Он оборвал показания, изумился, пришел в крайнее волнение от простого вопроса следователя: какие реальные данные были у него, Буженинова, чтобы предполагать, что именно Утевкин вымазал ворота? Уверенность - только.
- Если бы вы сами видели, как он набивал папиросы, усмехался... Ну конечно, он... Нет, вы меня не собьете, товарищ следователь... Три года воевать, чтобы увидеть, как Утевкин в фуражечке стоит... Нет, нет... Какие там реальные данные... Он во все время гражданской войны у себя на пустыре отсиживался и теперь мажет ворота, папиросы набивает... Не только я уверился, что это он, но просто увидел, как он тогда подхихикивал, когда мазал... Я побежал вдоль забора, перелез на ту сторону улицы. Утевкина не видно. Я был в "Ренессансе", на бульваре, в городском саду - нигде его нет... Товарищ следователь, преступление мое заранее обдумано... Там, где начали мостить площадь, я выбрал из кучи булыжник и с этим оружием искал Утевкина...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Буженинов появлялся в разных частях города. К некоторым обывателям, носившим белые фуражки, он подходил с таким странным видом, что они в ужасе отшатывались и долго ворчали, глядя на сутулую, с прилипавшей рубашкой спину убегавшего "академика".
Ночь посветлела: за лугами из июльской мглы взошла половинка луны, в городе легли невеселые тени от крыш. Наконец Буженинов нашел Утевкина. Тот стоял у сада Масловых - фуражка на затылке, задом упирался на трость... Рот у него был раскрыт, будто он подавился...
- Ну и чепуха, - в величайшем удивлении проговорил Утевкин не то самому себе, не то Буженинову, подходившему (в лунной тени от акаций) со стиснутыми зубами, с отведенной за спину рукой, - ну и стерва эта Надька... А я-то дурак, ах, трах-тарарах... А с ней Сашка, оказывается, очень просто голяшки заворачивает...
Буженинов резко кинулся вперед и со всей силой ударил Утевкина камнем в висок...
КОРОБКА СПИЧЕК
В этот день Сашок ездил по отцовским делам в уезд и появился в саду у Масловых поздно. Весь он был еще горячий от полевого солнца, обгоревший и веселый. Карманы у него были набиты стручками, горохом, уворованным по дороге.
В саду под яблоней на подушках лежала одна Надя. От огорчений этого дня, истомленная духотой, вся влажная, растревоженная, она заснула, подсунув ладонь под щеку. Такою ее нашел Сашок, - очень мила, конфеточка... Он подкрался, отвел у Нади локон от лица и поцеловал ее в губы.
Надя ничего сначала не разобрала, раскрыла глаза и ахнула. Но куда уж там благоразумие. Руки не согнуть - такая истома. От Сашки пахло дорожной полынью, колосьями, свежим горохом. Он прилег рядом и зашептал в ухо про сладкие вещи.
Надя покачивала головой - только и было ее сопротивления. Да и к чему - все равно уж опозорена на весь город... А Сашка шептал что-то насчет Гамбурга, модных платьев... Про шелковые чулки бормотал в ухо, проклятый. Он уж и руку положил Наде на бочок.
В это как раз время голос Утевкина из-под акаций проговорил:
- Ах, трах-тарарах!
Надя взвизгнула, побежала. Сашок догнал ее, стал божиться, что женится. Она дрожала как мышь. И они не слышали ни короткого разговора Утевкина с Бужениновым, ни удара, ни вскрика, ни возни.
Надя повторяла:
- Пустите, да пустите же, мне нужно домой.
Сашок сказал многозначительно:
- Домой? Ну хорошо, - и отпустил ее вспотевшие руки. Надя ушла, но не переулками, как обычно, а обходом через выгон, где под луной чернели тени холмиков давно заброшенного кладбища. Сашок следовал за ней издали.
Дома Василия Алексеевича не было. Матрена спала на погребице. Надя заперлась у себя на крючок, разделась и сидела на кровати, кулачками подперев подбородок. Странный свет от половинки луны падал через окно. Надя смотрела на крючок, и легкая дрожь не переставая пробегала по спине. Не напрасно смеялись по городу, что у нее "в голове помешали зонтиком".
Через небольшое время скрипнула калитка. Потрогали дверь в сенях, вошли. Надя проворчала:
- Не пущу.
В ее дверь поскребли ногтем.
- Нельзя же, - прошептала Надя.
Сашкин палец просунулся в щель, нащупал крючок и поднял его. Надя только пошевелила губами. Вошел Сашок; лунный свет упал ему на белые большие зубы. Он молча живо присел рядом на кровать, и Надя ртом почувствовала костяной холодок этих зубов.
