Он сосредоточил всю свою ненависть на этом человеке. Этот человек видел, как день ото дня слабеет, умирая, Тала, и не чувствовал ничего. Этот, не пожелавший понять, сколь выдающегося человека он медленно убивает…
Этот маленький злобный человек.
Балог был жив, а Тала была мертва. Несправедливость этого поразила Куай-Гона. И стёрла вдруг все эмоции, бушевавшие внутри него.
Балог вскочил, пинком отбрасывая мешавший стул, и сорвал с пояса бластер.
Куай-Гон улыбнулся.
Оби-Ван стоял рядом с ним, меч в положении защиты, ожидая хода Балога.
Балог протянул руку, чтобы включить передатчик на техническом пульте.
— Мне нужна помощь, я в информцентре. Отправьте боевых дроидов…
Куай-Гон небрежным жестом прожёг пульт лайтсейбером. Взлетели искры, пульт задымился. Балог выстрелил. Оби-Ван прыгнул вперёд, отклоняя огонь.
Огонь бластеров ничего не значил для Куай-Гона. Просто незначительное временное препятствие между ним и Балогом. Балог был его добычей. Собранием кожи, мускулов и костей, которые должны быть превращены в бесформенную кучу.
Его меч был подобен вспышке света, он двигался настолько быстро, что движения сливались в одно. Было так легко отклонить отчаянный огонь противника. Паника мелькнула в глазах Балога. Страх сделал его неуклюжим. Он отшвырнул бластер и кинулся было бежать, но споткнулся об отброшенный им же стул и с грохотом рухнул на пол.
Вот, наконец его враг лежит у его ног, точно так, как он и представлял себе все эти дни. Он стоял над Балогом, высоко занеся меч для удара. Удара-возмездия, который принесёт ему так много удовлетворения.
— Нет, Куай-Гон. " Голос, казалось, звучал издалека, и в то же время как будто совсем рядом. Это смутило его.
Он повернулся и встретился взглядом с Оби-Ваном. Ему показалось, будто он смотрит на него откуда-то издалека. Его охватило замешательство.
И тут словно бы разошлись облака, пропуская ясность света. Он увидел так много в одно мгновение. В твёрдом взгляде его падавана он увидел вдруг и опасение и сострадание.
Он больше не был где-то далеко. Расстояние словно сжалось, и он был опять в той же самой комнате. И рядом был Оби-Ван.
И только сейчас, словно вернувшись, Куай-Гон увидел, как далеко он ушёл. Тёмная сторона только что бушевала в его крови. Он знал это, он поощрял это. Мгновение поколебавшись, он деактивировал свой меч и повесил обратно на пояс.
Он был совсем близок к убийству ради мести. Только он сам знал, насколько близок. Он никогда не забудет это. Он никогда не позволит себе забыть.
Балог в облегчении закрыл глаза. Оби-Ван стоял над ним, доставая комлинк, когда в комнату вбежали Мэйс и Бэнт.
ГЛАВА 18
Четыре джедая стояли на приземляющейся платформе высоко над столицей Нового Эпсолона. Куай-Гон смотрел вниз на величественные серые здания, изгибы улиц и широкие бульвары. Отсюда, с этой высоты, было легко различить, где начинался большой сектор Цивилизованных, и где заканчивался, переходя в предместья, где жили Рабочие.
Манекс предоставил им самый лучший консульский корабль на Новом Эпсолоне, и откомандировал к ним своего личного пилота. Тело Талы было помещено на борту в небольшом отсеке, благоухающем от множества здешних цветов. Джедаи сопровождали её на её последнем пути в Храм.
Они оставляли здесь правительство, все ещё раздираемое противоречиями. Элани, Эрита и Балог были арестованы. Арест близнецов вызвал немалый протест. И Рабочие, и многие из Цивилизованных не могли поверить в их продажность. Только не дочери Эвана… Ирини находилась в медцентре, и против неё были выдвинуты обвинения. Движение Рабочих разом потеряло и Ирини, и Ленца. Теперь им предстояла нелёгкая задача — найти новых лидеров.
Открылись двери турболифта, и вошёл Манекс. Он был одет в роскошные одежды своего любимого зелёного цвета. Он шагнул вперёд и поклонился джедаям.
— Люди Нового Эпсолона многим обязаны вам, — сказал он.
— На Новом Эпсолоне всё ещё неспокойно, — сказал Мэйс, — Но правительство будет придерживаться политики честности.
Манекс кивнул:
— Выборы состоятся на следующей неделе. В них примут участие и другие сенаторы. Я знаю, что движение Абсолютистов подорвано, но не исчезло окончательно. У нас все ещё хватает врагов. Без сомнения, это будет нелёгким временем — пока Комитет Правосудия будет работать со списком информаторов Абсолюта. Но я принял на себя обязательства перед моим миром. Если меня изберут, я продолжу дело, начатое Эваном и Роаном.
— Если мы снова понадобимся вам, мы прибудем, — сказал ему Мэйс.
