Он
задремал...
Блаженную тишину нарушил резкий, требовательный девичий голос:
- Бобби! Мастер Бобби, где вы?
Мистер Финнерсон почувствовал раздражение - голос явно действовал ему
на нервы. Когда голос раздался снова, он постарался не обращать на него
никакого внимания.
Но вот из-за кустов показалась голова в синем капоре с пышным голубым
бантом, а под ним - миловидное, розовощекое личико молоденькой девушки,
которая в эту минуту старалась казаться профессионально строгой.
- Так вот вы где, негодный мальчишка! Почему вы не отвечали, когда я
звала вас?
Мистер Финнерсон обернулся, ожидая увидеть за своей спиной
прячущегося ребенка. Но там никого не оказалось. Когда же он вернулся в
прежнее положение, кресло исчезло, а он сидел прямо на земле, и окружавшие
его кусты казались теперь гораздо выше.
- Пошли, пошли, мы и так уже опаздываем к чаю, - проговорила девушка,
глядя на него в упор.
Роберт опустил глаза и ужаснулся, увидев перед своим взором не
аккуратно выглаженные респектабельные брюки в узкую полоску, а синие
короткие штанишки, круглые коленки, белые носки и туфли явно детского
фасона. Он пошевелил ногой, и нога в детском ботинке тоже шевельнулась.
Позабыв обо всем, он осмотрел себя спереди и обнаружил, что одет в бежевую
курточку с большими медными пуговицами и что все это он обозревал из-под
полей желтой соломенной панамки, надвинутой на лоб.
Девушка проявляла нетерпение. Она раздвинула кусты, пригнулась и,
схватив Роберта за руку, рывком подняла его на ноги.
- Пошли же, наконец, не знаю, что на вас нашло сегодня.
Выйдя из-за кустов и все еще держа Роберта, девушка крикнула:
- Барбара, идем домой!
Роберт старался не поднимать глаз, так как его сердце всегда невольно
сжималось, когда он глядел на свою младшую сестренку. Но, несмотря на это,
он все-таки повернул голову и увидел, как маленькая девочка в белом
платьице стремглав бежит им навстречу. Он вытаращил глаза, так как уже
почти забыл, что она когда-то могла бегать, как любой здоровый ребенок, и
к тому же так счастливо улыбаться. Неужели это был сон? Но если так, то
это был удивительно яркий сон - ничто в нем не было искажено или
неправдоподобно. Даже звуки, раздававшиеся вокруг, были такими, какими он
их слышал в детстве: скрип колес от проезжающих телег и экипажей, цокот
лошадиных копыт и знакомая незатейливая песенка, которую наигрывал
шарманщик, стоящий на углу улицы.
- Ну что вы сегодня еле тянетесь? - ворчала нянька. - Кухарка будет
ужасно недовольна, что ей придется все разогревать.
Роберта несколько разочаровало, что они вошли в дом не через парадный
подъезд, свежевыкрашенный зеленой краской, а спустившись сначала в
полуподвал, где была кухня. Однако в детской все было на своих местах.
Роберт огляделся, узнавая знакомые предметы: лошадь-качалку с оторванной
нижней губой, процессию игрушечных коров и овец на каминной полке, газовый
светильник, уютно шипящий над столом, календарь на стене с изображением
трех пушистых котят и числом, напечатанным крупным шрифтом: 15 мая 1910
года. 1910-й год - значит, ему только исполнилось семь лет...
После чая Барбара спросила:
- А мамочка к нам придет сейчас?
- Нет, - ответила няня, - ее нет дома, они с папой уехали куда-то, но
она заглянет к вам перед сном, если, конечно, вы будете себя хорошо вести.
Все, до мельчайших подробностей, было, как в далекие годы его
детства: купание перед сном, укладывание в постель... Накрывая его
одеялом, нянька удивленно заметила:
- Уж слишком вы тихий сегодня, мастер Бобби, - надеюсь, вы не
собираетесь разболеться?
Роберт лежал в постели с открытыми глазами - все предметы в спальне
были отчетливо видны даже при тусклом свете ночника. Что-то уж слишком
долго этот сон - а может быть, это был особый, предсмертный сон, про
который говорят: "Вся его жизнь промелькнула перед ним в эту минуту". В
конце концов, ведь он не совсем поправился после болезни...
В этой связи он вдруг вспомнил того странного человека - Прендергаст,
кажется, была его фамилия, который посетил его, когда он был совсем плох.
От неожиданности этого воспоминания Роберт даже приподнял голову с подушки
и сильно ущипнул себя за руку - люди почему-то всегда щипали себя за руку,
когда хотели убедиться, что все происходящее не сон. Те люди, которые, как
упомянул этот Прендергаст, говорили: "О, если б только мог прожить свою
жизнь заново!".