Сашок был ловок обращаться с девушками. Вдруг руки его быстро разжались, он откачнулся в сторону; Надя раскрыла глаза и задохнулась от испуга: в дверях стоял Буженинов... глаза без зрачков, руками схватился за косяки, руки - в темных пятнах, в пятнах рубаха. Сашок, головой вперед, молча кинулся на Буженинова, сбил его с ног и выскочил на двор - бухнул калиткой. Все это в несколько секунд. Надя нырнула под одеяло, сжалась в комочек. Что-то кричали, топали, - она под одеялом, под подушкой зажмурилась, заткнула уши.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вопрос, которому следователь придавал важное значение: когда и при каких обстоятельствах у некурившего Буженинова появилась в кармане коробка спичек, - оставался темным. Сам Буженинов отвечал и так и этак, - из памяти выпала мелочь. Хотя он хорошо помнил половинку луны - низко в окошке - в Надиной комнате, Надю и Жигалева в густой тени на постели. (Он даже не сразу и сообразил, кто на постели.) Помнил, как крикнул: "Я убил Утевкина". (Ни Надя, ни Сашок этого не слыхали.) Он не мог оторвать рук от косяков двери и затем опрокинулся навзничь, сбитый Сашкиной головой в живот. Он помнил даже, как пронеслось в мозгу слово "осквернитель", и оно-то и кинуло его к дальнейшим неистовствам.
Видимо он не сразу выбрался из темного, заставленного скарбом коридорчика. Он что-то ломал и швырял, покуда не выскочил в кухню. В темноте зажужжали разбуженные мухи. Он ударился коленом об угол плиты и ощупью схватил небольшой утюжок. Когда почувствовал в руке тяжесть выругался матерно и выбежал на улицу. Когда бежал, - помнит отчетливо, - в кармане были спички: постукивали в коробке.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
С л е д о в а т е л ь. Вы утверждаете, что до того момента, когда вы с утюгом преследовали Жигалева, у вас не было мысли о пожаре?
Б у ж е н и н о в. Может быть, я и говорил раньше "Хорошо бы этот городишко сжечь", - наверно, говорил...
С л е д о в а т е л ь. Значит, и раньше ваши мысли вертелись около пожара?
Б у ж е н и н о в. Я очень страдал от внутренного разлада, то есть разлада между собой и обстановкой, куда попал. Мои навыки были только одни - война. Я мыслил, как боец: негодное - смести. Но после разговора с товарищем Хотяинцевым я успокоился. Начал работать, стремился подавить себя. Это мне удалось. Если бы тогда сказали: "Перестань существовать, так нужно обществу, революции, будущему", - я бы не дрогнул... Но меня поймали на удочку.
С л е д о в а т е л ь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
- Если бы вы сами видели, как он набивал папиросы, усмехался... Ну конечно, он... Нет, вы меня не собьете, товарищ следователь... Три года воевать, чтобы увидеть, как Утевкин в фуражечке стоит... Нет, нет... Какие там реальные данные... Он во все время гражданской войны у себя на пустыре отсиживался и теперь мажет ворота, папиросы набивает... Не только я уверился, что это он, но просто увидел, как он тогда подхихикивал, когда мазал... Я побежал вдоль забора, перелез на ту сторону улицы. Утевкина не видно. Я был в "Ренессансе", на бульваре, в городском саду - нигде его нет... Товарищ следователь, преступление мое заранее обдумано... Там, где начали мостить площадь, я выбрал из кучи булыжник и с этим оружием искал Утевкина...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Буженинов появлялся в разных частях города. К некоторым обывателям, носившим белые фуражки, он подходил с таким странным видом, что они в ужасе отшатывались и долго ворчали, глядя на сутулую, с прилипавшей рубашкой спину убегавшего "академика".
Ночь посветлела: за лугами из июльской мглы взошла половинка луны, в городе легли невеселые тени от крыш. Наконец Буженинов нашел Утевкина. Тот стоял у сада Масловых - фуражка на затылке, задом упирался на трость... Рот у него был раскрыт, будто он подавился...
- Ну и чепуха, - в величайшем удивлении проговорил Утевкин не то самому себе, не то Буженинову, подходившему (в лунной тени от акаций) со стиснутыми зубами, с отведенной за спину рукой, - ну и стерва эта Надька... А я-то дурак, ах, трах-тарарах... А с ней Сашка, оказывается, очень просто голяшки заворачивает...
Буженинов резко кинулся вперед и со всей силой ударил Утевкина камнем в висок...
КОРОБКА СПИЧЕК
В этот день Сашок ездил по отцовским делам в уезд и появился в саду у Масловых поздно. Весь он был еще горячий от полевого солнца, обгоревший и веселый. Карманы у него были набиты стручками, горохом, уворованным по дороге.
В саду под яблоней на подушках лежала одна Надя. От огорчений этого дня, истомленная духотой, вся влажная, растревоженная, она заснула, подсунув ладонь под щеку. Такою ее нашел Сашок, - очень мила, конфеточка... Он подкрался, отвел у Нади локон от лица и поцеловал ее в губы.
