Иногда ему казалось,
что все, относящееся к офицеру КГБ Паклину, является посторонней
информацией, непонятно откуда взявшейся на накопителях. Но порой
он ощущал, что многие его поступки определяются теми
характеристиками, скрытыми интенциями и потенциями, доставшимися
от пришельца из другого мира.
В этом случае, странная информация должна по идее присутствовать
в базовой матрице. Возможно, Сибилла и выбрала именно его,
Р36.Клина, чтобы выудить тайные сведения.
Сибилла. Сибилла. Все-таки он прокололся с ней. Она не только
вытащила из него всю необходимую информацию, но, скорее всего, и
вырвала из рядов полиции. Разве сержант Р36.Блеск будет
переживать из-за того, что зверомашины доберутся до "сопливых"?
От этих загадочных "тридцать седьмых" у Клина перегревался
мыслительных аппарат. Р37 якобы торчат от всяких мягкотельских
штучек-дрючек, но Сибилла явно держит зло на белковых тварей. Да
и майор Шаман очень не прост, он подозрительно ограничивает
право своих подчиненного быть прозорливым и чутким. Как это
аукнется на ходе войны?
При слове "мягкотелы" капитан Клин частенько начинал размышлять
об их женщинах. Наверное, они вытягивают "базовую" информацию из
своих мужиков еще более интересно и умело, чем Сибилла. Все-таки
их предки занимались этими делами сотни миллионов лет и успели
отработать мастерство. Любопытно, смог бы он, Р36.Клин
подружиться с "мягкотелыми" дамами или они в любом случае
обзывали бы его "умной сковородкой". Из памяти, а может и
воображения произрастали сценки, в которых он тоже был
мягкотелым и общался на разные лады с человеческими девушками. И
они ему нравились, их хрупкие косточки, их полужидкая плоть, их
тонкая кожица, и даже непонятно зачем растущие волосы на их
головенках. И рыжие, и пепельные, и золотистые. Используя те
впечатления, которые остались от интима с Сибиллой, Клин
представлял как бы Это могло быть с мягкими девушками. Он
аккуратно записывал свои интимные фантазии в видеорежиме,
монтировал их, подправлял и снова прокручивал, радуясь своему
режиссерскому мастерству.
Капитан Клин, в конце концов, выплывал из полузабытья и
вспоминал, что он не единожды видел мягкотелов и в фильмах, и
наяву, и живых - на лоне природы. И в музее - в заспиртованной
виде. Никогда они не производили на него благоприятного
впечатления, скорее уж отталкивающее. Ему куда больше нравились
в белковом мире некоторые членистоногие с твердыми хитиновыми
покровами. Насекомые, во всяком случае, поболее смахивали на
роботов, чем мягкотелы.
Но, даже в состоянии стопроцентной бодрости и активности всех
систем, прежние чувства отвращения к мягкотелам уже не
пробуждались в Клине.
В один из приятных часов, наполненных игрой воображения, как-то
слишком неожиданно раздался сигнал боевой тревоги. Капитан Клин
секунду приводил себя в полную ясность, а потом помчался по
длинным, как кишки барана, коридорам базы к взлетно-посадочным
площадкам.
Большие и маленькие роботы-механики еще ползали по обшивке его
штурмовика, но все панели и люки были на штатных местах.
Остальные пилоты его эскадрильи уже сидели по своим кабинам.
Капитан Клин тоже разместился в нутре штурмовика, принял форму
номер два и стал похож на параллелепипед с ворохом отходящих
кабелей. Первым делом надо было поздороваться со штурмовым
катером.
- Привет, мы вместе?
- Вместе.
Сейчас пилот действительно видел, слышал и чувствовал вместе со
своим штурмовиком. Любой приказ, произведенный его быстрым
мозгом, мигом перекидывался в компьютер катера и микропроцессоры
бортовых систем. Результаты функционирования и диагностики
бортовых систем также проносились через компьютер штурмовика в
мозг капитана Клина.
Командная сеть базы направила запрос о готовности и капитан Клин
подтвердил полную работоспособность всех своих систем.
Наконец, база разрешила сброс и начала отсчет времени старта.
Вот растаяли, обнулились секунды ожидания и крупная тряска
показала, что штурмовик вырвался "из стойла" в открытый космос.
Бортовой компьютер вычерчивал траекторию полета и практически
сам вел боевую машину.
Капитан Клин использовал полярную систему координат, поэтому
вражеские истребители для него возникли сверху, вначале на
радиолокаторах, потом оптически. А Земля оказалась внизу.