Но это было совершенно нелепо, абсолютный нонсенс, и к тому же
человеческая жизнь не начиналась в семилетнем возрасте - это противоречило
всем законам природы... Но вдруг... вдруг в этом была одна
мультимиллионная доля вероятности и то, о чем говорил странный человечек,
действительно произошло...
Бобби Финнерсон лежал в своей кроватке не шевелясь и тихонько
обдумывал все открывающиеся перед ним возможности. Он достаточно преуспел
в прошлой жизни благодаря своему незаурядному интеллекту, но теперь,
вооруженный знанием того, что произойдет в будущем, было даже трудно
представить, чего только он мог бы добиться! А технические и научные
открытия, предвидение первой и второй мировых войн и используемого в них
оружия - все это предоставляло невиданные возможности. Конечно, нарушать
ход истории было бы предосудительно, но вместе с тем, что мешало ему,
например, предупредить американцев о готовящемся нападении на Пирл-Харбор
или французов о планах, вынашиваемых Гитлером? Нет, где-то здесь должна
была быть какая-то загвоздка, мешающая ему сделать нечто подобное, но в
чем она состояла?
Все было слишком неправдоподобно и, скорее всего, все-таки сном. Но
сном ли?
Пару часов позднее дверь спальни скрипнула и слегка приоткрылась,
пропуская тонкий луч света из коридора. Роберт притворился спящим.
Послышались легкие шаги. Он открыл глаза и увидел свою мать, нежно
склонившуюся над ним. Несколько секунд он глядел на нее в полном
изумлении. Она была прекрасна. Хоть и одетая в роскошное вечернее платье,
она выглядела совсем еще девочкой. С сияющими глазами она ласково
улыбнулась ему. Роберт протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, когда
вдруг с пронзительной остротой вспомнил, что ее ожидало в будущем,
всхлипнул.
Мама обняла его за плечи и тихонько, чтобы не разбудить Барбару,
попыталась успокоить.
- Ну-ну, Бобби, не плачь. О чем ты плачешь? Ведь все хорошо. Наверно,
я тебя внезапно разбудила, когда тебе снился плохой сон.
Роберт шмыгнул носом, но ничего не ответил.
1 2 3
задремал...
Блаженную тишину нарушил резкий, требовательный девичий голос:
- Бобби! Мастер Бобби, где вы?
Мистер Финнерсон почувствовал раздражение - голос явно действовал ему
на нервы. Когда голос раздался снова, он постарался не обращать на него
никакого внимания.
Но вот из-за кустов показалась голова в синем капоре с пышным голубым
бантом, а под ним - миловидное, розовощекое личико молоденькой девушки,
которая в эту минуту старалась казаться профессионально строгой.
- Так вот вы где, негодный мальчишка! Почему вы не отвечали, когда я
звала вас?
Мистер Финнерсон обернулся, ожидая увидеть за своей спиной
прячущегося ребенка. Но там никого не оказалось. Когда же он вернулся в
прежнее положение, кресло исчезло, а он сидел прямо на земле, и окружавшие
его кусты казались теперь гораздо выше.
- Пошли, пошли, мы и так уже опаздываем к чаю, - проговорила девушка,
глядя на него в упор.
Роберт опустил глаза и ужаснулся, увидев перед своим взором не
аккуратно выглаженные респектабельные брюки в узкую полоску, а синие
короткие штанишки, круглые коленки, белые носки и туфли явно детского
фасона. Он пошевелил ногой, и нога в детском ботинке тоже шевельнулась.
Позабыв обо всем, он осмотрел себя спереди и обнаружил, что одет в бежевую
курточку с большими медными пуговицами и что все это он обозревал из-под
полей желтой соломенной панамки, надвинутой на лоб.
Девушка проявляла нетерпение. Она раздвинула кусты, пригнулась и,
схватив Роберта за руку, рывком подняла его на ноги.
- Пошли же, наконец, не знаю, что на вас нашло сегодня.
Выйдя из-за кустов и все еще держа Роберта, девушка крикнула:
- Барбара, идем домой!
Роберт старался не поднимать глаз, так как его сердце всегда невольно
сжималось, когда он глядел на свою младшую сестренку. Но, несмотря на это,
он все-таки повернул голову и увидел, как маленькая девочка в белом
платьице стремглав бежит им навстречу. Он вытаращил глаза, так как уже
почти забыл, что она когда-то могла бегать, как любой здоровый ребенок, и
к тому же так счастливо улыбаться. Неужели это был сон? Но если так, то
это был удивительно яркий сон - ничто в нем не было искажено или
неправдоподобно. Даже звуки, раздававшиеся вокруг, были такими, какими он
их слышал в детстве: скрип колес от проезжающих телег и экипажей, цокот
лошадиных копыт и знакомая незатейливая песенка, которую наигрывал
шарманщик, стоящий на углу улицы.
