Он еще никогда не был на Новой Луне. Однако он часто видел этот искусственный спутник, плывущий по небу Земли. И вскоре, несомненно, после того, как он выполнит поручение командора Калама, он получит — от этой мысли у него даже сердце подпрыгнуло — заслуженный отпуск, который проведет на веселой Новой Луне.
Шагая в направлении огромного космопорта, на котором в отдалении от других кораблей высился стройный шпиль «Корсара», он напевал, чтобы скоротать время, популярную песенку, сочиненную давным давно какими-то сентиментальными людьми:
Когда мы впервые танцевали
На яркой Новой Луне,
Когда мы влюбились
На далекой Новой Луне,
Я потерял миллион долларов,
Но я нашел тебя, дорогая.
Он взошел на борт стройного серебристого «Корсара». Он ожидал, что эта странная задача направит его на какую-нибудь удаленную планету. Однако, когда он достиг скорости в две тысячи миль по направлению к Новой Луне и вскрыл конверт, оказалось, что надо возвращаться на Землю, на пустынный островок в хмуром Атлантическом океане.
«Корсар» спускался среди кричащих птиц. Чан выбрал ровный участок на самом высоком гранитном уступе в ста футах над серым неугомонным морем. Двадцать рабочих спустились по трапу. Гудящие атомные буры вгрызлись в обнаженную породу. Шурф заполнила паутина строительного материала. Расплавленные каменные осколки превратились в массивные стены и крышу из непроницаемого пердьюрита.
На следующий день крейсер отбыл при первых же лучах рассвета. Оставшись в одиночестве среди усаживающихся птиц, которые вскоре покрыли собой даже потайной люк, Чан Деррон дрожал от чего-то, более холодного, чем пронизывающий южный ветер.
Под черным утесом, за зелено-белым хаосом, который бушевал у его основания, лежало пустое и безграничное полярное море. Низкое желтое солнце висело в сером северном небе и блестело на снежных покровах немногочисленных айсбергов. Ему казалось, что он — единственный человек на всей планете. И вдруг в нем родился смутный страх — опасение, что предосторожностей Джея Калама в отношении таинственного шпиона было недостаточно.
Он еще раз тщательно проверил протонный бластер. Усовершенствованный со времени войны с кометчиками и заменивший более маломощные протонные пистолеты, которые служили так долго, он посылал разрушительные пучки ядерных разрядов быстрее и дальше, чем любой стационарный излучатель старых моделей. Кобура для более точной стрельбы становилась прикладом. Для ближнего боя присоединялся складной штык.
Чан пытался успокоиться, возясь с этим безмолвным механизмом, с его хромированной прелестью и идеальной балансировкой. Однако непрекращающийся вой пронизывающего ветра, пустая враждебность холодного неба и покрытого редкими айсбергами моря будили в его сердце тревогу.
Он вскрикнул от облегчения, когда «Беллатрикс», длинный и яркий флагман Адмирала-Генерала Хала Самду, прорвался сквозь облака кричащих птиц. По трапу спустились два человека и вынесли тяжелый деревянный ящик. «Беллатрикс» взмыл вверх и через несколько секунд исчез.
Чан Деррон никогда не видел прежде доктора Элероида, но он узнал ученого, чей портрет имелся в учебниках по геодезии. Элероид был высоким, несколько неуклюжим, медлительным человеком с красным нервным лицом гения. Но что до глаз — они были бы, скорее, к лицу булочнику или бармену. Однако эти глаза, широко посаженные и глядящие сквозь толстые стекла очков, обладали магнетической силой гения.
Элероид по-прежнему боялся. Это было очевидно из того, как он встревоженно озирался на острове, из того, как он вздрогнул, когда помощник в белом облачении дотронулся до него, из облегчения, проявившегося на широком лице, когда Чан подошел к нему.
— Рад вас видеть, капитан. — Голос оказался густым, но шепелявым. — Где склеп? Мы должны спешить!
Чан указал на дверь, замаскированную под каменную плиту, и вернулся, чтобы помочь маленькому, тяжело дышащему помощнику с ящиком. Доктор Элероид очень встревоженно посмотрел на них и затем помог им спустить ящик по узкой лестнице. Чан заметил на руках ассистента красную сыпь. Внезапно тот начал чихать и закрыл лицо носовым платком. Макс Элероид властно указал на лестницу.
— Вы останетесь на страже, капитан. — Голос его дрожал от напряжения. — Мы запрем помещение. Я позову вас, когда все будет закончено. — Затем он коснулся руки Чана Деррона. — Несите караул бдительно, капитан, — взмолился он, — потому что на карту, возможно, поставлена безопасность самой Системы.