Враги опускались довольно плотным тетраэдром, направленным
острием к планете, в то время как земной флот летел просторным
ромбом. И опять Клин заметил, что боевой порядок, выбранный
Шаманом не слишком удачен. Противники раньше смогли
сфокусировать фатальное оружие. Хочешь не хочешь, а по сторонам
тетраэдра возникли штурмовики-в-будущем земного флота, которые
сразу попали под яростную долбежку гамма-лазеров. Земные
штурмовики там, наверху, разлетались в клочья, а
машины-в-настоящем все хуже поддавались управлению и натужно
скрипели от внутренних напряжений.
Клин начал терять контроль над своей машиной. Вырубились
локаторы дальнего наблюдения, надрывно закашлял двигатель,
бортовые системы отказывались слушаться каждой команды.
Штурмовик быстро превращался в металлолом.
И тут Клин полностью врубился в ситуацию. Стало ясно, какой
маневр совершит вражеский тетраэдр - он сейчас весь ляжет на
одну из своих сторон, направив острие по касательной к Земле.
Вот тогда противник окажется позади и вплотную займется земным
флотом-в-прошлом. Не долго думая, капитан Клин дал команду своей
эскадрилье на вертикальный маневр с обратным разворотом. А
вскоре вражеский адмирал, молодец, оправдал ожидания и
перестроил свои боевые порядки - тетраэдр повернулся, чтобы
оказаться с тылу у земного флота.
Тут и заработало фатальное оружие эскадрильи Клина. Прямо перед
ней возникли противники-в-будущем, которые были сметены как
крошки ударом из импульсников. Тетраэдр дал заметную трещину, в
которую устремилась эскадрилья Клина. А за ней последовали
примеру и другие эскадрильи земного флота. Противник,
оказавшийся со всех четырех сторон от прорвавшихся групп, своим
плотным огнем больше вредил себе. А вот каждый выстрел из
бортового импульсника или бластера землян доставлял неизменный
успех. Выбросы перегравитаторов бросали вражеские машины друг на
друга, смешивали их в кучу-малу. Залпы же деквантизаторов просто
выкашивали целые ряды вражьей техники, превращая блестящие
штурмовики в смутные водородные вихри.
На мгновение отрешившись от упоения боем капитан Клин заметил,
что один из "кусков" тетраэдра отвалился и семь вражеских машин
устремились серебристыми иглами прямо в сизую земную атмосферу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
что все, относящееся к офицеру КГБ Паклину, является посторонней
информацией, непонятно откуда взявшейся на накопителях. Но порой
он ощущал, что многие его поступки определяются теми
характеристиками, скрытыми интенциями и потенциями, доставшимися
от пришельца из другого мира.
В этом случае, странная информация должна по идее присутствовать
в базовой матрице. Возможно, Сибилла и выбрала именно его,
Р36.Клина, чтобы выудить тайные сведения.
Сибилла. Сибилла. Все-таки он прокололся с ней. Она не только
вытащила из него всю необходимую информацию, но, скорее всего, и
вырвала из рядов полиции. Разве сержант Р36.Блеск будет
переживать из-за того, что зверомашины доберутся до "сопливых"?
От этих загадочных "тридцать седьмых" у Клина перегревался
мыслительных аппарат. Р37 якобы торчат от всяких мягкотельских
штучек-дрючек, но Сибилла явно держит зло на белковых тварей. Да
и майор Шаман очень не прост, он подозрительно ограничивает
право своих подчиненного быть прозорливым и чутким. Как это
аукнется на ходе войны?
При слове "мягкотелы" капитан Клин частенько начинал размышлять
об их женщинах. Наверное, они вытягивают "базовую" информацию из
своих мужиков еще более интересно и умело, чем Сибилла. Все-таки
их предки занимались этими делами сотни миллионов лет и успели
отработать мастерство. Любопытно, смог бы он, Р36.Клин
подружиться с "мягкотелыми" дамами или они в любом случае
обзывали бы его "умной сковородкой". Из памяти, а может и
воображения произрастали сценки, в которых он тоже был
мягкотелым и общался на разные лады с человеческими девушками. И
они ему нравились, их хрупкие косточки, их полужидкая плоть, их
тонкая кожица, и даже непонятно зачем растущие волосы на их
головенках. И рыжие, и пепельные, и золотистые. Используя те
впечатления, которые остались от интима с Сибиллой, Клин
представлял как бы Это могло быть с мягкими девушками. Он
аккуратно записывал свои интимные фантазии в видеорежиме,
монтировал их, подправлял и снова прокручивал, радуясь своему
режиссерскому мастерству.
