Иностранные капиталы использовались с двоякими целями – для развития производительных сил (вложения в народное хозяйство) и для покрытия бюджетных дефицитов (государственные займы). При этом производительные вложения реализовывались в двух формах: предпринимательской (акционерной) и в ссудной (облигационной). Капиталы импортировались в Россию в основном из Франции, Англии, Германии и Бельгии.
Усилившийся к концу XIX в. приток иностранных капиталов в российскую экономику направлялся в промышленность, главным образом в тяжелую, в отраслях которой зарубежные инвестиции достигали 3/5 всей суммы капиталовложений, в банковское дело и т.п. В советской исторической литературе с 30-х годов (под влиянием соответствующих оценок И.В.Сталина) утвердилось представление о превращении России в начале XX в. в полуколонию западноевропейских держав. Исследования, проводившиеся во второй половине 50 – начале 60-х годов, показали необоснованность этого тезиса. Действительно, иностранные капиталы, направлявшиеся в колониальные и полуколониальные страны, приспосабливали местную экономику к нуждам метрополии. В России же была совершенно иная ситуация. Предприятия, куда вкладывались зарубежные капиталы, становились органической частью российской экономики, а не филиалами заграничных монополий, как это имело место в колониях и полуколониях. Устремлявшийся в народное хозяйство России иностранный капитал был представлен различными финансовыми группировками, между которыми шла острая конкурентная борьба. Используя это обстоятельство, российский капитал, при всей своей относительной слабости, мог выступать в роли более или менее равноправного партнера зарубежных финансовых центров. Вообще после экономического кризиса 1900-1903 гг., нанесшего чувствительный ущерб действовавшим в России иностранным акционерным обществам, зарубежные вкладчики стали направлять свои инвестиции в российские компании, в рамках которых осуществлялось широкое сотрудничество местной и иностранной буржуазии. В период предвоенного экономического подъема удельный вес российского капитала повысился практически во всех отраслях промышленности.
Если зависимость народного хозяйства России от иностранных капиталов обнаруживала явную тенденцию к ослаблению, то финансовая зависимость царского правительства от крупнейших держав, напротив, возрастала. К 1914 г. внешний государственный долг страны составил 5,4 млрд. руб. Главным кредитором России являлась Франция, спасшая самодержавие с помощью огромного займа (843 750 тыс. руб.) от финансового краха во время революции 1905-1907 гг.
Необходимо отметить, что, являясь сама объектом ввоза иностранного капитала, Россия вместе с тем также экспортировала капиталы за рубеж, прежде всего – в отсталые государства Востока (Китай, Персия). Впрочем, вывозились преимущественно государственные или даже заемные капиталы. Их размещение в соответствующих странах обусловливалось не столько экономическими, сколько военно-политическими соображениями, а также стремлением «застолбить» на будущее внешние рынки для частного капитала. Важную роль в проведении этой линии играли созданные в 90-е годы XIX в. Учетно-ссудный банк Персии (фактически филиал Государственного банка) и Русско-Китайский банк, который был основан на казенные и иностранные деньги и контролировался правительством. В целом достигнутый страной уровень экономического развития еще не позволял частному капиталу активно действовать на зарубежных рынках.
Аграрный строй России на рубеже двух веков
С быстрым промышленным прогрессом в пореформенной России резко контрастировала ситуация, сложившаяся к началу XX в. в сельском хозяйстве. Аграрный строй России являл собой сложное сочетание полукрепостническнх, раннекапиталистических и собственно капиталистических структур. Разумеется, новые буржуазные отношения прокладывали себе дорогу и в сельском хозяйстве, хотя этот процесс шел замедленными темпами. Форсируя капиталистическую индустриализацию страны, самодержавие упорно консервировало в русской деревне архаичные полукрепостнические порядки.
Вопрос о соотношении в сельском хозяйстве России буржуазных и добуржуазных элементов, о характере ее аграрного строя на рубеже веков до сих пор остается дискуссионным.