Массивная дверь захлопнулась. Чан отодвинулся, и птицы уселись снова. Море, скалы и небо были пустынны, как и прежде. Южный ветер пронизывал до костей, северное солнце грело слабо. Он дрожал, шагая взад-вперед.
Он пытался уверить себя, что мрачные предчувствия не имеют под собой оснований, и тут что-то коснулось его. Вначале он подумал, что его задела крылом птица. Затем почувствовал странную легкость на поясе, и его натренированная рука быстро метнулась к кобуре. Бластер исчез! Он изумленно озирался. Скалы, море и небо по-прежнему были зловеще пусты. Где оружие? Он не мог найти ответа. Птицы кричали, словно издеваясь над ним. Это означало опасность — враждебное действие неизвестного агента. Но как ему это удалось? Сторожевой флот Самду, должно быть, где-то неподалеку в этом сером небе. Он может связаться с Адмиралом-Генералом…
Однако из маленького черного диска коммуникатора, висевшего на шее, уже доносился гудок вызова. Он нашел кнопку приема и прижал прибор к уху.
— На помощь! — Это был Макс Элероид. — Этот человек… он не…
Послышался странный шум, и затем коммуникатор замолк.
АДЕКВАТНАЯ УЛИКА
То же самое тревожное сообщение было получено флотом. Когда «Беллатрикс» приземлился менее чем час спустя, Чан Деррон был найден бесцельно бродящим среди скал.
— Мой бластер исчез! — прохрипел он, обращаясь к Адмиралу-Генералу. — Если бы он не пропал, я смог бы прорезать себе путь и прийти на помощь!
— Где ваше подземелье? — спросил старый бывалый космонавт. Его громадное некрасивое лицо было пепельно-серым, а встревоженные движения больших, покрытых шрамами рук уже растормошили уставную прическу белых волос. — Мы посмотрим.
Чан показал на едва видимый шов.
— Заперто. — Голос его дрожал — это было следствием того страшного часа, который он провел в ожидании. — Элероид запер дверь изнутри. Придется резать пердьюрит.
— Если удастся… — Хал Самду стиснул покрытые шрамами кулаки, мучительно размышляя, какое принять решение. — Если бы только здесь был старый Жиль Хабибула! Это был для нас просто подарок во все, что касалось замков. Но сейчас он на Фобосе, отделен от нас Солнцем и он сидит за столом Джона Стара и пьет вволю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Шагая в направлении огромного космопорта, на котором в отдалении от других кораблей высился стройный шпиль «Корсара», он напевал, чтобы скоротать время, популярную песенку, сочиненную давным давно какими-то сентиментальными людьми:
Когда мы впервые танцевали
На яркой Новой Луне,
Когда мы влюбились
На далекой Новой Луне,
Я потерял миллион долларов,
Но я нашел тебя, дорогая.
Он взошел на борт стройного серебристого «Корсара». Он ожидал, что эта странная задача направит его на какую-нибудь удаленную планету. Однако, когда он достиг скорости в две тысячи миль по направлению к Новой Луне и вскрыл конверт, оказалось, что надо возвращаться на Землю, на пустынный островок в хмуром Атлантическом океане.
«Корсар» спускался среди кричащих птиц. Чан выбрал ровный участок на самом высоком гранитном уступе в ста футах над серым неугомонным морем. Двадцать рабочих спустились по трапу. Гудящие атомные буры вгрызлись в обнаженную породу. Шурф заполнила паутина строительного материала. Расплавленные каменные осколки превратились в массивные стены и крышу из непроницаемого пердьюрита.
На следующий день крейсер отбыл при первых же лучах рассвета. Оставшись в одиночестве среди усаживающихся птиц, которые вскоре покрыли собой даже потайной люк, Чан Деррон дрожал от чего-то, более холодного, чем пронизывающий южный ветер.
Под черным утесом, за зелено-белым хаосом, который бушевал у его основания, лежало пустое и безграничное полярное море. Низкое желтое солнце висело в сером северном небе и блестело на снежных покровах немногочисленных айсбергов. Ему казалось, что он — единственный человек на всей планете. И вдруг в нем родился смутный страх — опасение, что предосторожностей Джея Калама в отношении таинственного шпиона было недостаточно.
Он еще раз тщательно проверил протонный бластер. Усовершенствованный со времени войны с кометчиками и заменивший более маломощные протонные пистолеты, которые служили так долго, он посылал разрушительные пучки ядерных разрядов быстрее и дальше, чем любой стационарный излучатель старых моделей. Кобура для более точной стрельбы становилась прикладом. Для ближнего боя присоединялся складной штык.
