И это случилось по моей вине, мама! Когда-нибудь лишь весть о твоей кончине повергнет меня в отчаяние, подобное тому, что я испытал в ту минуту. Мои товарищи подняли его и, столпившись вокруг несчастного, нежнейшим и трогательнейшим образом его успокаивали; говорили, чтобы он держал выше голову и не волновался, потому что вокруг него друзья, которые о нем позаботятся, защитят его и тут же повесят всякого, кто посмеет его хоть пальцем тронуть. Они превращаются в заботливых, нежных матерей, эти грубые ребята-старатели, стоит только затронуть нежную половину их сердца. И наоборот, они могут превратиться в безрассудных, необузданных детей, если затронуть противоположную сторону этого органа. Они делали все, что только были в силах придумать, чтобы успокоить его, но ничего не добились, и тогда Фергюсон, талантливый дипломат, сказал:
- Если вы так волнуетесь только из-за Шерлока Холмса, то можете успокоиться.
- Почему? - жадно откликнулся несчастный безумец.
- Потому что он опять умер.
- Умер! Умер! О, не смейтесь надо мной, несчастным! В самом деле умер? Нет, он не обманывает меня? Это правда?
- Правда. Такая же правда, как то, что ты тут стоишь, - заверил его Хэм Сандвич, и вся компания подтвердила эти слова.
- Его повесили в Сан-Бернардино на прошлой неделе, - добавил Фергюсон, внеся полную ясность в этот вопрос, - пока он вас там разыскивал. Его приняли за кого-то другого. Хоть они и сожалеют об этом, но теперь уже ничего не поделаешь.
- Теперь ему ставят там памятник, - сообщил Хэм Сандвич с таким осведомленным видом, как будто сам внес в это дело пай.
"Джеймс Уокер" испустил глубокий вздох - должно быть, вздох облегчения - и ничего не ответил. Но взгляд его сделался несколько спокойнее, лицо заметно прояснилось, стало менее удрученным. Мы все отправились ко мне домой, и ребята угостили его самым изысканным обедом, какой только возможно было приготовить из имевшихся в поселке продуктов. Пока они занимались приготовлением обеда, мы с Хильером переодели гостя с ног до головы во все новое из нашего гардероба и превратили его в симпатичного и почтенного старичка. Увы, именно старичка! Старческая сутулость, седина в волосах, следы, которые оставляют на лице горе и отчаяние, - а ведь по годам он мог быть еще в расцвете сил. Пока он ел, мы курили и беседовали между собой. К концу обеда он снова обрел голос и по собственному желанию предложил поведать нам о своих злоключениях. Я не могу воспроизвести каждое его слово, но постараюсь пересказать все как можно точнее.
Рассказ человека, который был принят за другого
"Все началось так: я жил в Денвере. Там я прожил много лет, - иногда помню, сколько именно, иногда забываю, но это не имеет значения. Однажды я получил уведомление о том, что должен уехать, иначе меня изобличат в чудовищном преступлении, совершенном давным-давно в одном из восточных штатов. Я знал об этом преступлении, но не совершал его. Преступником был мой двоюродный брат, носивший ту же фамилию и имя. Я не знал, что предпринять. От страха в голове у меня все спуталось. На сборы мне было дано очень мало времени, кажется, всего один день. Если бы мое имя было оглашено, никто бы не поверил в мою невиновность, и меня бы линчевали. Ведь при линчевании обычно так и бывает: когда обнаружат, что произошла ошибка, все чрезвычайно сожалеют о случившемся, но исправить ошибку уже поздно, подобно тому, как это произошло с мистером Шерлоком Холмсом. Я решил продать свой рудник, скрыться и жить на вырученные деньги, а потом, переждав, пока все успокоится, вернуться и доказать свою невиновность. И вот однажды ночью я убежал, скрылся далеко от Денвера в горах и стал жить там под вымышленным именем.
Мои волнения и страхи все возрастали, вскоре я стал видеть призраки и слышать голоса. Я потерял способность что-либо ясно и связно обдумывать, а если думал о чем-нибудь, то забирался в такие дебри, что не мог из них выбраться, и голова моя раскалывалась от боли. Мне становилось все хуже, а призраков и голосов появлялось все больше. Они не оставляли меня ни на миг, сначала по ночам, а потом и днем. Они шептались у моей постели, строили против меня какие-то козни, и я потерял сон и вконец обессилел, потому что не мог как следует отдохнуть.
А потом наступило самое худшее. Однажды ночью голоса прошептали: "Ничего не выйдет, потому что мы его не видим и не можем указать на него людям". Послышались вздохи, потом один из голосов сказал: "Необходимо вызвать Шерлока Холмса. Он доедет сюда за двенадцать дней". Все согласились и продолжали бормотать, радостно хихикая. Но я впал в отчаяние, потому что читал про Шерлока Холмса и знал, что это значит, если за мной погонится он, человек сверхчеловеческой проницательности и неутомимой энергии. Призраки отправились за ним, я же, вскочив среди ночи, бросился наутек, прихватив с собой саквояж с деньгами - там было тридцать тысяч долларов. Две трети этой суммы все еще хранятся в нем. Только через сорок дней Шерлок Холмс напал на мой след. Я едва успел укрыться. По привычке он сперва записал свое имя в книге гостиницы, но потом зачеркнул подпись и сверху написал: "Дэггет Баркли". Страх придает человеку особую зоркость: я сумел разобрать зачеркнутое и помчался прочь оттуда, как олень от охотника.
Три с половиной года почти без передышки он гонялся за мной по всему свету - по западным штатам, Австралии, Индии, потом по Мексике и опять по Калифорнии, но мне всегда удавалось распознать его имя в книгах гостиниц, и это меня спасало. Вот почему то существо, в которое я превратился, еще живет. Но я так устал! Столько времени он жестоко мучил меня, однако же, клянусь честью, никогда я не причинял зла ни ему, ни кому-либо другому!"
На этом кончился рассказ, добела накаливший негодующих слушателей. Что до меня, то каждое его слово наносило мне жестокую рану.
Мы решили, что старичок будет нашим гостем - моим и Хильера - и поживет у нас. Я, разумеется, ни о чем не стану ему рассказывать, а когда он отдохнет и поправится, поеду с ним в Денвер и верну ему все его состояние.
Ребята обменялись с ним самым сердечным костедробильным рукопожатием и отправились разносить эту новость.
На заре следующего дня Фергюсон и Хэм Сандвич потихоньку вызвали нас из хижины и конфиденциально сообщили:
- История про злоключения старикана разнеслась по всей округе и подняла ни ноги все поселки. Ребята валом валят отовсюду, собираются линчевать профессора. У констебля Гарриса трясутся поджилки, он по телефону вызвал шерифа. Пошли!
Мы припустили бегом. Остальные были вольны испытывать какие угодно чувства, но я-то в глубине души питал надежду, что шериф явится вовремя, ибо я, как ты понимаешь, не имел ни малейшего желания, чтобы Шерлока Холмса повесили за злодеяния, совершенные мною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17