– Ну, то есть, вам слово, хотел я сказать. Если угодно, конечно.
Берни скорбно вздохнул. Вильерс и Коббс устроились с выпивкой напротив Калибана.
– Были какие-нибудь проблемы на обратном пути? – вежливо поинтересовался Док.
– Нет, – ответил Коббс. – Никаких. Просто прогулялись по коридорам. Все было тихо, как на кладбище.
– И трупов не меньше… – Барбару передернуло.
– Надеюсь, вам не пришло в голову будоражить местную полицию с утра пораньше? – заметил Док. – Впрочем, у вас на это не было времени. Однако добрались вы весьма скоро.
Коббс пояснил, что спускались они с горы напрямик, минуя долгий дорожный серпантин. Они не знали, что такое здесь затевается, да и знать не желали. Краткое интервью с Ивольди произвело на молодых людей неизгладимое впечатление. Этот «гоблин осатаневший», как окрестила его Барбара, это подлинное воплощение Нечистого, здорово напугал обоих. Они считали, что окажутся в полной безопасности, лишь после того как снова доберутся до родных берегов.
– А все же, что именно вы там надеялись выкопать? – поинтересовался Док.
– Несколько лет назад, когда мы приехали сюда на каникулы, до нас дошли слухи о камне с некими загадочными письменами, будто бы случайно отрытом пастушьей собакой. Нас это весьма заинтриговало, мы отправились к месту находки и обнаружили плиту с древними рунами, которые во времена оно высек в камне некий германский трибун по имени-вы станете смеяться! – Ивольди. Где-то между шестым и девятым веками от рождества Христова. Мы порыскали вокруг да около и наткнулись на следы древнего поселения. С тех пор регулярно проводили здесь свои каникулы, ни на минуту не выпуская из рук лопаты. Нынче же у нас большой академический отпуск.
Калибан снова сделал мысленную помету-не забыть бы проверить все эти россказни.
Ему были вполне понятны опасения молодых англичан. Но ведь если им достанет духу предать огласке то, что довелось повидать в подземных лабиринтах, они затмят своей известностью самого Шлимана. Все, что для этого требуется-натравить на замок немецкую полицию. Тогда даже всемогущему Ивольди придется зарыться поглубже в свои подземные норы.
С другой стороны, у археологов имелись вполне резонные основания считать местную полицию коррумпированной, скупленной на корню тем же Ивольди.
В ответ на следующий вопрос Коббс поведал, что когда они покидали замок, вертолеты все еще стояли поблизости. И что кое-кто из штурмового отряда, по-видимому, все же уцелел-наверное, кто-то как раз из той отделившейся группы, отметил про себя Калибан. Спускаясь в деревню, Коббс видел ниже по склону несколько сигаретных огоньков. Маловероятно, чтобы они принадлежали каким-то деревенским ротозеям, любителям прогулок ни свет ни заря.
– Прошу вас гостиницу пока что не покидать. По крайне мере, сегодня, – сказал Док. – Если кто-то из нападавших находится сейчас в деревне, мне понадобится ваша помощь в опознании.
– И что вы собираетесь с ними делать? – спросил Коббс.
Калибан не ответил. Он уставился на англичанина во всю силу своих серо-зеленых в желтую крапинку глаз. Коббс ответил ему невозмутимым взглядом едва ли не равной мощи. Калибан, обладавший способностями гипотизера, многих повергал таким образом в сомнамбулическое состояние. Но не Коббса-тот оказался орешком потверже.
Барбара Вильерс, умудрившаяся вопреки всем перенесенным тяготам и лишениям сохранить блеск и очарование, решительно объявила:
– Я остаюсь, если вы полагаете, что это поможет хоть чем-то.
– Барби! – возмутился Коббс. – Снова ты пренебрегаешь моим мнением! В конце концов, помолвлены мы или нет? Ведь мы договорились уже, кто из нас будет главой семьи.
– Никакой семьи пока что нет!
– Потрясающе! – восхитился Пончо, облизываясь на красавицу, как голодная обезьяна.
Коббс презрительно покосился на сластолюбца.
– Здравый смысл подсказывает мне убираться отсюда как можно скорее, буквально тотчас же. Только не подумайте, что я труса праздную. Если моя невеста настаивает на своем-пожалуйста, буду вести себя по-дурацки и я. Мы оба остаемся. Но только на время, необходимое для ваших сомнительных попыток опознать незваных посетителей замка.
Берни приоткрыл было рот, чтобы что-то сказать, но осекся. И всем своим видом дал понять Доку, что у него есть дело, не терпящее отлагательств.
Калибан, примерно догадываясь, что у того на уме, незаметно подмигнул. Кивнув, Берни встал и прошел в ванную.