Чан пытался успокоиться, возясь с этим безмолвным механизмом, с его хромированной прелестью и идеальной балансировкой. Однако непрекращающийся вой пронизывающего ветра, пустая враждебность холодного неба и покрытого редкими айсбергами моря будили в его сердце тревогу.
Он вскрикнул от облегчения, когда «Беллатрикс», длинный и яркий флагман Адмирала-Генерала Хала Самду, прорвался сквозь облака кричащих птиц. По трапу спустились два человека и вынесли тяжелый деревянный ящик. «Беллатрикс» взмыл вверх и через несколько секунд исчез.
Чан Деррон никогда не видел прежде доктора Элероида, но он узнал ученого, чей портрет имелся в учебниках по геодезии. Элероид был высоким, несколько неуклюжим, медлительным человеком с красным нервным лицом гения. Но что до глаз — они были бы, скорее, к лицу булочнику или бармену. Однако эти глаза, широко посаженные и глядящие сквозь толстые стекла очков, обладали магнетической силой гения.
Элероид по-прежнему боялся. Это было очевидно из того, как он встревоженно озирался на острове, из того, как он вздрогнул, когда помощник в белом облачении дотронулся до него, из облегчения, проявившегося на широком лице, когда Чан подошел к нему.
— Рад вас видеть, капитан. — Голос оказался густым, но шепелявым. — Где склеп? Мы должны спешить!
Чан указал на дверь, замаскированную под каменную плиту, и вернулся, чтобы помочь маленькому, тяжело дышащему помощнику с ящиком. Доктор Элероид очень встревоженно посмотрел на них и затем помог им спустить ящик по узкой лестнице. Чан заметил на руках ассистента красную сыпь. Внезапно тот начал чихать и закрыл лицо носовым платком. Макс Элероид властно указал на лестницу.
— Вы останетесь на страже, капитан. — Голос его дрожал от напряжения. — Мы запрем помещение. Я позову вас, когда все будет закончено. — Затем он коснулся руки Чана Деррона. — Несите караул бдительно, капитан, — взмолился он, — потому что на карту, возможно, поставлена безопасность самой Системы.
Массивная дверь захлопнулась. Чан отодвинулся, и птицы уселись снова. Море, скалы и небо были пустынны, как и прежде. Южный ветер пронизывал до костей, северное солнце грело слабо. Он дрожал, шагая взад-вперед.
Он пытался уверить себя, что мрачные предчувствия не имеют под собой оснований, и тут что-то коснулось его. Вначале он подумал, что его задела крылом птица. Затем почувствовал странную легкость на поясе, и его натренированная рука быстро метнулась к кобуре. Бластер исчез! Он изумленно озирался. Скалы, море и небо по-прежнему были зловеще пусты. Где оружие? Он не мог найти ответа. Птицы кричали, словно издеваясь над ним. Это означало опасность — враждебное действие неизвестного агента. Но как ему это удалось? Сторожевой флот Самду, должно быть, где-то неподалеку в этом сером небе. Он может связаться с Адмиралом-Генералом…
Однако из маленького черного диска коммуникатора, висевшего на шее, уже доносился гудок вызова. Он нашел кнопку приема и прижал прибор к уху.
— На помощь! — Это был Макс Элероид. — Этот человек… он не…
Послышался странный шум, и затем коммуникатор замолк.
АДЕКВАТНАЯ УЛИКА
То же самое тревожное сообщение было получено флотом. Когда «Беллатрикс» приземлился менее чем час спустя, Чан Деррон был найден бесцельно бродящим среди скал.
— Мой бластер исчез! — прохрипел он, обращаясь к Адмиралу-Генералу. — Если бы он не пропал, я смог бы прорезать себе путь и прийти на помощь!
— Где ваше подземелье? — спросил старый бывалый космонавт. Его громадное некрасивое лицо было пепельно-серым, а встревоженные движения больших, покрытых шрамами рук уже растормошили уставную прическу белых волос. — Мы посмотрим.
Чан показал на едва видимый шов.
— Заперто. — Голос его дрожал — это было следствием того страшного часа, который он провел в ожидании. — Элероид запер дверь изнутри. Придется резать пердьюрит.
— Если удастся… — Хал Самду стиснул покрытые шрамами кулаки, мучительно размышляя, какое принять решение. — Если бы только здесь был старый Жиль Хабибула! Это был для нас просто подарок во все, что касалось замков. Но сейчас он на Фобосе, отделен от нас Солнцем и он сидит за столом Джона Стара и пьет вволю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36