Я покинул маленького Ли с его безвинно пострадавшей попкой и
поднялся на верхний этаж. Дальше я сам разобрался, откуда
шум-гам. Открыл дверь и сперва увидел свою жену. Она валялась
на "водяном" диване вместе с какими-то шоколадными мужиками и
раслабленно хихикала. Юбка ее была задрана и африканцы елозили
руками по пухленьким ляжкам. Глаза у них были оловянные, но
губы слюнявые, если не сказать похотливые. Царила вонь,
образованная газовыделением из задниц, табакокурением, какими-то
кадильницами, шипящими и булькающими на плите харчами; тренькала
не слишком приятная музыка, публика веселилась целованием и
танцами, однако Усманов среди нее не наблюдался.
Я подошел к кровати, сгреб курчавые шевелюры в две ладони и
столкнул "шоколадок" лбами. По-моему крепко столкнул, один даже
отключился. Затем я рывком поднял Риту с кровати, она хоть
пошатывалась, но пробовала держаться на ногах. Я подтолкнул ее к
двери и тут меня сзади окликнули:
- Эй, приятель, не торопись унести свою попку.
Это сказал большой черный Чака. Действительно, мужчина
немаленького роста, по происхождению суданец или эфиоп. На
поясе у него висел плейер с компакт-диском, в ушах торчали
наушнички, сам он пританцовывал, наличность имел не свирепую,
даже ласковую, как у сытой гиены. А глаза опять-таки оловянные.
- У тебя попа вместо головы. Отстань, липкий.- огрызнулся я.
- Остановись, брат мой. И не уводи сестру. Ей хорошо с нами, мы
помогаем друг другу.
Я попробовал не кипятиться и не пускать пар.
- Ей хорошо, пока она соображает не больше, чем початок
кукурузы. А если вы ей помогали своими "перчиками", то
будете иметь дело с полицией на полную катушку. Поняли меня?
- Мы - это ты, брат. Когда мы узнавали сладость твоей жены,
тоже должен был испытывать и ты. Если у тебя это не получилось,
значит, ты сам воздвиг преграды. Участвуй вместе с нами и ты
поймешь, что такое великая общность, поток жизни, слияние на
лоне материнских божеств. Или ты маленький белый собственник?
- Я - маленький белый собственник, а ты большая черная
скотина... Топай, Рита.- я подтолкнул осоловевшую женщину к
двери.
Чака цокнул языком и путь немедленно был прегражден еще более
здоровенным мужиком - амбал сразу сгреб Риту, облапил ее
только так.
- Ну, так потанцуешь с нами, брат?- сладко вопросил Чака.
- Настояший танцор пляшет только под свою музыку.
Я вытащил свою пушку и направил ее на амбала, вполглаза
поглядывая на Чаку.
Амбал только поплотнее заслонился моей удобной во всех
отношениях Маргаритой.
- Ты же не выстрелишь, мой белый брат.- ласково протянул Чака,
а его приятель полез в карман. Что же делать?
Я направил ствол чуть ниже и стрельнул между ног амбала и моей
жены. Она совершенно бессознательно присела и тут я
влепил пулю прямо в лоб здорового негра. Он грохнулся на пол,
закатив зрачки, из его кармана так и осталась торчать рукоятка
пистолета. Тут начался визг, я схватил Риту и потащил в
коридор. Когда дотянул ее до лестницы, сзади уже появился
человек с пистолет-пулеметом. Я направил жену вниз, надеясь,
что она не переломает себе по дороге все косточки. Надо было
пальнуть несколько раз в сторону вражеского стрелка, чтобы
он умерил свою прыть. Затем, скатившись по лестнице, подхватил
свою жену, которая все норовила стать неподъемным мешком.
Когда я заталкивал ее в машину, поверх головы свистнуло
несколько пуль, потом пяток свинцовых лепешек звякнул по
бамперу. Форд на мое счастье был достаточно старым и
пуленепрошибаемым. Он все стерпел, пока я выруливал на шоссе и
набирал скорость. А стрелки-то выстроились чуть ли не в шеренгу
и устроили настоящую канонаду. Кстати, они мне все стекла
разнесли, хорошо хоть Рита оплыла по сидению вниз.
Когда я увидел, что оторвался от этих басурманов, то
окончательно сообразил: теперь жена моя - дура невменяемая и я
не успокоюсь, пока не разорву Усманова как газету.
Голова жены болталась на сидении, Рита то и дело пыталась
стравить харчи и несла околесицу, причем чувствовалось идейное
влияние Чаки и его товарищей. Я еще раз оценил и сравнил
лопотание грязнули Чака, сектанта Пеки, деловой бабенки Женевьев
и ленивицы Риты. Тут меня окончательно сразило сходство.
Похоже, я имею дело с ветвистой системой, цели и задачи которой
вряд ли понимаю, хотя и ощущаю, что она использует меня для
каких-то нужд.
Я подергал жену за уши.
- Где Хожа... да не вались ты мордой вниз, задница ты этакая...
где господин Усманов?
- Хоха! Усманчик! У него сегодня выхлопной... ой, выходной
денек... Ты простишь меня, муж?
- У тебя теперь много мужей, Рита. Даже есть муж в юбке - мисс
Федорчук.
- Они все говорили о радости слияния, о потоке жизни...
- А ты все с радостью внимала, как на симфоническом концерте...
Куда мог подеваться аспид Усманов?
- Он говорил, что ему... в банк. Он туда уже ездил... Это на
Дэнбери-роуд... Ты все-таки прости меня, Коленька...
- Прощу, если у тебя в голове свист один.
Я быстренько развернул форд, снова газанул, и засек Хожу, когда
он выруливал на своем "мерседесе" с Дэнбери-роуд. Хорошо, что
ему не была известна марка моей новой машины, так что я спокойно
его преследовал и настигал. А где-то на развилке я поровнялся с
ним и долбанул вбок, пытаясь прижать к бетонному ограждению. Он
увильнул и стал удирать со всех колес, затем свернул на Вудгейт.
Тут-то у меня и отказали тормоза, отчего я помчался навстречу
реке. Но дальше был пирс, уткнувшийся под острым углом в берег.
Я прижался бортом к "мерседесу", не давая Усманову свернуть, моя
машина была потяжелее и инерцию набрала приличную, так что мы
вместе и влетели на пирс. Теперь надо было останавливать Хожу и
как-нибудь тормозить самому. Рита не вопила в полный рот, как
можно было ожидать, а довольно повизгивала, будто ее кто-то
щекотал.
Бросив руль вправо, я столкнул "мерседес" с пирса - видимо,
сцепление на мокром бетоне было не ахти. Хожа перелетел через
полоску воды, разделяющую причальную стенку и судно. Речная
посудина сидела низко, так что автомобиль только задел ее борт,
чуть крутанулся вокруг продольной оси и шлепнулся на палубу
между фальшбортом и комингсами трюмов. Естественно, что инерция
еще потащила со скрежетом и визгом железную тушу машины, пока
она не застряла где-то в районе форпика. Можно было
представить, как дрищет от страха господин-товарищ Усманов.
Впрочем, мне было не до того, я сам не слишком веселился.
Ведь мой тяжелый форд ехал, опираясь левыми колесами на причал и
притираясь правой стороной к борту судна, соответственно правые
колеса висели над водой. Хорошо, что расстояние между посудиной
и причалом не превышало метра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40