Стройная, белокурая,
в легком зеленоватом плаще, сама словно из цветного воздуха сотканная,
женщина была спокойна, но в то же время ощущались ее напряжение, волнение.
Машина остановилась метрах в десяти от нее. Сухов выглянул из салона
и крикнул:
- Вас подвезти?
Женщина стояла неподвижно, будто не слышала. Потом медленно
обернулась, вопросительно посмотрела на Сухова, как-то настороженно и
боязливо, но сразу ответила громко:
- Да, безусловно. Большое спасибо, - приветливо улыбнулась (именно
приветливо, но не благодарно, отметил мысленно Антон) и уверенно
направилась к машине.
Ребенок почему-то вдруг расплакался. Голос у него оказался
неприятный, дребезжащий. Сухов подвинулся, и женщина села рядом.
- Тихо, Серафимчик! Тихо. Замолчи!
Пола ее плаща легла на колено Антона, а длинный золотистый локон,
упав на плечо, щекотал щеку.
Геликомобиль тронулся и набрал скорость.
- Куда вам ехать? - спросила машина.
Женщина окинула взглядом все вокруг, странно улыбнулась:
- Мне с вами по пути, - сказала уверенно, будто знала, куда едут
Антон с Митрофаном. - Ну-ну, тихо, Серафимчик! Что это с тобой?!
А мальчишка никак не унимался. Сквозь плач он старался что-то
говорить, но невозможно было понять ни слова. Он вытирал кулачком слезы.
Сам полненький, розовощекий, в голубом комбинезончике.
- Так куда вам ехать? - снова спросил геликомобиль.
- Я скажу, где остановиться, - уклончиво ответила женщина.
А малец на руках у нее орал - в ушах звенело. Антон и Митрофан
иронически переглянулись.
- Ах, звезды-звезды, вечно вам сиять...
- Как тебя звать, мальчик? - спросил Сухов, перекрывая капризный рев
малыша. - Ты умеешь уже говорить? - И он взглянул на маму.
Красивая. Антон даже глаза отвел.
- Меня зовут Серафимом, - совсем спокойно произнес мальчик. - Вы же
слышали, как меня называла мама, а спрашиваете... - И заревел с новой
силой.
- Сколько ему?
- Два, - как-то неуверенно ответила женщина.
- Такой симпатичный мальчик, а капризный... Ах ты, капризуля... -
Антон взял мальчика за ушко и слегка подергал, имитируя умиление, хотя
Серафим и его противный голос раздражали его. - Я таких привередливых
всегда забираю с собой. Видишь, какой у меня большой портфель? Я
специально ношу такой, чтобы забирать с собой таких капризных. Слышишь,
Серафимчик?
- Слышу?! Да-а ты все равно не заберешь меня! - воскликнул малец и
раскричался еще громче.
Женщина, извиняясь, посмотрела на Антона и с наигранной
беззаботностью произнесла, отчеканивая каждое слово:
- Так вот, сейчас я отдам тебя дяде. Мне не нужен такой плохой,
непослушный мальчик.
Антон напустил на лицо строгую мину, раскрыл и вправду очень большой
портфель.
- Остановите, пожалуйста, я сейчас выхожу, - промолвил Митрофан. - До
завтра, Антон. Желаю получше провести этот день, - и многозначительно
улыбнулся.
Степанюк вышел из машины, за ним мягко закрылась дверца. Геликомобиль
помчался дальше, а малыш горланил, умолкая лишь для того, чтобы перевести
дыхание.
- А ну-ка, давай посмотрим, привереда, поместишься ли ты в моем
портфеле?
Сухов уже и не рад был, что начал эту игру. Мог бы ехать себе
спокойно, не встревая в разговор. Кричит малый, ну и пусть кричит. Он же с
матерью, а она знает, что ему нужно и чего не нужно. И, действительно,
прав оказался Митрофан, ни к чему было рыцарство. Но... Ладно... Еще
минута-вторая... Эта женщина... Эта красивая женщина выйдет из салона, и
Антон помчится прямым ходом домой.
- Видишь, какой у меня большой портфель? И сегодня он почти пустой. Я
словно предчувствовал, что встречу такого плаксивого мальчика.
- Забирайте его, - заявила женщина. - Раз он плачет, не слушается,
значит, не любит свою маму. Забирайте его с собой, - и как бы машинально
положила ладонь Антону на колено.
Антона почему-то передернуло от этого. Казалось бы, по-другому должен
был отреагировать на прикосновение очаровательной спутницы, но ему стало
жутко, будто кто-то жестокий и всеядный коснулся его.
- Конечно, я заберу его, - сказал Сухов, превозмогая неприязненное
чувство. Взял мальчика к себе на колени, внутренне приготовившись к еще
большему крику. Но Серафим спокойно перебрался к Антону, не изменив
тональности своего плаксивого воя.
- Вот так, Серафимчик, - заявила женщина. - Ты не слушался меня, живи
теперь с чужим дядей. Остановите, пожалуйста.
Геликомобиль покорно затормозил.
