— Изволь… и такие есть, изволь… Назар, Назар, покажи барину серенького меринка, знаешь, что с краю-то стоит, да гнедую с лысиной, а не то — другую гнедую, что от Красотки, знаешь?
Назар вернулся в конюшню.
— Да ты на недоуздках так их и выведи! — закричал ему вслед г-н Чернобай. — У меня, батюшка, — продолжал он, ясно и кротко глядя мне в лицо, — не то, что у барышников, чтоб им пусто было! У них там имбири разные пойдут, соль, барда. Бог с ними совсем!.. А у меня, изволишь видеть, все на ладони, без хитростей.
Вывели лошадей. Не понравились они мне.
— Ну, поставь их с Богом на место, — проговорил Анастасей Иваныч. — Других нам покажи.
Показали других. Я наконец выбрал одну, подешевле. Начали мы торговаться. Г-н Чернобай не горячился, говорил так рассудительно, с такою важностью призывал Господа Бога во свидетели, что я не мог не «почтить старичка»: дал задаток.
— Ну, теперь, — промолвил Анастасей Иваныч, — позволь мне, по старому обычаю, тебе лошадку из полы в полу передать… Будешь за нее меня благодарить… Ведь свеженькая! словно орешек… нетронутая… степнячо-ок! Во всякую упряжь ходит.
Он перекрестился, положил полу своей шинели себе на руку, взял недоуздок и передал мне лошадь.
— Владей с Богом теперь… А чайку все не хочешь?
— Нет, покорно вас благодарю: мне домой пора.
— Как угодно… А мой кучерок теперь за тобой лошадку поведет?
— Да, теперь, если позволите.
— Изволь, голубчик, изволь… Василий, а Василий, ступай с барином; лошадку сведи и деньги получи. Ну, прощай, батюшка, с Богом.
— Прощайте, Анастасей Иваныч.
Привели мне лошадь на дом. На другой же день она оказалась запаленной и хромой. Вздумал я было ее заложить: пятится моя лошадь назад, а ударишь ее кнутом — зартачится, побрыкает, да и ляжет. Я тотчас отправился к г-ну Чернобаю. Спрашиваю:
— Дома?
— Дома.
— Что ж это вы, — говорю, — ведь вы мне запаленную лошадь продали.
— Запаленную?.. Сохрани Бог!
— Да она еще и хромая, притом и с норовом.
— Хромая? Не знаю, видно, твой кучерок ее как-нибудь попортил… а я, как перед Богом…
— Вы, по-настоящему, Анастасей Иваныч, ее назад взять должны.
— Нет, батюшка, не прогневайся: уж коли со двора долой — кончено. Прежде бы изволил смотреть.
Я понял, в чем дело, покорился своей участи, рассмеялся и ушел. К счастью, я за урок не слишком дорого заплатил.
Дня через два я уехал, а через неделю опять завернул в Лебедянь на возвратном пути. В кофейной я нашел почти те же лица и опять застал князя Н. за биллиардом. Но в судьбе господина Хлопакова уже успела произойти обычная перемена. Белокурый офицерик сменил его в милостях князя. Бедный отставной поручик попытался еще раз при мне пустить в ход свое словечко — авось, дескать, понравится по-прежнему, — но князь не только не улыбнулся, даже нахмурился и пожал плечом. Господин Хлопаков потупился, съежился, пробрался в уголок и начал втихомолку набивать себе трубочку…

1 2 3 4