После ликвидации крепостного права 4/5 надельных крестьянских земель перешли в общинное землепользование. Община отвечала за уплату ее членами податей, осуществляла раскладку налогов между крестьянами, земельные переделы. Царизм вплоть до революции 1905-1907 гг. поддерживал общинные порядки, используя их для управления многомиллионными крестьянскими массами, и рассматривал их как средство, препятствовавшее чрезмерному обогащению одних хозяйств и обеднению других.
К началу XX в. в деревне сложились взрывоопасная ситуация. Особую остроту приобрела проблема крестьянского малоземелья. Правда, в последние десятилетия XIX в. площадь угодий, принадлежавших крестьянам, неуклонно увеличивалась. Однако этот процесс, как и усилившийся отток крестьян в города, не компенсировал высокого естественного прироста сельского населения, который оборачивался сокращением землеобеспеченности отдельных хозяйств. Господство общинных порядков, отсутствие у большинства крестьян необходимых средств препятствовали переходу основной массы хозяйств на интенсивный путь развития, базирующийся на совершенствовании агротехнологии. Производительные силы деревни оставались на весьма низком уровне. Правда, Россия давала в 90-е годы XIX в. 50% мирового урожая ржи и выступала в качестве одного из главных поставщиков на мировом хлебном рынке, вывозя около 1/5 общего сбора зерновых. Однако урожайность с гектара была низкой (6– 7 ц). Вызванный неурожаем голод 1891-1892 гг. (от него и от сопутствовавшей голоду эпидемии холеры умерло по различным подсчетам от 375 до более чем 500 тыс. человек) свидетельствовал о неблагополучной ситуации, складывавшейся в сельском хозяйстве страны. Показательно, что смертность в российской деревне была выше, чем в городе, в то время как в европейских странах наблюдалась обратная картина. Мировой аграрный процесс конца XIX в., форсированная индустриализация страны, осуществлявшаяся во многом за счет перенапряжения платежных сил сельского населения, усугубили положение российского крестьянства.
В этих условиях необходимость пересмотра политики самодержавия в отношении деревни становилась все более ощутимой. С 1902 г. данной проблемой занялись Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности под руководством С.Ю.Витте и Редакционная комиссия при Министерстве внутренних дел. Если Редакционная комиссия в итоге высказалась лишь за некоторую модернизацию традиционной политики правительства в крестьянском вопросе, то позиция Особого совещания была иной и во многом предвосхищала основные принципы столыпинской аграрной реформы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Усилившийся к концу XIX в. приток иностранных капиталов в российскую экономику направлялся в промышленность, главным образом в тяжелую, в отраслях которой зарубежные инвестиции достигали 3/5 всей суммы капиталовложений, в банковское дело и т.п. В советской исторической литературе с 30-х годов (под влиянием соответствующих оценок И.В.Сталина) утвердилось представление о превращении России в начале XX в. в полуколонию западноевропейских держав. Исследования, проводившиеся во второй половине 50 – начале 60-х годов, показали необоснованность этого тезиса. Действительно, иностранные капиталы, направлявшиеся в колониальные и полуколониальные страны, приспосабливали местную экономику к нуждам метрополии. В России же была совершенно иная ситуация. Предприятия, куда вкладывались зарубежные капиталы, становились органической частью российской экономики, а не филиалами заграничных монополий, как это имело место в колониях и полуколониях. Устремлявшийся в народное хозяйство России иностранный капитал был представлен различными финансовыми группировками, между которыми шла острая конкурентная борьба. Используя это обстоятельство, российский капитал, при всей своей относительной слабости, мог выступать в роли более или менее равноправного партнера зарубежных финансовых центров. Вообще после экономического кризиса 1900-1903 гг., нанесшего чувствительный ущерб действовавшим в России иностранным акционерным обществам, зарубежные вкладчики стали направлять свои инвестиции в российские компании, в рамках которых осуществлялось широкое сотрудничество местной и иностранной буржуазии. В период предвоенного экономического подъема удельный вес российского капитала повысился практически во всех отраслях промышленности.
Если зависимость народного хозяйства России от иностранных капиталов обнаруживала явную тенденцию к ослаблению, то финансовая зависимость царского правительства от крупнейших держав, напротив, возрастала. К 1914 г. внешний государственный долг страны составил 5,4 млрд. руб. Главным кредитором России являлась Франция, спасшая самодержавие с помощью огромного займа (843 750 тыс. руб.) от финансового краха во время революции 1905-1907 гг.
