На концах
щупалец были оранжевые мощные захватывающие приспособления, напоминающие
пальцы.
Библиотека и врачи моментально оказались опутанными оранжевыми
нитями, трех бойцов толстые и прочные нити окутали столь плотно, что те не
могли пошевелиться и воспользоваться своими зубами. Эван попытался бежать,
но тоже был схвачен. Их опускали в долину. Они были как муравьи в руках
гиганта, и этим гигантом была заполнена вся долина.
- Кооптированы! - закричал библиотека, пытаясь вырваться из цепких
объятий щупалец.
Они увидели, как на склоне холма открылось отверстие в ожидании их
прибытия. В отверстии не было видно зубов, это было больше похоже на
дверь. Ус длиной около метра перехватил их из оранжевых щупалец и втянул
всех их внутрь.
Дверь закрылась за ними, крыша начала опускаться.
Быть раздавленными - не самый приятный способ уйти из жизни.
Получится тонкий лист спрессованного мяса. Но потолок остановился в центре
от пола. Глаз величиной с кулак, желтый с черным, бегал как пчела в ведре,
рассматривая Эвана и его друзей.
Стены и потолок были прочными. Снизу поползла желтая масса, ее
уровень медленно повышался, затопляя пленников. Эван прикинул, что к
вечеру они будут затоплены полностью.
Эван уже представлял себе, как скверная масса вливается в его ноздри,
заполняет легкие, и он задыхается. Но вскоре ему пришлось прервать свои
фантазии - из вязкой массы высунулся длинный ус и пополз вверх по его
груди. Эван начал стряхивать его, но тут что-то стукнуло его по голове.
Когда Эван пришел в сознание, была уже ночь. Он сидел весь в желтом
сиропе, прислонившись к стене. Свет от многочисленных лун Призмы серебрил
небо. Эван почувствовал ус, змеившийся по его плечу к левому уху, ус
нащупывал ушное отверстие.
Справа можно было различить силуэты, наверно останки его товарищей.
Эван не хотел, чтобы наступил завтрашний день. Библиотека и Эже - все под
слоем полупрозрачной желтой массы. Может быть, еще живые, ведь им не нужен
кислород. О постигшей их участи можно было только догадываться.
Есть ли смысл кричать, звать на помощь? Эван криво усмехнулся. Он
проделал трудный путь в поисках Мартины Офемерт, и вот теперь они, он и
она, будут слиты вместе с сотнями других жителей Призмы в одну безумную
массу.
Он прошел десятки световых лет, чтобы погибнуть, став частью большого
супа. Как глупо!
- Неправда, - сказал неизвестный голос почти в голове Эвана.
Очевидно, ус был средством связи, а не забытым независимым существом.
- Всякое новое приобретение служит всеобщему благу.
Это был новый голос, не библиотека и не Эже. Сильный, вибрирующий
голос, на грани истерики. Голос самоуверенного сумасшедшего.
- Ты уже поглощал таких как я. - Это было больше утверждением, а не
вопросом.
Ответ привел Эвана в замешательство:
- Я видел мягкую вещь, похожую на тебя, но не смог уговорить ее
соединиться со мной.
- Неправда. У тебя есть прибор, принадлежащий тому существу, о
котором ты сейчас сказал, этот прибор излучает свет и звук.
- Прибор, о котором ты говоришь, любопытен и очарователен, и он
действительно есть у меня. Но владелец этого прибора не поддался на мои
уговоры и остался сам по себе.
Другой бы на месте Эвана засмеялся или заплакал бы. Эван же сохранил
самообладание, несмотря на нахлынувшие чувства. Он еще был в состоянии
насладиться пикантной иронией своего положения. Замечательно! Смех! Правду
говорил философ: жизнь - самый большой шутник. Эван шел, полз и карабкался
по враждебной территории, надеясь выступить в роли благородного спасителя,
а в самом конце пути сам оказался нуждающимся в спасении. И спасти его,
возможно, могла та, которую он собирался спасти.
Но эта мысль была еще преждевременной и маловероятной. Каким способом
чудовище смогло завладеть маяком Мартины Офемерт? Эван мог попробовать
догадаться как-нибудь на досуге, но неизвестно было главное - жива ли она?
Если она съедена прожорливыми обитателями Призмы, тогда не удивительно,
что ее маяк оказался здесь.
- Чем ты расстроен? - поинтересовался голос. - Я надеюсь, что ты не
пострадал?
Эван при всей трагичности положения готов был рассмеяться.
- Ты считаешь, мы нисколько не пострадали? Ты напал на нас, унес в
эту тюрьму, залил нас этой желтой гадостью, которая, как я предполагаю,
является частью тебя, и после этого ты заявляешь, что ничего особенного не
произошло?
