— Девочки, вы почему не разговариваете с Фукико? — спросила Мицуко.
Школьницы уставились на нее с таким видом, словно никак не могли уяснить смысл вопроса. Потом одна удивленно протянула:
— Она же такая стра-анная.
— Чем странная?
— Голову никогда не моет. А иногда даже без носков приходит, — объяснила другая, и остальные подхватили:
— Она толстая!
— И пенал с Микки-маусом у нее не фирменный!
— Вы бы видели, как она со скакалкой прыгает, — умора!
— У нее и папаша странный!
— Да-да! Он в какой-то «Голубой бар» ходит и там задницей крутит!
Мицуко внимательно все это выслушала, призадумалась, но ничего не сказала — резко развернулась и ушла в дом, а в доме ретировалась в самую дальнюю комнату и громко захлопнула за собой дверь.

***
А вот что произошло в августе, через несколько дней после того, как пансион «Китамура» закрылся на каникулы. Возле дома Мицуко появился неизвестный молодой человек на вид лет двадцати семи — двадцати восьми. Был он коротко стриженный, в белоснежной рубашке, отутюженных брюках и ослепительно начищенных туфлях, в руке держал старомодный кожаный чемодан. На приятеля Мицуко незнакомец был никак не похож, однако вел себя весьма уверенно: проник во двор через дыру в заборе и сразу же направился к Мицуко, которая чинила свой мотоцикл и потому была вся чумазая, растрепанная и, мягко говоря, не вполне одетая.
— Ну вот и я, — сообщил молодой человек.
Мицуко уставилась на него, разинула рот, но так ничего и не сказала, только испуганно вскинула руку к подбородку. Тогда незнакомец бесшумно поставил чемодан на ступеньку, снял часы и с чрезвычайной энергичностью помахал остолбеневшей Мицуко рукой. Потом обаятельнейшим образом улыбнулся и спросил:
— Телеграмму получали?
Все так же зачарованно глядя на него, Мицуко покачала головой и попыталась сосредоточиться — даже лоб наморщила, а молодой человек улыбнулся еще жизнерадостней и сказал:
— Зовут меня Таро. Может, и зря я называю вам свое настоящее имя, но уж больно оно мне нравится.
Мицуко заторможенно кивнула. Тогда Таро крепко взял ее за руку и потянул к крыльцу, будто это был его дом, а Мицуко пришла к нему в гости. В прихожей молодой человек снял свои сверкающие штиблеты, причем обошелся с ними довольно небрежно — зацепил носком за задник и скинул, не развязывая шнурков. Однако Мицуко заметила, что туфли встали на пол так ровненько, что ровнее не бывает.
Далее Таро взял Мицуко обеими руками за бока (ладони у него оказались не горячие и не холодные) и слегка приподнял. Снова спросил:
— Телеграмму получали?
Она опять замотала головой. Тогда молодой человек неописуемо ловким движением вытряхнул Мицуко из трусиков и бережно уложил ее на пол, а сам, не снимая брюк и рубашки, примостился сверху, оскалил острые, как у собаки, зубы и припал губами к шее бедной учительницы — к тому месту, где такая тонкая и чувствительная кожа. Зачмокал, заурчал. Мицуко сначала побледнела, потом запунцовела, размякла, на лбу выступили капельки пота, а снизу в нее стало тыркаться (и проскользнуло-таки) что-то бамбуково-гладкое и напористое. Тут она затрепыхалась, заелозила по полу, и молодой человек немедленно отодвинулся, но в покое Мицуко не оставил: перевернул ее животом книзу, взял цепкими лапищами за бедра, приподнял и со старательным сопением принялся вылизывать ей ягодицы. Язык у него был широченный, слюней имелось в изобилии, а руки сильные, ухватистые и, несмотря на жару, совсем не потные. Продолжалась эта процедура довольно долго; Мицуко в жизни не испытывала ничего, хотя бы приблизительно похожего на свои нынешние ощущения.
Покончив с вылизыванием, Таро поставил жертву на ноги и посмотрел ей в лицо черными, на удивление безмятежными глазами. Вид у него был все такой же аккуратный — ни капельки пота, и пробор идеальный, как по ниточке. Мицуко непроизвольно дотронулась до его волос. Они оказались жесткими, как сапожная щетка, а кожа на лбу такая гладкая, что Мицуко не удержалась, стала поглаживать молодого человека и здесь, и там. Он стоял молча, выражение лица имел очень серьезное. Потом безо всякого предупреждения развернулся и стремительно кинулся на кухню, бросив голозадую Мицуко в прихожей. Из кухни донесся грохот кастрюль.
Мицуко немножко постояла, очухалась, надела трусы и тоже отправилась на кухню. Выяснилось, что Таро времени даром не терял: еда была готова, на столе выстроились тарелки и чашки, а сам он уже сидел, нетерпеливо барабаня пальцами по клеенке (рядом с его ручищами посуда казалась игрушечной). Увидев Мицуко, молодой человек промычал что-то радостно-приветственное и приступил к трапезе. Ел он тоже очень аккуратно, можно даже сказать, аристократично, но при этом ужасно быстро. Мицуко еще и палочки ко рту поднести не успела, а у него тарелка уже опустела. Он тут же положил себе добавку, в два счета съел и ее, а затем (Мицуко смотрела неодобрительно) вылизал тарелку дочиста своим феноменальным языком. Вскочил, бросился в прихожую, открыл свой кожаный чемодан, достал оттуда тряпку, сбегал в ванную за водой и приступил к мытью пола. Мицуко сначала смотрела в тарелку, потом стала смотреть, как Таро ползает по полу. Ползал он на четвереньках, а тряпкой орудовал так отчаянно, что зад у него дергался в убыстренном ритме вправо-влево, вправо-влево. Мицуко разобрал смех. Так, давясь от хохота, и доела она свой обед, а полы между тем засияли матовым блеском. Таро снова наведался к чемодану, извлек оттуда метелку и принялся воевать с пылью, причем запросто доставал до самого потолка, куда Мицуко при всем желании и со стула бы не дотянулась. Вниз полетели обрывки паутины, которую молодой человек с явным удовольствием сжевал, словно сладкую вату. Мицуко сидела и смотрела, как в воздухе, вспыхивая в солнечных лучах, кружатся мириады пылинок. Однако когда Таро притащил из чемодана складную щетку небесно-голубого цвета и взялся за уборку по-настоящему, Мицуко отступила во двор. Там она встала возле распотрошенного мотоцикла и долго разглядывала камеру, которая черной кишкой выпирала из лопнувшей покрышки.
— Сэнсэй, здрасьте! — раздалось сзади.
Мицуко встрепенулась и увидела, что у забора стоят двое ее учеников, оба в красных плавках.
Незамедлительно последовал вопрос:
— Сэнсэй, а кто это у вас там шурует?
Мицуко засмущалась и решила соврать:
— Так, знакомый.
Но мальчишек этот ответ не удовлетворил.
— А чего это он у вас уборку делает?
Тут учительница совсем растерялась, но, к счастью, мучителей кто-то позвал, и они убежали.
Впрочем, Мицуко рано радовалась. Убежать-то дети убежали, но о столь примечательном событии не забыли. Один так сразу кинулся домой, вверх по лестнице аж через две ступеньки скакал и с порога как заорет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10