Надя ничего сначала не разобрала, раскрыла глаза и ахнула. Но куда уж там благоразумие. Руки не согнуть - такая истома. От Сашки пахло дорожной полынью, колосьями, свежим горохом. Он прилег рядом и зашептал в ухо про сладкие вещи.
Надя покачивала головой - только и было ее сопротивления. Да и к чему - все равно уж опозорена на весь город... А Сашка шептал что-то насчет Гамбурга, модных платьев... Про шелковые чулки бормотал в ухо, проклятый. Он уж и руку положил Наде на бочок.
В это как раз время голос Утевкина из-под акаций проговорил:
- Ах, трах-тарарах!
Надя взвизгнула, побежала. Сашок догнал ее, стал божиться, что женится. Она дрожала как мышь. И они не слышали ни короткого разговора Утевкина с Бужениновым, ни удара, ни вскрика, ни возни.
Надя повторяла:
- Пустите, да пустите же, мне нужно домой.
Сашок сказал многозначительно:
- Домой? Ну хорошо, - и отпустил ее вспотевшие руки. Надя ушла, но не переулками, как обычно, а обходом через выгон, где под луной чернели тени холмиков давно заброшенного кладбища. Сашок следовал за ней издали.
Дома Василия Алексеевича не было. Матрена спала на погребице. Надя заперлась у себя на крючок, разделась и сидела на кровати, кулачками подперев подбородок. Странный свет от половинки луны падал через окно. Надя смотрела на крючок, и легкая дрожь не переставая пробегала по спине. Не напрасно смеялись по городу, что у нее "в голове помешали зонтиком".
Через небольшое время скрипнула калитка. Потрогали дверь в сенях, вошли. Надя проворчала:
- Не пущу.
В ее дверь поскребли ногтем.
- Нельзя же, - прошептала Надя.
Сашкин палец просунулся в щель, нащупал крючок и поднял его. Надя только пошевелила губами. Вошел Сашок; лунный свет упал ему на белые большие зубы. Он молча живо присел рядом на кровать, и Надя ртом почувствовала костяной холодок этих зубов.
Сашок был ловок обращаться с девушками. Вдруг руки его быстро разжались, он откачнулся в сторону; Надя раскрыла глаза и задохнулась от испуга: в дверях стоял Буженинов... глаза без зрачков, руками схватился за косяки, руки - в темных пятнах, в пятнах рубаха. Сашок, головой вперед, молча кинулся на Буженинова, сбил его с ног и выскочил на двор - бухнул калиткой. Все это в несколько секунд. Надя нырнула под одеяло, сжалась в комочек. Что-то кричали, топали, - она под одеялом, под подушкой зажмурилась, заткнула уши.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вопрос, которому следователь придавал важное значение: когда и при каких обстоятельствах у некурившего Буженинова появилась в кармане коробка спичек, - оставался темным. Сам Буженинов отвечал и так и этак, - из памяти выпала мелочь. Хотя он хорошо помнил половинку луны - низко в окошке - в Надиной комнате, Надю и Жигалева в густой тени на постели. (Он даже не сразу и сообразил, кто на постели.) Помнил, как крикнул: "Я убил Утевкина". (Ни Надя, ни Сашок этого не слыхали.) Он не мог оторвать рук от косяков двери и затем опрокинулся навзничь, сбитый Сашкиной головой в живот. Он помнил даже, как пронеслось в мозгу слово "осквернитель", и оно-то и кинуло его к дальнейшим неистовствам.
Видимо он не сразу выбрался из темного, заставленного скарбом коридорчика. Он что-то ломал и швырял, покуда не выскочил в кухню. В темноте зажужжали разбуженные мухи. Он ударился коленом об угол плиты и ощупью схватил небольшой утюжок. Когда почувствовал в руке тяжесть выругался матерно и выбежал на улицу. Когда бежал, - помнит отчетливо, - в кармане были спички: постукивали в коробке.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
С л е д о в а т е л ь. Вы утверждаете, что до того момента, когда вы с утюгом преследовали Жигалева, у вас не было мысли о пожаре?
Б у ж е н и н о в. Может быть, я и говорил раньше "Хорошо бы этот городишко сжечь", - наверно, говорил...
С л е д о в а т е л ь. Значит, и раньше ваши мысли вертелись около пожара?
Б у ж е н и н о в. Я очень страдал от внутренного разлада, то есть разлада между собой и обстановкой, куда попал. Мои навыки были только одни - война. Я мыслил, как боец: негодное - смести. Но после разговора с товарищем Хотяинцевым я успокоился. Начал работать, стремился подавить себя. Это мне удалось. Если бы тогда сказали: "Перестань существовать, так нужно обществу, революции, будущему", - я бы не дрогнул... Но меня поймали на удочку.
С л е д о в а т е л ь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12