- Я думаю, с вами все в порядке. Вы участвуете в великом
эксперименте.
- Что за эксперимент?
- Эксперимент - это я. Я - интегратор. Я - это вы, а вы - это я. Все
станут мной, и я стану всеми.
Не новая философия, размышлял Эван. Если заглянуть в историю, такое
было присуще многим тиранам и диктаторам. Но вряд ли когда-нибудь это
воплощалось на биологическом уровне. Моя смерть будет поистине уникальной,
он будет убит колоссальной маниакальной меланомой.
- Войдут все. Особенно я ценю интеллигентность. Ты и твои товарищи -
интеллигентны. Они пришли из Ассоциативы, но я - самая большая Ассоциатива
из всех, что были, из всех, что будут. Я - единственная истинная
Ассоциатива.
- Ты - не Ассоциатива, потому что ты хаотичен и не организован. -
Эван узнал голос библиотеки, звучавший теперь горько и обвинительно, но
очень слабо.
- Организация будет потом. Я интегратор, и моя цель - объединить все
формы жизни в один огромный механизм, это будет Ассоциатива во всем мире,
и ничего, кроме нее.
Библиотека, обессиленный и беспомощный, не соглашался:
- Твой рост так же хаотичен, как и твои намерения, ты не Ассоциатива,
а анархия, ты не интегрирован.
- Для создания организации надо только интегрировать достаточное
разнообразие форм жизни. Это пока не сделано.
- Ты не понимаешь себя. Ты можешь расти количественно, но не
качественно. Высокая организация не возникнет сама собой.
- Ты - лишь фрагмент, - с презрением ответил Интегратор - Что ты
можешь знать? У меня есть несколько библиотек, и каждая отдает мне свои
знания.
- У тебя есть их знания, таланты, но ты не можешь использовать их как
следует, потому что ты лишил их индивидуальности. Они уже не могут
спорить, обсуждать и сравнивать. Они могут только накапливать данные. Ты
уничтожил в них самое ценное.
- В истинной Ассоциативе нет места индивидуализму. Ты оценишь это,
уверяю тебя. Ты обретешь свое истинное достоинство библиотеки, как части
великого ценного.
- Без индивидуальности не может быть новаторства, а значит, развития.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
щупалец были оранжевые мощные захватывающие приспособления, напоминающие
пальцы.
Библиотека и врачи моментально оказались опутанными оранжевыми
нитями, трех бойцов толстые и прочные нити окутали столь плотно, что те не
могли пошевелиться и воспользоваться своими зубами. Эван попытался бежать,
но тоже был схвачен. Их опускали в долину. Они были как муравьи в руках
гиганта, и этим гигантом была заполнена вся долина.
- Кооптированы! - закричал библиотека, пытаясь вырваться из цепких
объятий щупалец.
Они увидели, как на склоне холма открылось отверстие в ожидании их
прибытия. В отверстии не было видно зубов, это было больше похоже на
дверь. Ус длиной около метра перехватил их из оранжевых щупалец и втянул
всех их внутрь.
Дверь закрылась за ними, крыша начала опускаться.
Быть раздавленными - не самый приятный способ уйти из жизни.
Получится тонкий лист спрессованного мяса. Но потолок остановился в центре
от пола. Глаз величиной с кулак, желтый с черным, бегал как пчела в ведре,
рассматривая Эвана и его друзей.
Стены и потолок были прочными. Снизу поползла желтая масса, ее
уровень медленно повышался, затопляя пленников. Эван прикинул, что к
вечеру они будут затоплены полностью.
Эван уже представлял себе, как скверная масса вливается в его ноздри,
заполняет легкие, и он задыхается. Но вскоре ему пришлось прервать свои
фантазии - из вязкой массы высунулся длинный ус и пополз вверх по его
груди. Эван начал стряхивать его, но тут что-то стукнуло его по голове.
Когда Эван пришел в сознание, была уже ночь. Он сидел весь в желтом
сиропе, прислонившись к стене. Свет от многочисленных лун Призмы серебрил
небо. Эван почувствовал ус, змеившийся по его плечу к левому уху, ус
нащупывал ушное отверстие.
Справа можно было различить силуэты, наверно останки его товарищей.
Эван не хотел, чтобы наступил завтрашний день. Библиотека и Эже - все под
слоем полупрозрачной желтой массы. Может быть, еще живые, ведь им не нужен
кислород. О постигшей их участи можно было только догадываться.