Куай-Гон отвернулся. «Только не я», — подумал он. Он никогда не возвратился бы снова на Новый Эпсолон.
— Мы благодарим вас за этот корабль, — сказал Манексу Мэйс, — И за всё, что вы сделали.
Карие глаза Манекса были полны печали.
— Никто не сможет восполнить то, что вы потеряли здесь. Я могу только обещать вам своё полное содействие — всю мою оставшуюся жизнь, в любой момент, когда вы будете нуждаться в этом.
Манекс отдал приказ пилоту спустить трап и, поклонившись, удалился.
Куай-Гон стоял невдалеке от остальных. Он увидел, как к Оби-Вану подошла Бэнт.
— Куай-Гон в порядке? — тихо спросила она обеспокоенным тоном — Я не знаю, — ответил его падаван, — Но он будет в порядке.
Буду ли я? — неожиданно словно о ком-то постороннем подумал Куай-Гон.
Оби-Ван взглянул на Бэнт:
— А мы все?
Куай-Гон почувствовал, что, если что и могло затронуть сейчас его сердце, так это тепло в глазах Бэнт, взглянувшей на Оби-Вана. Он вдруг вспомнил себя и Талу — тогда, неимоверно давно.
— Конечно, — ответила Бэнт Оби-Вану.
Он тоже должен был сказать кое-что Оби-Вану. Он отозвал его в сторону.
— Я должен поблагодарить тебя, — сказал он ему, — Когда я стоял над Балогом с ненавистью в сердце, ты спас меня от беды. Звук моего имени вернул меня к самому себе.
Оби-Ван взглянул с удивлением:
— Но я ничего не говорил.
Сердце Куай-Гона едва не выскочило из груди. Это была Тала… Конечно же, это была Тала. Голос был так близко, и в то же время словно из невероятной дали. Это был её голос, мягкий и тёплый, каким он редко его слышал. Каким она обращалась только к нему.
Теперь он понял. Она все ещё была с ним. Это знание должно было помочь ему, но вместо этого лишь вызвало новый взрыв боли. Ему было недостаточно её голоса. Он нуждался в её присутствии. В её тепле и дыхании, в возможности прикоснуться или просто обменяться только им понятными улыбками.
Оби-Ван, должно быть, понял что-то по его лицу. Желая поддержать, дотронулся до его руки. Но Куай-Гон не почувствовал. Он не хотел ничего чувствовать.
Он был благодарен Оби-Вану за его сочувствие. Благодарен Мэйсу и Бэнт за их молчаливое понимание.
И все же ему тяжело было быть с ними.
Куай-Гон развернулся и пошёл к трапу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Этот маленький злобный человек.
Балог был жив, а Тала была мертва. Несправедливость этого поразила Куай-Гона. И стёрла вдруг все эмоции, бушевавшие внутри него.
Балог вскочил, пинком отбрасывая мешавший стул, и сорвал с пояса бластер.
Куай-Гон улыбнулся.
Оби-Ван стоял рядом с ним, меч в положении защиты, ожидая хода Балога.
Балог протянул руку, чтобы включить передатчик на техническом пульте.
— Мне нужна помощь, я в информцентре. Отправьте боевых дроидов…
Куай-Гон небрежным жестом прожёг пульт лайтсейбером. Взлетели искры, пульт задымился. Балог выстрелил. Оби-Ван прыгнул вперёд, отклоняя огонь.
Огонь бластеров ничего не значил для Куай-Гона. Просто незначительное временное препятствие между ним и Балогом. Балог был его добычей. Собранием кожи, мускулов и костей, которые должны быть превращены в бесформенную кучу.
Его меч был подобен вспышке света, он двигался настолько быстро, что движения сливались в одно. Было так легко отклонить отчаянный огонь противника. Паника мелькнула в глазах Балога. Страх сделал его неуклюжим. Он отшвырнул бластер и кинулся было бежать, но споткнулся об отброшенный им же стул и с грохотом рухнул на пол.
Вот, наконец его враг лежит у его ног, точно так, как он и представлял себе все эти дни. Он стоял над Балогом, высоко занеся меч для удара. Удара-возмездия, который принесёт ему так много удовлетворения.
— Нет, Куай-Гон. " Голос, казалось, звучал издалека, и в то же время как будто совсем рядом. Это смутило его.
Он повернулся и встретился взглядом с Оби-Ваном. Ему показалось, будто он смотрит на него откуда-то издалека. Его охватило замешательство.
И тут словно бы разошлись облака, пропуская ясность света. Он увидел так много в одно мгновение. В твёрдом взгляде его падавана он увидел вдруг и опасение и сострадание.
Он больше не был где-то далеко. Расстояние словно сжалось, и он был опять в той же самой комнате. И рядом был Оби-Ван.
И только сейчас, словно вернувшись, Куай-Гон увидел, как далеко он ушёл. Тёмная сторона только что бушевала в его крови. Он знал это, он поощрял это. Мгновение поколебавшись, он деактивировал свой меч и повесил обратно на пояс.