- Ну что вы сегодня еле тянетесь? - ворчала нянька. - Кухарка будет
ужасно недовольна, что ей придется все разогревать.
Роберта несколько разочаровало, что они вошли в дом не через парадный
подъезд, свежевыкрашенный зеленой краской, а спустившись сначала в
полуподвал, где была кухня. Однако в детской все было на своих местах.
Роберт огляделся, узнавая знакомые предметы: лошадь-качалку с оторванной
нижней губой, процессию игрушечных коров и овец на каминной полке, газовый
светильник, уютно шипящий над столом, календарь на стене с изображением
трех пушистых котят и числом, напечатанным крупным шрифтом: 15 мая 1910
года. 1910-й год - значит, ему только исполнилось семь лет...
После чая Барбара спросила:
- А мамочка к нам придет сейчас?
- Нет, - ответила няня, - ее нет дома, они с папой уехали куда-то, но
она заглянет к вам перед сном, если, конечно, вы будете себя хорошо вести.
Все, до мельчайших подробностей, было, как в далекие годы его
детства: купание перед сном, укладывание в постель... Накрывая его
одеялом, нянька удивленно заметила:
- Уж слишком вы тихий сегодня, мастер Бобби, - надеюсь, вы не
собираетесь разболеться?
Роберт лежал в постели с открытыми глазами - все предметы в спальне
были отчетливо видны даже при тусклом свете ночника. Что-то уж слишком
долго этот сон - а может быть, это был особый, предсмертный сон, про
который говорят: "Вся его жизнь промелькнула перед ним в эту минуту". В
конце концов, ведь он не совсем поправился после болезни...
В этой связи он вдруг вспомнил того странного человека - Прендергаст,
кажется, была его фамилия, который посетил его, когда он был совсем плох.
От неожиданности этого воспоминания Роберт даже приподнял голову с подушки
и сильно ущипнул себя за руку - люди почему-то всегда щипали себя за руку,
когда хотели убедиться, что все происходящее не сон. Те люди, которые, как
упомянул этот Прендергаст, говорили: "О, если б только мог прожить свою
жизнь заново!".
Но это было совершенно нелепо, абсолютный нонсенс, и к тому же
человеческая жизнь не начиналась в семилетнем возрасте - это противоречило
всем законам природы... Но вдруг... вдруг в этом была одна
мультимиллионная доля вероятности и то, о чем говорил странный человечек,
действительно произошло...
Бобби Финнерсон лежал в своей кроватке не шевелясь и тихонько
обдумывал все открывающиеся перед ним возможности. Он достаточно преуспел
в прошлой жизни благодаря своему незаурядному интеллекту, но теперь,
вооруженный знанием того, что произойдет в будущем, было даже трудно
представить, чего только он мог бы добиться! А технические и научные
открытия, предвидение первой и второй мировых войн и используемого в них
оружия - все это предоставляло невиданные возможности. Конечно, нарушать
ход истории было бы предосудительно, но вместе с тем, что мешало ему,
например, предупредить американцев о готовящемся нападении на Пирл-Харбор
или французов о планах, вынашиваемых Гитлером? Нет, где-то здесь должна
была быть какая-то загвоздка, мешающая ему сделать нечто подобное, но в
чем она состояла?
Все было слишком неправдоподобно и, скорее всего, все-таки сном. Но
сном ли?
Пару часов позднее дверь спальни скрипнула и слегка приоткрылась,
пропуская тонкий луч света из коридора. Роберт притворился спящим.
Послышались легкие шаги. Он открыл глаза и увидел свою мать, нежно
склонившуюся над ним. Несколько секунд он глядел на нее в полном
изумлении. Она была прекрасна. Хоть и одетая в роскошное вечернее платье,
она выглядела совсем еще девочкой. С сияющими глазами она ласково
улыбнулась ему. Роберт протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, когда
вдруг с пронзительной остротой вспомнил, что ее ожидало в будущем,
всхлипнул.
Мама обняла его за плечи и тихонько, чтобы не разбудить Барбару,
попыталась успокоить.
- Ну-ну, Бобби, не плачь. О чем ты плачешь? Ведь все хорошо. Наверно,
я тебя внезапно разбудила, когда тебе снился плохой сон.
Роберт шмыгнул носом, но ничего не ответил.
1 2 3