сунул руку во внутренний карман дубленки — пистолет, глушитель и бумажник оказались на месте. Слава Богу!… Самоубийственное безрассудство его вчерашней эскапады ударило в голову пульсирующей болью и приступом лихорадочного сердцебиения: надрался и уснул на полу в метро … идиот!! Каким чудом это сошло ему с рук?!
Он медленно поднялся на ноги … где тут можно попить воды? Есть ли здесь кран? Как они моют пол?…
Ведя рукой по стене, Эрик медленно обошел колонну … куда теперь?… Голова болела и кружилась, думалось тяжело. Из какого-то проема сочилось слабое свечение … Он закрыл глаза и помассировал веки — свечение не исчезало … он медленно пересек станцию и подошел к переходу на Площадь Революции. Неразборчивый шум стал громче, но все равно остался неразборчивым — ни то музыка, ни то шепот. На ступеньках лестницы, ведущей к переходу, трепетали отблески света. Сквозняк выдувал из туннеля странный запах — похоже на табак, но с примесью чего-то еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Из «Севера» его выставили в половине двенадцатого — сказали, что шампанского больше не дадут … а мороженного он уже не хотел и сам! Некоторое время он стоял на тротуаре, борясь с непонятно чем вызванным головокружением, затем двинулся по улице Горького в направлении центра. Снегопад кончился, но дул пронизывающий ветер; редкие прохожие закрывались от холода воротниками шуб. Эрик дошел до Манежной площади, собрал волю в кулак и твердо, не шатаясь, вошел в метро (служительница проводила его подозрительным взглядом, но ничего не сказала). Изнуренный сделанным усилием, он окончательно потерял концентрацию внимания и, оказавшись в вагоне, уснул. Его последними осмысленными действиями были: 1) завязывание тесемок ушанки на мертвый узел под подбородком и 2) переложение бумажника из бокового кармана во внутренний.
События следующих полутора часов сохранились в памяти Эрика не в виде непрерывной линии бытия, а как отдельные, не связанные друг с другом эпизоды, утопавшие в океане неизвестного. Сначала его нивесть как занесло в тупик для ночевки поездов на станции Бибирево. Служители извлекли его из вагона и отвели на платформу, в процессе чего выяснилось, что на профессиональном жаргоне уезжающие в тупик алкаши именуются «скотами». Следующий просвет произошел на неопределенной станции — Эрик обнаружил себя посреди платформы, стоящим в согнутом положении над урной, с руками, упертыми в колени. «Что я собирался делать?» — понедоумевал он вслух, но ответа не получил. С трудом держась на ногах, он ввалился в очень кстати подошедший поезд и куда-то поехал … И, наконец, он обнаружил себя прислоненным к стене на Площади Свердлова. «… вы русский язык понимаете, молодой человек? — раздраженно выговаривала ему служительница, слегка ударяя по щекам свернутым в трубку целлофановым пакетом, — Не будет сегодня поездов … на такси езжайте!» «Ну хорошо, хорошо … — слабым голосом отвечал Эрик, — … сейчас поеду. Вы только не наскакивайте на меня так!» Он с трудом оторвался от стены и нетвердыми шагами направился к эскалатору. Служительница повернулась к расположенной поблизости урне и стала хлопотливо вытаскивать из нее целлофановый мешок с мусором.
Следующее действие Эрика было не результатом тщательно подготовленного плана, а, скорее, озарением свыше. Убедившись, что внимание служительницы целиком поглощено урной, он на цыпочках перебежал на другую сторону платформы и спрятался за колонну. Прошло несколько минут, в течении которых он яростно боролся со сном … потом раздался громкий щелчок, и Эрик оказался в кромешной темноте. Не мудрствуя лукаво, он вытянулся лицом вниз на жестком мраморном полу и провалился в забытье. -
31 декабря
Справа от железнодорожной линии темнела гуща леса. Слева — простиралось распаханное поле (темно-коричневые куски почвы жирно блестели в увядающем дневном свете). Серые сумерки быстро опускались на землю, поглощая оттенки … потом цвета … и, наконец, звуки, запахи, чувства и ощущения …
Эрик шагал по шпалам … куда и зачем — он не знал. Спереди и сзади от него рельсы стягивались в точку. Что-то пассивно угрожающее — ни то животное, ни то человек — следовало за ним вдоль опушки, никогда не появляясь на открытом пространстве между лесом и железной дорогой. (Эрик чувствовал … нет, знал!… что это существо ждет удобного случая, чтобы его убить.) Низкие серые облака беспорядочно неслись по нависавшему над головой осеннему небу. На тускло-блестящих рельсах выступили капли росы.
Наконец, становилось совсем темно. Эрик то и дело спотыкался о шпалы. Пассивно опасное существо кралось теперь совсем близко к железной дороге — покровы темноты придали ему смелости. Поднялся ветер, отовсюду раздавались пугающие шумы … шорох кустов?… скрип веток?… Эрик ускорил шаг, но шорохи не отставали … Что-то холодное хлестнуло его по лицу — верно, сорванный ветром с дерева лист. Невидимая в темноте, над головой резко прокричала какая-то птица.
А потом Эрик (непонятно откуда взявшимся наитием) понимал, что желавшее его убить существо — не животное, а человек … Человек В Сером Костюме!
* * *
Вздрогнув, Эрик перевернулся на спину и сел. Где он?… Почему кругом темно?… Может, он еще не поднял век?… Он изо всех сил зажмурился, потом широко распахнул глаза — разницы не было … о чем это говорит? Откуда-то издалека доносился тихий неразборчивый шум … ни то музыка, ни то чей-то шепот. Эрик осторожно ощупал окружавшее его пространство и понял, что сидит на холодном каменном полу … он, наверно, в метро! Теплый сквозняк легонько коснулся его лица.
Нестерпимо болела голова … боль пронизывала череп от виска до виска, как вольтова дуга, иногда перезамыкаясь на макушку или затылок. Язык распух и заполял весь рот без остатка. Бессвязные видения вчерашнего дня стали медленно оживать в памяти: путешествие по канализации — сберкасса — еще раз канализация — аннетина квартира — пивной бар — кафе «Север» — хаотическое блуждание по метро — пьяное забытье на полу станции Площадь Свердлова. Эрик попытался развязать тесемки ушанки, но потерпел неудачу. Да … он, должно быть, находится на Площади Свердлова. Он ощутил резкий укол беспокойства и сунул руку во внутренний карман дубленки — пистолет, глушитель и бумажник оказались на месте. Слава Богу!… Самоубийственное безрассудство его вчерашней эскапады ударило в голову пульсирующей болью и приступом лихорадочного сердцебиения: надрался и уснул на полу в метро … идиот!! Каким чудом это сошло ему с рук?!
Он медленно поднялся на ноги … где тут можно попить воды? Есть ли здесь кран? Как они моют пол?…
Ведя рукой по стене, Эрик медленно обошел колонну … куда теперь?… Голова болела и кружилась, думалось тяжело. Из какого-то проема сочилось слабое свечение … Он закрыл глаза и помассировал веки — свечение не исчезало … он медленно пересек станцию и подошел к переходу на Площадь Революции. Неразборчивый шум стал громче, но все равно остался неразборчивым — ни то музыка, ни то шепот. На ступеньках лестницы, ведущей к переходу, трепетали отблески света. Сквозняк выдувал из туннеля странный запах — похоже на табак, но с примесью чего-то еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59