Из боковой двери на сцену вышел невысокий толстый человек с усами а la Сальвадор Дали и демоническим взглядом, одетый, как на фотонегативе: в черную рубашку и белый фрак. Не говоря ни слова, он вытянул ладони с растопыренными пальцами в направлении белокурой дамы, сидевшей в первом ряду, и картинно напрягся: откинул голову назад, закусил губу. Пролетело несколько мгновений... вдруг дама ахнула и, всплеснув тонкими руками в перчатках до локтей, вместе со стулом воспарила в воздух.
Зал взорвался аплодисментами, во время которых дама медленно опускалась на пол, а маэстро готовился к следующему номеру: вытащил из-за пазухи блестящую, на вид очень острую пилу, согнул и отпустил ее - та издала пронзительный вой. Потом вытянул вперед левую руку и... в несколько движений отпилил себе кисть!...
Хлынул фонтан крови, кисть упала на пол и задергалась, словно обрубок змеи... раздались крики ужаса, некоторые дамы закрыли руками глаза. А маэстро, гримасничая от невыносимой боли, спрятал окровавленную пилу за пазуху, подобрал свою кисть, приставил к запястью и, поворачивая со всех сторон, облизал рану широким розовым языком... Через мгновение от распила не осталось и следа, а гримаса боли на лице маэстро перешла в радостную улыбку.
Он достал из кармана какой-то порошок и посыпал им лужу крови на полу, отчего та подернулась белой пеной... в течение нескольких секунд пена осела, открыв девственно чистый паркет.
Пока публика аплодировала, маэстро готовился к следующему номеру: с нечеловеческим проворством тасовал карты, то расправляя их веером, то пропуская щелкающей вереницей из руки в руку...
Представление оказалось коротким, около пятидесяти минут. Не все из показанных фокусов привели Виктора в восторг - ему не понравился, например, ни один из карточных номеров. Однако в целом было очень интересно.
А самым оригинальным показался следующий фокус: слуги вынесли на сцену невысокую ширму, и маэстро с вызванной из зала Мартой зашли за нее зрители видели лишь их лица. Несколько секунд не происходило ничего... потом раздался гонг - а когда слуги сдвинули ширму, то голова Марты сидела на теле маэстро, а голова маэстро венчала тело Марты. Выглядели они настолько нелепо, что Виктор расхохотался в голос...
Этот номер оказался последним. Хьюго фон Блазиус вернул хозяйке дома тело и ушел в боковую дверь, в зале зажегся свет. Марта пригласила присутствующих на "бperitif, tout petit, entre amis", а потом обошла гостей с подносом для пожертвований в пользу маэстро. Заставив Нору спрятать кошелек, Виктор положил на поднос двести виол.
- Остаемся на аперитив?
Двое слуг с усилием растворили тяжелые створки золоченой двери, зрители потянулись в соседнюю комнату: там, видимо, был накрыт стол.
- Вы знаете, - Нора приложила пальцы к вискам, - у меня разболелась голова. Я бы пошла домой.
Виктор разочарованно кивнул... их вечер кончился, не начавшись. Нора окликнула Марту; втроем они спустились в прихожую. Виктор и Нора оделись.
Прозвучали прощания и поцелуи, величественный Анри отворил входную дверь.
Сырой холодный воздух коснулся лица Виктора.
Обрамленная лампами дорожка вывела их сквозь парк к калитке, калитка вывела на улицу.
- Вызвать такси? - Виктор достал мобильный телефон.
- Здесь недалеко, пойдемте пешком. - Нора взяла его под руку.
Воздух пребывал в состоянии абсолютного покоя, густейший туман сократил видимость до пяти ярдов. Квадрат мостовой под ногами и кусок кирпичной стены слева казались театральными декорациями; даже звуки - и те вязли в белом киселе, ослабевая до полной неразличимости.
Через три минуты Нора и Виктор вышли на площадь Гортензий, миновали статую Иеремии Кантора, Обнародующего Свиток, и зашагали вдоль вереницы ярко освещенных магазинов. Вдруг где-то далеко зародился тонкий, как комариное жужжание, звон колокольчика... он нарастал... становился громче... наконец, в туманном мареве показалось яркое пятно. Глухо рокоча цельнорезиновыми шинами, мимо них промчался окутанный облаком света пневмотрамвай - лишь разорванные струи тумана заклубились ему вслед. И опять наступила тишина...
Минут через десять Нора и Виктор вышли к Переулку Гвардейцев - улице, где располагалась "Шкатулка".
- Вы, верно, голодны... зайдете? - норины волосы блестели мириадами мельчайших капель. - У меня есть свежая поэла.