– Если хотите, можете располагаться на наших кроватях, – предложил гостям Док. – Так оно безопаснее. Мы прекрасно устроимся на диване и на полу.
– Тут я с вами совершенно согласен, – сказал Коббс. – Глупо возвращаться в свои номера прямо сейчас. Нам, конечно, еще предстоит сложить свои чемоданы, но ведь это можно сделать и завтра.
Неожиданно Калибан разразился краткой тирадой на каком-то незнакомом собеседникам певучем языке со множеством гортанных и фрикативных звуков.
Парочка перед ним казалась искренне изумленной. Док вернулся к английскому:
– Вам разве не приходилось по своей работе бывать в джунглях Центральной Америки?
– Нет, – ответил Коббс. – А что это было, какой язык?
Тогда Калибан обратился к Пончо, который выслушал его с видимым напряжением и даже кое-что переспросил. Они вдвоем с Берни лишь совсем недавно начали осваивать речь Лазурных, одного из самых древних племен Центральной Америки, и им было пока что далеко до той беглости, с какой пользовались этим наречием их родные отцы. Кивнув, Пончо тут же вышел из комнаты и громко забухал вниз по лестнице.
– Послушайте, уважаемый! – заметил Коббс. – Мне не нравятся ваши манеры. Будьте любезны в нашем присутствии говорить по-английски. Здесь вам не суд присяжных, и мы с Барбарой пока что не на скамье подсудимых!
– Забудьте о презумпции невиновности, – отрезал Калибан. – Не тот случай. Теперь каждый под подозрением. Однако никто вас ни к чему не принуждает. Зарубите это себе на носу. Вы вольны уйти, когда вам заблагорассудится.
Док скинул с себя куртку и жилет. Барбара с любопытством следила за его действиями.
– А я-то гадала, почему при худощавом лице вы кажетесь мне таким увальнем. Как и оба ваших друга. Господи помилуй! Да ведь в этих тяжеленных доспехах вы даже крейсер потопите!
Калибан оставил ее замечание без ответа.
Вскоре гости перебрались в спальню, где, не раздеваясь, улеглись на кровати. Берни, выйдя из ванной, тихо доложил на языке лазурных:
– Пытался связаться с Грандритом. Ответила жена. Грандрит уже несколько часов как вылетел в Африку. Она считает, что на время его отсутствия ей лучше перебраться на конспиративную квартиру. Заметила возле дома каких-то подозрительных субчиков. Она не уверена, что это слежка, но судьбу искушать не хочет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Берни скорбно вздохнул. Вильерс и Коббс устроились с выпивкой напротив Калибана.
– Были какие-нибудь проблемы на обратном пути? – вежливо поинтересовался Док.
– Нет, – ответил Коббс. – Никаких. Просто прогулялись по коридорам. Все было тихо, как на кладбище.
– И трупов не меньше… – Барбару передернуло.
– Надеюсь, вам не пришло в голову будоражить местную полицию с утра пораньше? – заметил Док. – Впрочем, у вас на это не было времени. Однако добрались вы весьма скоро.
Коббс пояснил, что спускались они с горы напрямик, минуя долгий дорожный серпантин. Они не знали, что такое здесь затевается, да и знать не желали. Краткое интервью с Ивольди произвело на молодых людей неизгладимое впечатление. Этот «гоблин осатаневший», как окрестила его Барбара, это подлинное воплощение Нечистого, здорово напугал обоих. Они считали, что окажутся в полной безопасности, лишь после того как снова доберутся до родных берегов.
– А все же, что именно вы там надеялись выкопать? – поинтересовался Док.
– Несколько лет назад, когда мы приехали сюда на каникулы, до нас дошли слухи о камне с некими загадочными письменами, будто бы случайно отрытом пастушьей собакой. Нас это весьма заинтриговало, мы отправились к месту находки и обнаружили плиту с древними рунами, которые во времена оно высек в камне некий германский трибун по имени-вы станете смеяться! – Ивольди. Где-то между шестым и девятым веками от рождества Христова. Мы порыскали вокруг да около и наткнулись на следы древнего поселения. С тех пор регулярно проводили здесь свои каникулы, ни на минуту не выпуская из рук лопаты. Нынче же у нас большой академический отпуск.
Калибан снова сделал мысленную помету-не забыть бы проверить все эти россказни.
Ему были вполне понятны опасения молодых англичан. Но ведь если им достанет духу предать огласке то, что довелось повидать в подземных лабиринтах, они затмят своей известностью самого Шлимана. Все, что для этого требуется-натравить на замок немецкую полицию. Тогда даже всемогущему Ивольди придется зарыться поглубже в свои подземные норы.
С другой стороны, у археологов имелись вполне резонные основания считать местную полицию коррумпированной, скупленной на корню тем же Ивольди.