Антон Сухов не успел ничего сообразить. Золотоволосая женщина
выскочила из машины и быстро пошла по тротуару.
А Серафим моментально замолчал и облегченно вздохнул, заявив
совершенно спокойно, не по-детски рассудительно, вытирая слезы:
- Ну, наконец-то...
Сухов никак не ожидал такого поворота событий. Он сидел, стараясь
скрыть свою растерянность...
- Тебе совсем не жаль расставаться со своей мамой?
Мальчик посмотрел на него сосредоточенно, на мгновение заколебался,
подыскивая слова, но так ничего и не сказал. Жуткая минута прошла.
- Простите, сейчас мы тоже выйдем, - громко произнес Сухов.
- Да, я вас понял, - ответил геликомобиль. - Желаю всего наилучшего.
Сухов с ребенком на руках вышел из салона и, внутренне
сосредоточившись, как перед операцией, осмотрелся вокруг. Женщины в
зеленом нигде не видно. Словно растворилась. Но не приснилось же ему...
Мальчуган-то вот он, приснившимся его не назовешь...
- Поставьте меня на землю! - властно приказал малыш. - Я умею ходить
не хуже вас.
- Так что же нам делать? - произнес Сухов. - У тебя, малец,
откровенно говоря... Не знаю даже, как и сказать... У тебя не очень-то
разумная мамочка...
- Нормальная мама, - заявил Серафим. - Просто вы ее не знаете.
Недостатки имеются у каждого. А моя мама очень устает.
- ?
- Пошли.
- Куда?
- Погуляем.
- Где ты живешь?
- Что?
- Ты знаешь, где ты живешь?
- А разве мы не к вам идем?
- ?..
- По этой улочке мы скоро выйдем к чудесному парку. А ты молодец! Как
тебя звать?
- Меня? - в растерянности переспросил Сухов.
- Тебя, тебя.
- Антон... Сухов.
- Ты мне сразу понравился. От тебя больницей пахнет, - мечтательно
пояснил Серафим. - Ты доктор?
- Доктор...
Антон остановился, пытаясь разобраться в случившейся с ним
несуразице. Теплые лучи солнца. Золотистые кроны деревьев. Чистое небо...
Чужой ребенок с ним...
- Тебе действительно два года?
- А-а, тебя удивляет, что я такой умный? Просто я вундеркинд.
Антон старался вернуть себе утреннее чувство просветленной радости,
но это ему никак не удавалось, будто не стало вдруг ни долгожданного
солнца, ни предстоящего необычно свободного вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
в легком зеленоватом плаще, сама словно из цветного воздуха сотканная,
женщина была спокойна, но в то же время ощущались ее напряжение, волнение.
Машина остановилась метрах в десяти от нее. Сухов выглянул из салона
и крикнул:
- Вас подвезти?
Женщина стояла неподвижно, будто не слышала. Потом медленно
обернулась, вопросительно посмотрела на Сухова, как-то настороженно и
боязливо, но сразу ответила громко:
- Да, безусловно. Большое спасибо, - приветливо улыбнулась (именно
приветливо, но не благодарно, отметил мысленно Антон) и уверенно
направилась к машине.
Ребенок почему-то вдруг расплакался. Голос у него оказался
неприятный, дребезжащий. Сухов подвинулся, и женщина села рядом.
- Тихо, Серафимчик! Тихо. Замолчи!
Пола ее плаща легла на колено Антона, а длинный золотистый локон,
упав на плечо, щекотал щеку.
Геликомобиль тронулся и набрал скорость.
- Куда вам ехать? - спросила машина.
Женщина окинула взглядом все вокруг, странно улыбнулась:
- Мне с вами по пути, - сказала уверенно, будто знала, куда едут
Антон с Митрофаном. - Ну-ну, тихо, Серафимчик! Что это с тобой?!
А мальчишка никак не унимался. Сквозь плач он старался что-то
говорить, но невозможно было понять ни слова. Он вытирал кулачком слезы.
Сам полненький, розовощекий, в голубом комбинезончике.
- Так куда вам ехать? - снова спросил геликомобиль.
- Я скажу, где остановиться, - уклончиво ответила женщина.
А малец на руках у нее орал - в ушах звенело. Антон и Митрофан
иронически переглянулись.
- Ах, звезды-звезды, вечно вам сиять...
- Как тебя звать, мальчик? - спросил Сухов, перекрывая капризный рев
малыша. - Ты умеешь уже говорить? - И он взглянул на маму.
Красивая. Антон даже глаза отвел.
- Меня зовут Серафимом, - совсем спокойно произнес мальчик. - Вы же
слышали, как меня называла мама, а спрашиваете... - И заревел с новой
силой.
- Сколько ему?
- Два, - как-то неуверенно ответила женщина.
- Такой симпатичный мальчик, а капризный... Ах ты, капризуля... -
Антон взял мальчика за ушко и слегка подергал, имитируя умиление, хотя
Серафим и его противный голос раздражали его. - Я таких привередливых
всегда забираю с собой. Видишь, какой у меня большой портфель? Я
специально ношу такой, чтобы забирать с собой таких капризных. Слышишь,
Серафимчик?