- С удовольствием, - согласился Виктор, ощущая голод и возбуждение.
(Он вдруг понял, что в его отношениях с Норой что-то изменилось... возникло что-то новое, чего не было сегодня утром.)
Щелкнул замок двери. В лучах уличных фонарей, проникавших сквозь витрину, разные разности на полках казались странными и загадочными.
Хрустальные шары и магические кристаллы источали волшебное мерцание, чучела невиданных зверей косились на пришельцев бессмысленными стеклянными глазами.
Виктор полной грудью вдохнул ароматы пряностей и шоколада.
- Пойдемте.
Нора взяла его за руку... ладонь девушки была теплой и на удивление твердой. Они прошли сквозь магазин в гостиную, Нора зажгла бра в вишневом абажуре, сняла пальто и бросила на диван. Виктор последовал ее примеру.
- Я пойду разогревать поэлу, а вы накройте на стол - посуда в серванте.
В свете бра смуглые плечи и грудь девушки приобрели красноватый оттенок. Неожиданно для себя Виктор вытянул руку и коснулся маленького розового соска... и тут же ужаснулся: Господи, что на него нашло?!... Но ничего страшного не случилось: Нора мягко улыбнулась и коснулась его щеки.
Он положил ладони ей на плечи - кожа была теплая и гладкая... Сердце его билось о ребра, посылая сейсмические волны до висков и кончиков пальцев, дурацкий галстук-бабочка тесным ошейником сдавил горло. Девушка закрыла глаза, и Виктор поцеловал ее, ощутив сладкий вкус губной помады... потом опустился на колено и стал целовать ее грудь. Но было неудобно слишком высоко. "Пойдем наверх", - сказала Нора шепотом.
Она взяла Виктора за руку и повела - сквозь дверь гостиной в увешанный картинами холл - вверх по винтовой лестнице - направо по узкому, тускло освещенному коридору... Они оказались в большой комнате с необъятной кроватью под кружевным пологом. На тумбочке горел ночник. Стены были увешаны куклами-марионетками (среди прочих Виктор узнал Арлекина, Коломбину и Пьеро). "Подожди..." - шепнула Нора. На подоконнике стояла старинного вида медная чаша, рядом - спичечный коробок и горка маленьких бумажных пакетиков; девушка вскрыла один и высыпала в чашу какой-то порошок. Потом чиркнула спичкой; раздалось шипение, из чаши повалили густые клубы ярко-синего дыма.
Что это? Виктор осторожно вдохнул сладкий до удушливости аромат... ну да, правильно: запах пряностей и шоколада. Очертания предметов вдруг приобрели небывалую, гипертрофированную четкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Зал взорвался аплодисментами, во время которых дама медленно опускалась на пол, а маэстро готовился к следующему номеру: вытащил из-за пазухи блестящую, на вид очень острую пилу, согнул и отпустил ее - та издала пронзительный вой. Потом вытянул вперед левую руку и... в несколько движений отпилил себе кисть!...
Хлынул фонтан крови, кисть упала на пол и задергалась, словно обрубок змеи... раздались крики ужаса, некоторые дамы закрыли руками глаза. А маэстро, гримасничая от невыносимой боли, спрятал окровавленную пилу за пазуху, подобрал свою кисть, приставил к запястью и, поворачивая со всех сторон, облизал рану широким розовым языком... Через мгновение от распила не осталось и следа, а гримаса боли на лице маэстро перешла в радостную улыбку.
Он достал из кармана какой-то порошок и посыпал им лужу крови на полу, отчего та подернулась белой пеной... в течение нескольких секунд пена осела, открыв девственно чистый паркет.
Пока публика аплодировала, маэстро готовился к следующему номеру: с нечеловеческим проворством тасовал карты, то расправляя их веером, то пропуская щелкающей вереницей из руки в руку...
Представление оказалось коротким, около пятидесяти минут. Не все из показанных фокусов привели Виктора в восторг - ему не понравился, например, ни один из карточных номеров. Однако в целом было очень интересно.
А самым оригинальным показался следующий фокус: слуги вынесли на сцену невысокую ширму, и маэстро с вызванной из зала Мартой зашли за нее зрители видели лишь их лица. Несколько секунд не происходило ничего... потом раздался гонг - а когда слуги сдвинули ширму, то голова Марты сидела на теле маэстро, а голова маэстро венчала тело Марты. Выглядели они настолько нелепо, что Виктор расхохотался в голос...
Этот номер оказался последним. Хьюго фон Блазиус вернул хозяйке дома тело и ушел в боковую дверь, в зале зажегся свет. Марта пригласила присутствующих на "бperitif, tout petit, entre amis", а потом обошла гостей с подносом для пожертвований в пользу маэстро. Заставив Нору спрятать кошелек, Виктор положил на поднос двести виол.