Он был совсем близок к убийству ради мести. Только он сам знал, насколько близок. Он никогда не забудет это. Он никогда не позволит себе забыть.
Балог в облегчении закрыл глаза. Оби-Ван стоял над ним, доставая комлинк, когда в комнату вбежали Мэйс и Бэнт.
ГЛАВА 18
Четыре джедая стояли на приземляющейся платформе высоко над столицей Нового Эпсолона. Куай-Гон смотрел вниз на величественные серые здания, изгибы улиц и широкие бульвары. Отсюда, с этой высоты, было легко различить, где начинался большой сектор Цивилизованных, и где заканчивался, переходя в предместья, где жили Рабочие.
Манекс предоставил им самый лучший консульский корабль на Новом Эпсолоне, и откомандировал к ним своего личного пилота. Тело Талы было помещено на борту в небольшом отсеке, благоухающем от множества здешних цветов. Джедаи сопровождали её на её последнем пути в Храм.
Они оставляли здесь правительство, все ещё раздираемое противоречиями. Элани, Эрита и Балог были арестованы. Арест близнецов вызвал немалый протест. И Рабочие, и многие из Цивилизованных не могли поверить в их продажность. Только не дочери Эвана… Ирини находилась в медцентре, и против неё были выдвинуты обвинения. Движение Рабочих разом потеряло и Ирини, и Ленца. Теперь им предстояла нелёгкая задача — найти новых лидеров.
Открылись двери турболифта, и вошёл Манекс. Он был одет в роскошные одежды своего любимого зелёного цвета. Он шагнул вперёд и поклонился джедаям.
— Люди Нового Эпсолона многим обязаны вам, — сказал он.
— На Новом Эпсолоне всё ещё неспокойно, — сказал Мэйс, — Но правительство будет придерживаться политики честности.
Манекс кивнул:
— Выборы состоятся на следующей неделе. В них примут участие и другие сенаторы. Я знаю, что движение Абсолютистов подорвано, но не исчезло окончательно. У нас все ещё хватает врагов. Без сомнения, это будет нелёгким временем — пока Комитет Правосудия будет работать со списком информаторов Абсолюта. Но я принял на себя обязательства перед моим миром. Если меня изберут, я продолжу дело, начатое Эваном и Роаном.
— Если мы снова понадобимся вам, мы прибудем, — сказал ему Мэйс.
Куай-Гон отвернулся. «Только не я», — подумал он. Он никогда не возвратился бы снова на Новый Эпсолон.
— Мы благодарим вас за этот корабль, — сказал Манексу Мэйс, — И за всё, что вы сделали.
Карие глаза Манекса были полны печали.
— Никто не сможет восполнить то, что вы потеряли здесь. Я могу только обещать вам своё полное содействие — всю мою оставшуюся жизнь, в любой момент, когда вы будете нуждаться в этом.
Манекс отдал приказ пилоту спустить трап и, поклонившись, удалился.
Куай-Гон стоял невдалеке от остальных. Он увидел, как к Оби-Вану подошла Бэнт.
— Куай-Гон в порядке? — тихо спросила она обеспокоенным тоном — Я не знаю, — ответил его падаван, — Но он будет в порядке.
Буду ли я? — неожиданно словно о ком-то постороннем подумал Куай-Гон.
Оби-Ван взглянул на Бэнт:
— А мы все?
Куай-Гон почувствовал, что, если что и могло затронуть сейчас его сердце, так это тепло в глазах Бэнт, взглянувшей на Оби-Вана. Он вдруг вспомнил себя и Талу — тогда, неимоверно давно.
— Конечно, — ответила Бэнт Оби-Вану.
Он тоже должен был сказать кое-что Оби-Вану. Он отозвал его в сторону.
— Я должен поблагодарить тебя, — сказал он ему, — Когда я стоял над Балогом с ненавистью в сердце, ты спас меня от беды. Звук моего имени вернул меня к самому себе.
Оби-Ван взглянул с удивлением:
— Но я ничего не говорил.
Сердце Куай-Гона едва не выскочило из груди. Это была Тала… Конечно же, это была Тала. Голос был так близко, и в то же время словно из невероятной дали. Это был её голос, мягкий и тёплый, каким он редко его слышал. Каким она обращалась только к нему.
Теперь он понял. Она все ещё была с ним. Это знание должно было помочь ему, но вместо этого лишь вызвало новый взрыв боли. Ему было недостаточно её голоса. Он нуждался в её присутствии. В её тепле и дыхании, в возможности прикоснуться или просто обменяться только им понятными улыбками.
Оби-Ван, должно быть, понял что-то по его лицу. Желая поддержать, дотронулся до его руки. Но Куай-Гон не почувствовал. Он не хотел ничего чувствовать.
Он был благодарен Оби-Вану за его сочувствие. Благодарен Мэйсу и Бэнт за их молчаливое понимание.
И все же ему тяжело было быть с ними.
Куай-Гон развернулся и пошёл к трапу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23