- Слышу?! Да-а ты все равно не заберешь меня! - воскликнул малец и
раскричался еще громче.
Женщина, извиняясь, посмотрела на Антона и с наигранной
беззаботностью произнесла, отчеканивая каждое слово:
- Так вот, сейчас я отдам тебя дяде. Мне не нужен такой плохой,
непослушный мальчик.
Антон напустил на лицо строгую мину, раскрыл и вправду очень большой
портфель.
- Остановите, пожалуйста, я сейчас выхожу, - промолвил Митрофан. - До
завтра, Антон. Желаю получше провести этот день, - и многозначительно
улыбнулся.
Степанюк вышел из машины, за ним мягко закрылась дверца. Геликомобиль
помчался дальше, а малыш горланил, умолкая лишь для того, чтобы перевести
дыхание.
- А ну-ка, давай посмотрим, привереда, поместишься ли ты в моем
портфеле?
Сухов уже и не рад был, что начал эту игру. Мог бы ехать себе
спокойно, не встревая в разговор. Кричит малый, ну и пусть кричит. Он же с
матерью, а она знает, что ему нужно и чего не нужно. И, действительно,
прав оказался Митрофан, ни к чему было рыцарство. Но... Ладно... Еще
минута-вторая... Эта женщина... Эта красивая женщина выйдет из салона, и
Антон помчится прямым ходом домой.
- Видишь, какой у меня большой портфель? И сегодня он почти пустой. Я
словно предчувствовал, что встречу такого плаксивого мальчика.
- Забирайте его, - заявила женщина. - Раз он плачет, не слушается,
значит, не любит свою маму. Забирайте его с собой, - и как бы машинально
положила ладонь Антону на колено.
Антона почему-то передернуло от этого. Казалось бы, по-другому должен
был отреагировать на прикосновение очаровательной спутницы, но ему стало
жутко, будто кто-то жестокий и всеядный коснулся его.
- Конечно, я заберу его, - сказал Сухов, превозмогая неприязненное
чувство. Взял мальчика к себе на колени, внутренне приготовившись к еще
большему крику. Но Серафим спокойно перебрался к Антону, не изменив
тональности своего плаксивого воя.
- Вот так, Серафимчик, - заявила женщина. - Ты не слушался меня, живи
теперь с чужим дядей. Остановите, пожалуйста.
Геликомобиль покорно затормозил.
Антон Сухов не успел ничего сообразить. Золотоволосая женщина
выскочила из машины и быстро пошла по тротуару.
А Серафим моментально замолчал и облегченно вздохнул, заявив
совершенно спокойно, не по-детски рассудительно, вытирая слезы:
- Ну, наконец-то...
Сухов никак не ожидал такого поворота событий. Он сидел, стараясь
скрыть свою растерянность...
- Тебе совсем не жаль расставаться со своей мамой?
Мальчик посмотрел на него сосредоточенно, на мгновение заколебался,
подыскивая слова, но так ничего и не сказал. Жуткая минута прошла.
- Простите, сейчас мы тоже выйдем, - громко произнес Сухов.
- Да, я вас понял, - ответил геликомобиль. - Желаю всего наилучшего.
Сухов с ребенком на руках вышел из салона и, внутренне
сосредоточившись, как перед операцией, осмотрелся вокруг. Женщины в
зеленом нигде не видно. Словно растворилась. Но не приснилось же ему...
Мальчуган-то вот он, приснившимся его не назовешь...
- Поставьте меня на землю! - властно приказал малыш. - Я умею ходить
не хуже вас.
- Так что же нам делать? - произнес Сухов. - У тебя, малец,
откровенно говоря... Не знаю даже, как и сказать... У тебя не очень-то
разумная мамочка...
- Нормальная мама, - заявил Серафим. - Просто вы ее не знаете.
Недостатки имеются у каждого. А моя мама очень устает.
- ?
- Пошли.
- Куда?
- Погуляем.
- Где ты живешь?
- Что?
- Ты знаешь, где ты живешь?
- А разве мы не к вам идем?
- ?..
- По этой улочке мы скоро выйдем к чудесному парку. А ты молодец! Как
тебя звать?
- Меня? - в растерянности переспросил Сухов.
- Тебя, тебя.
- Антон... Сухов.
- Ты мне сразу понравился. От тебя больницей пахнет, - мечтательно
пояснил Серафим. - Ты доктор?
- Доктор...
Антон остановился, пытаясь разобраться в случившейся с ним
несуразице. Теплые лучи солнца. Золотистые кроны деревьев. Чистое небо...
Чужой ребенок с ним...
- Тебе действительно два года?
- А-а, тебя удивляет, что я такой умный? Просто я вундеркинд.
Антон старался вернуть себе утреннее чувство просветленной радости,
но это ему никак не удавалось, будто не стало вдруг ни долгожданного
солнца, ни предстоящего необычно свободного вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32