Капитан Клин, в конце концов, выплывал из полузабытья и
вспоминал, что он не единожды видел мягкотелов и в фильмах, и
наяву, и живых - на лоне природы. И в музее - в заспиртованной
виде. Никогда они не производили на него благоприятного
впечатления, скорее уж отталкивающее. Ему куда больше нравились
в белковом мире некоторые членистоногие с твердыми хитиновыми
покровами. Насекомые, во всяком случае, поболее смахивали на
роботов, чем мягкотелы.
Но, даже в состоянии стопроцентной бодрости и активности всех
систем, прежние чувства отвращения к мягкотелам уже не
пробуждались в Клине.
В один из приятных часов, наполненных игрой воображения, как-то
слишком неожиданно раздался сигнал боевой тревоги. Капитан Клин
секунду приводил себя в полную ясность, а потом помчался по
длинным, как кишки барана, коридорам базы к взлетно-посадочным
площадкам.
Большие и маленькие роботы-механики еще ползали по обшивке его
штурмовика, но все панели и люки были на штатных местах.
Остальные пилоты его эскадрильи уже сидели по своим кабинам.
Капитан Клин тоже разместился в нутре штурмовика, принял форму
номер два и стал похож на параллелепипед с ворохом отходящих
кабелей. Первым делом надо было поздороваться со штурмовым
катером.
- Привет, мы вместе?
- Вместе.
Сейчас пилот действительно видел, слышал и чувствовал вместе со
своим штурмовиком. Любой приказ, произведенный его быстрым
мозгом, мигом перекидывался в компьютер катера и микропроцессоры
бортовых систем. Результаты функционирования и диагностики
бортовых систем также проносились через компьютер штурмовика в
мозг капитана Клина.
Командная сеть базы направила запрос о готовности и капитан Клин
подтвердил полную работоспособность всех своих систем.
Наконец, база разрешила сброс и начала отсчет времени старта.
Вот растаяли, обнулились секунды ожидания и крупная тряска
показала, что штурмовик вырвался "из стойла" в открытый космос.
Бортовой компьютер вычерчивал траекторию полета и практически
сам вел боевую машину.
Капитан Клин использовал полярную систему координат, поэтому
вражеские истребители для него возникли сверху, вначале на
радиолокаторах, потом оптически. А Земля оказалась внизу.
Враги опускались довольно плотным тетраэдром, направленным
острием к планете, в то время как земной флот летел просторным
ромбом. И опять Клин заметил, что боевой порядок, выбранный
Шаманом не слишком удачен. Противники раньше смогли
сфокусировать фатальное оружие. Хочешь не хочешь, а по сторонам
тетраэдра возникли штурмовики-в-будущем земного флота, которые
сразу попали под яростную долбежку гамма-лазеров. Земные
штурмовики там, наверху, разлетались в клочья, а
машины-в-настоящем все хуже поддавались управлению и натужно
скрипели от внутренних напряжений.
Клин начал терять контроль над своей машиной. Вырубились
локаторы дальнего наблюдения, надрывно закашлял двигатель,
бортовые системы отказывались слушаться каждой команды.
Штурмовик быстро превращался в металлолом.
И тут Клин полностью врубился в ситуацию. Стало ясно, какой
маневр совершит вражеский тетраэдр - он сейчас весь ляжет на
одну из своих сторон, направив острие по касательной к Земле.
Вот тогда противник окажется позади и вплотную займется земным
флотом-в-прошлом. Не долго думая, капитан Клин дал команду своей
эскадрилье на вертикальный маневр с обратным разворотом. А
вскоре вражеский адмирал, молодец, оправдал ожидания и
перестроил свои боевые порядки - тетраэдр повернулся, чтобы
оказаться с тылу у земного флота.
Тут и заработало фатальное оружие эскадрильи Клина. Прямо перед
ней возникли противники-в-будущем, которые были сметены как
крошки ударом из импульсников. Тетраэдр дал заметную трещину, в
которую устремилась эскадрилья Клина. А за ней последовали
примеру и другие эскадрильи земного флота. Противник,
оказавшийся со всех четырех сторон от прорвавшихся групп, своим
плотным огнем больше вредил себе. А вот каждый выстрел из
бортового импульсника или бластера землян доставлял неизменный
успех. Выбросы перегравитаторов бросали вражеские машины друг на
друга, смешивали их в кучу-малу. Залпы же деквантизаторов просто
выкашивали целые ряды вражьей техники, превращая блестящие
штурмовики в смутные водородные вихри.
На мгновение отрешившись от упоения боем капитан Клин заметил,
что один из "кусков" тетраэдра отвалился и семь вражеских машин
устремились серебристыми иглами прямо в сизую земную атмосферу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24