- Остаемся на аперитив?
Двое слуг с усилием растворили тяжелые створки золоченой двери, зрители потянулись в соседнюю комнату: там, видимо, был накрыт стол.
- Вы знаете, - Нора приложила пальцы к вискам, - у меня разболелась голова. Я бы пошла домой.
Виктор разочарованно кивнул... их вечер кончился, не начавшись. Нора окликнула Марту; втроем они спустились в прихожую. Виктор и Нора оделись.
Прозвучали прощания и поцелуи, величественный Анри отворил входную дверь.
Сырой холодный воздух коснулся лица Виктора.
Обрамленная лампами дорожка вывела их сквозь парк к калитке, калитка вывела на улицу.
- Вызвать такси? - Виктор достал мобильный телефон.
- Здесь недалеко, пойдемте пешком. - Нора взяла его под руку.
Воздух пребывал в состоянии абсолютного покоя, густейший туман сократил видимость до пяти ярдов. Квадрат мостовой под ногами и кусок кирпичной стены слева казались театральными декорациями; даже звуки - и те вязли в белом киселе, ослабевая до полной неразличимости.
Через три минуты Нора и Виктор вышли на площадь Гортензий, миновали статую Иеремии Кантора, Обнародующего Свиток, и зашагали вдоль вереницы ярко освещенных магазинов. Вдруг где-то далеко зародился тонкий, как комариное жужжание, звон колокольчика... он нарастал... становился громче... наконец, в туманном мареве показалось яркое пятно. Глухо рокоча цельнорезиновыми шинами, мимо них промчался окутанный облаком света пневмотрамвай - лишь разорванные струи тумана заклубились ему вслед. И опять наступила тишина...
Минут через десять Нора и Виктор вышли к Переулку Гвардейцев - улице, где располагалась "Шкатулка".
- Вы, верно, голодны... зайдете? - норины волосы блестели мириадами мельчайших капель. - У меня есть свежая поэла.
- С удовольствием, - согласился Виктор, ощущая голод и возбуждение.
(Он вдруг понял, что в его отношениях с Норой что-то изменилось... возникло что-то новое, чего не было сегодня утром.)
Щелкнул замок двери. В лучах уличных фонарей, проникавших сквозь витрину, разные разности на полках казались странными и загадочными.
Хрустальные шары и магические кристаллы источали волшебное мерцание, чучела невиданных зверей косились на пришельцев бессмысленными стеклянными глазами.
Виктор полной грудью вдохнул ароматы пряностей и шоколада.
- Пойдемте.
Нора взяла его за руку... ладонь девушки была теплой и на удивление твердой. Они прошли сквозь магазин в гостиную, Нора зажгла бра в вишневом абажуре, сняла пальто и бросила на диван. Виктор последовал ее примеру.
- Я пойду разогревать поэлу, а вы накройте на стол - посуда в серванте.
В свете бра смуглые плечи и грудь девушки приобрели красноватый оттенок. Неожиданно для себя Виктор вытянул руку и коснулся маленького розового соска... и тут же ужаснулся: Господи, что на него нашло?!... Но ничего страшного не случилось: Нора мягко улыбнулась и коснулась его щеки.
Он положил ладони ей на плечи - кожа была теплая и гладкая... Сердце его билось о ребра, посылая сейсмические волны до висков и кончиков пальцев, дурацкий галстук-бабочка тесным ошейником сдавил горло. Девушка закрыла глаза, и Виктор поцеловал ее, ощутив сладкий вкус губной помады... потом опустился на колено и стал целовать ее грудь. Но было неудобно слишком высоко. "Пойдем наверх", - сказала Нора шепотом.
Она взяла Виктора за руку и повела - сквозь дверь гостиной в увешанный картинами холл - вверх по винтовой лестнице - направо по узкому, тускло освещенному коридору... Они оказались в большой комнате с необъятной кроватью под кружевным пологом. На тумбочке горел ночник. Стены были увешаны куклами-марионетками (среди прочих Виктор узнал Арлекина, Коломбину и Пьеро). "Подожди..." - шепнула Нора. На подоконнике стояла старинного вида медная чаша, рядом - спичечный коробок и горка маленьких бумажных пакетиков; девушка вскрыла один и высыпала в чашу какой-то порошок. Потом чиркнула спичкой; раздалось шипение, из чаши повалили густые клубы ярко-синего дыма.
Что это? Виктор осторожно вдохнул сладкий до удушливости аромат... ну да, правильно: запах пряностей и шоколада. Очертания предметов вдруг приобрели небывалую, гипертрофированную четкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13