Но так или иначе крыса теперь будет жить в Городе - за него. Пока не подохнет сама или пока собратья не перегрызут ей горло. Тогда она остынет, и Personalausweis выдаст сигнал санитарам-уборщикам, которые начнут искать тело Сурганова. Но это случится не скоро, ох, не скоро.
Запоминая эту секунду, Сурганов помедлил и нажал на рычаг крысоловки. Крыса, прыгнув, исчезла в темноте.
Самое сложное было найти просвет в ограде. К этому Сурганов как раз не подготовился - он никогда не подходил к границе Города. Тут можно было только надеяться.
Он специально вышел точно к контрольному пункту рядом с монорельсовой дорогой. Здание караулки было встроено в ограду: одна половина на этой стороне, а другая - на той. Ветер ревел и свистел в электрической ограде. Сурганов забрался на крышу и пополз вдоль бортика. Крыша была выгнутой, прозрачной, и Сурганов видел, как в ярком электрическом свете сидит внутри сменный караул, как беззвучно шевелят губами дружинники, как один из них методично набивает батарейками рукоять своего пистолета.
Но никто не услышал движения на крыше, и Сурганов благополучно свалился по ту сторону своего Города. Бывшего своего Города.
Конечно, его обнаружили бы легко. Да только никто не верил в его существование - он был мелкой взбунтовавшейся рыбой, рванувшей сквозь ячейки электрической сети.
И вот он шел по тропинке вдоль монорельса, шел по ночам - не оттого что прятался от кого-то, а просто днем можно было спать на припеке или искать не учтенную цивилизацией ягоду.
Он шел очень долго, ориентируясь по реке, которая текла на север. Ему повезло, что дождей в эту осень не было.
Наконец холод пал на землю, выстудил все вокруг, и река встала. Сурганов спал, и в бесснежном пространстве его снов, и в пространстве вокруг него не было электричества. Он проспал так два дня, кутаясь в шуршащее одеяло из сухой листвы и травы - одеяло распадалось, соединялось снова, жило своей жизнью, как миллиарды искусственных организмов, забытых своими создателями.
Когда он проснулся, то увидел, что река замерзла до дна - было видно, как застыли во льду рыбы, некоторые - не успев распрямиться, еще оттопырив плавники. Сурганов пошел по поверхности того, что было рекой. Комбинезон еще грел, но начиналось то, о чем его предупреждали - тепло от умной одежды шло неравномерно, и отчего-то очень мерзли локти.
Сумасшедшие боты перестраивали себя, воспроизводили, но никто, как и они сами, не знал, зачем они это делают. Сурганов не стал задумываться об этом, просто отметил, что надо торопиться. Из памяти Сурганова роботы уползали, как муравьи из своего муравейника, но, в отличие от муравьев, без всякой надежды вернуться.
Может, и здесь, где-нибудь под снегом, жили колонии крохотных роботов, дезертировавших из армии или случайно занесенных ветром с нефтяных полей. Они тщетно хотели очистить что-то от нефти или уничтожить несуществующих мусульман по этническому признаку, но скоро потеряли смысл своего существования. О них забыли все, и не было от них ни вреда, ни пользы.
Наконец Сурганов нашел избушку - дверь отворилась легко, будто его ждали. Внутренность избушки походила на картинку из сказки - вся утварь топорщилась тонким пухом инея. Но первое, что он увидел, происходило из другой сказки, совершенно недетской - перед печуркой сидел на коленях человек с электрической зажигалкой в руке.
Из электричества тут были только грозы - но от них отделяло целых полгода.
Человек был точь-в-точь как живой, только успел закрыть глаза, прежде чем замерзнуть. Замерзли дорожками по щекам и его последние слезы.
Из открытой дверцы печки торчали тонкие щепки дров и сухая кора.
Сурганов только чуть-чуть подвинул предшественника и принялся орудовать своим диковинным кремневым механизмом. Огонь разгорелся, замороженный незнакомец пересел на улицу, оставив у огня целый мешок концентратов. Но главным для Сурганова было не чужая одежда и припасы, а то, что он на верном пути. Так он добрался до края великого леса.
Еще два дня он шел по твердому льду в предчувствии находки и внезапно обнаружил обветшавшие здания компрессорной станции - отсюда на север, через великие, болота, вел брошенный газопровод.
Внутри трубы были проложены рельсы, на них сиротливо стояла тележка ремонтного робота, уже большого, но с мертвой батареей.
Запустив двигатель, он медленно поплыл в темноте железной кишки. Гулко капало сверху.
Мерно постукивали колеса. Робот пытался напитать свой аккумулятор, поморгал лампочками да и заснул. Качая штангу ручного привода, Сурганов подумал о том, что так и не попользовался чужим электричеством - и в этот момент увидел тусклый свет в конце трубы.
Они смотрели на него из-за кустов и обломков зданий. Глаза их были насторожены, но не злы, и ворочались в щелях головных платков и в узком пространстве между шапками и оленьими куртками.
Сурганов медленно слез с тележки и повернулся кругом перед взглядом этих глаз, показывая пустые руки - так, на всякий случай. Тогда кусты выпустили девочку в платке, и она, приблизившись, крепко схватила его за руку. Вместе они сделали первые шаги к людям.
II
«Буква ы , еры' - 28-я, а в церковной азбуке 31-я, гласная, состав из ъ и i , почему и ни одно слово не может начаться с этой буквы, как и с безгласного ъ . Ерь да еры упали с горы . Букву ы следует противопоставлять буквам и и i . Все они ассоциируются с представлением гласных крайнего языко-небного сужения, но с приближением средней части языка во рту.
Толковый Словарь Живого Великорусского языка Даля.
(1517 страница 4 тома).
И, качаясь от ужаса, я кричу: «Ы! Ы-ыы-ы!».
Это так его звали - Ы. Все вокруг было на «Ы». Твердый мир вокруг был Ырт, а небо над ним было Ын.
Но мальчика давно не звали по имени.
Человек со стеклянными глазами звал его Эй, когда был далеко, и Ты - когда он стоял близко. «Ты» - было хорошее слово, и ему нравилось, только все равно это было не его имя. Стеклянноглазый говорил, что Ы - смешное имя, но мальчик жалел старика и не отвечал ему, что стеклянные глаза, которые тот надевает с утра - еще смешнее.
Мальчик откликался и на Ты, и на Эй - ведь больше звать его было некому, потому что умерли все.
Только Человек со стеклянными глазами жил с ним - вместо настоящей семьи. Человек со стеклянными глазами пришел в стойбище давным-давно, и мальчик уже не помнил когда.
Тогда еще были живы родители мальчика, и еще несколько семей жили рядом. Потом пришла болезнь, и все родственники мальчика ушли из твердого мира. Теперь они остались вдвоем.
Во время Большой войны оттаял лед под землей. Он оттаял там, на юге - и Ырт оказался отрезан от прочей земли. Так говорил Человек со стеклянными глазами, но мальчик вежливо верил ему. Пока у него есть Ырт, есть белесое небо над ним, есть река - больше не надо ему ничего.
1 2 3 4 5