Есть ли смысл кричать, звать на помощь? Эван криво усмехнулся. Он
проделал трудный путь в поисках Мартины Офемерт, и вот теперь они, он и
она, будут слиты вместе с сотнями других жителей Призмы в одну безумную
массу.
Он прошел десятки световых лет, чтобы погибнуть, став частью большого
супа. Как глупо!
- Неправда, - сказал неизвестный голос почти в голове Эвана.
Очевидно, ус был средством связи, а не забытым независимым существом.
- Всякое новое приобретение служит всеобщему благу.
Это был новый голос, не библиотека и не Эже. Сильный, вибрирующий
голос, на грани истерики. Голос самоуверенного сумасшедшего.
- Ты уже поглощал таких как я. - Это было больше утверждением, а не
вопросом.
Ответ привел Эвана в замешательство:
- Я видел мягкую вещь, похожую на тебя, но не смог уговорить ее
соединиться со мной.
- Неправда. У тебя есть прибор, принадлежащий тому существу, о
котором ты сейчас сказал, этот прибор излучает свет и звук.
- Прибор, о котором ты говоришь, любопытен и очарователен, и он
действительно есть у меня. Но владелец этого прибора не поддался на мои
уговоры и остался сам по себе.
Другой бы на месте Эвана засмеялся или заплакал бы. Эван же сохранил
самообладание, несмотря на нахлынувшие чувства. Он еще был в состоянии
насладиться пикантной иронией своего положения. Замечательно! Смех! Правду
говорил философ: жизнь - самый большой шутник. Эван шел, полз и карабкался
по враждебной территории, надеясь выступить в роли благородного спасителя,
а в самом конце пути сам оказался нуждающимся в спасении. И спасти его,
возможно, могла та, которую он собирался спасти.
Но эта мысль была еще преждевременной и маловероятной. Каким способом
чудовище смогло завладеть маяком Мартины Офемерт? Эван мог попробовать
догадаться как-нибудь на досуге, но неизвестно было главное - жива ли она?
Если она съедена прожорливыми обитателями Призмы, тогда не удивительно,
что ее маяк оказался здесь.
- Чем ты расстроен? - поинтересовался голос. - Я надеюсь, что ты не
пострадал?
Эван при всей трагичности положения готов был рассмеяться.
- Ты считаешь, мы нисколько не пострадали? Ты напал на нас, унес в
эту тюрьму, залил нас этой желтой гадостью, которая, как я предполагаю,
является частью тебя, и после этого ты заявляешь, что ничего особенного не
произошло?
- Я думаю, с вами все в порядке. Вы участвуете в великом
эксперименте.
- Что за эксперимент?
- Эксперимент - это я. Я - интегратор. Я - это вы, а вы - это я. Все
станут мной, и я стану всеми.
Не новая философия, размышлял Эван. Если заглянуть в историю, такое
было присуще многим тиранам и диктаторам. Но вряд ли когда-нибудь это
воплощалось на биологическом уровне. Моя смерть будет поистине уникальной,
он будет убит колоссальной маниакальной меланомой.
- Войдут все. Особенно я ценю интеллигентность. Ты и твои товарищи -
интеллигентны. Они пришли из Ассоциативы, но я - самая большая Ассоциатива
из всех, что были, из всех, что будут. Я - единственная истинная
Ассоциатива.
- Ты - не Ассоциатива, потому что ты хаотичен и не организован. -
Эван узнал голос библиотеки, звучавший теперь горько и обвинительно, но
очень слабо.
- Организация будет потом. Я интегратор, и моя цель - объединить все
формы жизни в один огромный механизм, это будет Ассоциатива во всем мире,
и ничего, кроме нее.
Библиотека, обессиленный и беспомощный, не соглашался:
- Твой рост так же хаотичен, как и твои намерения, ты не Ассоциатива,
а анархия, ты не интегрирован.
- Для создания организации надо только интегрировать достаточное
разнообразие форм жизни. Это пока не сделано.
- Ты не понимаешь себя. Ты можешь расти количественно, но не
качественно. Высокая организация не возникнет сама собой.
- Ты - лишь фрагмент, - с презрением ответил Интегратор - Что ты
можешь знать? У меня есть несколько библиотек, и каждая отдает мне свои
знания.
- У тебя есть их знания, таланты, но ты не можешь использовать их как
следует, потому что ты лишил их индивидуальности. Они уже не могут
спорить, обсуждать и сравнивать. Они могут только накапливать данные. Ты
уничтожил в них самое ценное.
- В истинной Ассоциативе нет места индивидуализму. Ты оценишь это,
уверяю тебя. Ты обретешь свое истинное достоинство библиотеки, как части
великого ценного.
- Без индивидуальности не может быть новаторства, а значит, развития.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73