В ответ на следующий вопрос Коббс поведал, что когда они покидали замок, вертолеты все еще стояли поблизости. И что кое-кто из штурмового отряда, по-видимому, все же уцелел-наверное, кто-то как раз из той отделившейся группы, отметил про себя Калибан. Спускаясь в деревню, Коббс видел ниже по склону несколько сигаретных огоньков. Маловероятно, чтобы они принадлежали каким-то деревенским ротозеям, любителям прогулок ни свет ни заря.
– Прошу вас гостиницу пока что не покидать. По крайне мере, сегодня, – сказал Док. – Если кто-то из нападавших находится сейчас в деревне, мне понадобится ваша помощь в опознании.
– И что вы собираетесь с ними делать? – спросил Коббс.
Калибан не ответил. Он уставился на англичанина во всю силу своих серо-зеленых в желтую крапинку глаз. Коббс ответил ему невозмутимым взглядом едва ли не равной мощи. Калибан, обладавший способностями гипотизера, многих повергал таким образом в сомнамбулическое состояние. Но не Коббса-тот оказался орешком потверже.
Барбара Вильерс, умудрившаяся вопреки всем перенесенным тяготам и лишениям сохранить блеск и очарование, решительно объявила:
– Я остаюсь, если вы полагаете, что это поможет хоть чем-то.
– Барби! – возмутился Коббс. – Снова ты пренебрегаешь моим мнением! В конце концов, помолвлены мы или нет? Ведь мы договорились уже, кто из нас будет главой семьи.
– Никакой семьи пока что нет!
– Потрясающе! – восхитился Пончо, облизываясь на красавицу, как голодная обезьяна.
Коббс презрительно покосился на сластолюбца.
– Здравый смысл подсказывает мне убираться отсюда как можно скорее, буквально тотчас же. Только не подумайте, что я труса праздную. Если моя невеста настаивает на своем-пожалуйста, буду вести себя по-дурацки и я. Мы оба остаемся. Но только на время, необходимое для ваших сомнительных попыток опознать незваных посетителей замка.
Берни приоткрыл было рот, чтобы что-то сказать, но осекся. И всем своим видом дал понять Доку, что у него есть дело, не терпящее отлагательств.
Калибан, примерно догадываясь, что у того на уме, незаметно подмигнул. Кивнув, Берни встал и прошел в ванную.
– Если хотите, можете располагаться на наших кроватях, – предложил гостям Док. – Так оно безопаснее. Мы прекрасно устроимся на диване и на полу.
– Тут я с вами совершенно согласен, – сказал Коббс. – Глупо возвращаться в свои номера прямо сейчас. Нам, конечно, еще предстоит сложить свои чемоданы, но ведь это можно сделать и завтра.
Неожиданно Калибан разразился краткой тирадой на каком-то незнакомом собеседникам певучем языке со множеством гортанных и фрикативных звуков.
Парочка перед ним казалась искренне изумленной. Док вернулся к английскому:
– Вам разве не приходилось по своей работе бывать в джунглях Центральной Америки?
– Нет, – ответил Коббс. – А что это было, какой язык?
Тогда Калибан обратился к Пончо, который выслушал его с видимым напряжением и даже кое-что переспросил. Они вдвоем с Берни лишь совсем недавно начали осваивать речь Лазурных, одного из самых древних племен Центральной Америки, и им было пока что далеко до той беглости, с какой пользовались этим наречием их родные отцы. Кивнув, Пончо тут же вышел из комнаты и громко забухал вниз по лестнице.
– Послушайте, уважаемый! – заметил Коббс. – Мне не нравятся ваши манеры. Будьте любезны в нашем присутствии говорить по-английски. Здесь вам не суд присяжных, и мы с Барбарой пока что не на скамье подсудимых!
– Забудьте о презумпции невиновности, – отрезал Калибан. – Не тот случай. Теперь каждый под подозрением. Однако никто вас ни к чему не принуждает. Зарубите это себе на носу. Вы вольны уйти, когда вам заблагорассудится.
Док скинул с себя куртку и жилет. Барбара с любопытством следила за его действиями.
– А я-то гадала, почему при худощавом лице вы кажетесь мне таким увальнем. Как и оба ваших друга. Господи помилуй! Да ведь в этих тяжеленных доспехах вы даже крейсер потопите!
Калибан оставил ее замечание без ответа.
Вскоре гости перебрались в спальню, где, не раздеваясь, улеглись на кровати. Берни, выйдя из ванной, тихо доложил на языке лазурных:
– Пытался связаться с Грандритом. Ответила жена. Грандрит уже несколько часов как вылетел в Африку. Она считает, что на время его отсутствия ей лучше перебраться на конспиративную квартиру. Заметила возле дома каких-то подозрительных субчиков. Она не уверена, что это слежка, но судьбу искушать не хочет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21