Необходимо отметить, что, являясь сама объектом ввоза иностранного капитала, Россия вместе с тем также экспортировала капиталы за рубеж, прежде всего – в отсталые государства Востока (Китай, Персия). Впрочем, вывозились преимущественно государственные или даже заемные капиталы. Их размещение в соответствующих странах обусловливалось не столько экономическими, сколько военно-политическими соображениями, а также стремлением «застолбить» на будущее внешние рынки для частного капитала. Важную роль в проведении этой линии играли созданные в 90-е годы XIX в. Учетно-ссудный банк Персии (фактически филиал Государственного банка) и Русско-Китайский банк, который был основан на казенные и иностранные деньги и контролировался правительством. В целом достигнутый страной уровень экономического развития еще не позволял частному капиталу активно действовать на зарубежных рынках.
Аграрный строй России на рубеже двух веков
С быстрым промышленным прогрессом в пореформенной России резко контрастировала ситуация, сложившаяся к началу XX в. в сельском хозяйстве. Аграрный строй России являл собой сложное сочетание полукрепостническнх, раннекапиталистических и собственно капиталистических структур. Разумеется, новые буржуазные отношения прокладывали себе дорогу и в сельском хозяйстве, хотя этот процесс шел замедленными темпами. Форсируя капиталистическую индустриализацию страны, самодержавие упорно консервировало в русской деревне архаичные полукрепостнические порядки.
Вопрос о соотношении в сельском хозяйстве России буржуазных и добуржуазных элементов, о характере ее аграрного строя на рубеже веков до сих пор остается дискуссионным.
После ликвидации крепостного права 4/5 надельных крестьянских земель перешли в общинное землепользование. Община отвечала за уплату ее членами податей, осуществляла раскладку налогов между крестьянами, земельные переделы. Царизм вплоть до революции 1905-1907 гг. поддерживал общинные порядки, используя их для управления многомиллионными крестьянскими массами, и рассматривал их как средство, препятствовавшее чрезмерному обогащению одних хозяйств и обеднению других.
К началу XX в. в деревне сложились взрывоопасная ситуация. Особую остроту приобрела проблема крестьянского малоземелья. Правда, в последние десятилетия XIX в. площадь угодий, принадлежавших крестьянам, неуклонно увеличивалась. Однако этот процесс, как и усилившийся отток крестьян в города, не компенсировал высокого естественного прироста сельского населения, который оборачивался сокращением землеобеспеченности отдельных хозяйств. Господство общинных порядков, отсутствие у большинства крестьян необходимых средств препятствовали переходу основной массы хозяйств на интенсивный путь развития, базирующийся на совершенствовании агротехнологии. Производительные силы деревни оставались на весьма низком уровне. Правда, Россия давала в 90-е годы XIX в. 50% мирового урожая ржи и выступала в качестве одного из главных поставщиков на мировом хлебном рынке, вывозя около 1/5 общего сбора зерновых. Однако урожайность с гектара была низкой (6– 7 ц). Вызванный неурожаем голод 1891-1892 гг. (от него и от сопутствовавшей голоду эпидемии холеры умерло по различным подсчетам от 375 до более чем 500 тыс. человек) свидетельствовал о неблагополучной ситуации, складывавшейся в сельском хозяйстве страны. Показательно, что смертность в российской деревне была выше, чем в городе, в то время как в европейских странах наблюдалась обратная картина. Мировой аграрный процесс конца XIX в., форсированная индустриализация страны, осуществлявшаяся во многом за счет перенапряжения платежных сил сельского населения, усугубили положение российского крестьянства.
В этих условиях необходимость пересмотра политики самодержавия в отношении деревни становилась все более ощутимой. С 1902 г. данной проблемой занялись Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности под руководством С.Ю.Витте и Редакционная комиссия при Министерстве внутренних дел. Если Редакционная комиссия в итоге высказалась лишь за некоторую модернизацию традиционной политики правительства в крестьянском вопросе, то позиция Особого совещания была иной и во многом предвосхищала основные принципы столыпинской аграрной реформы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119