Он тянулся ярдов на четыреста. Наши шаги гулко звучали в тишине, а наши четыре лампы, вокруг которых сотнями порхали летучие мыши, казались четырьмя звездочками среди окружающей темноты. Наконец проход стал расширяться и превратился в обширную площадь, которую куполом покрывал утес. Македа повернула направо, остановилась перед каким-то предметом, белевшим в темноте, подняла лампу и сказала:
– Смотрите!
Вот что мы увидели: огромное, высеченное из камня кресло, а на его сидении у его основания – человеческие кости. Между ними лежал череп, а на нем была надета набекрень золотая корона, в то время как другие украшения: скипетры, кольца, ожерелья, оружие – валялись вперемешку с костями. Это было не все, потому что вокруг кресла лежали другие скелеты – пятьдесят, а может быть, и больше, и среди них всяческие украшения, которые носили некогда их собственники.
Перед каждым из них стоял поднос из какого-нибудь металла – мы позднее убедились, что это серебро или медь, – на котором были навалены всяческие драгоценности: золотые чаши, блюда, ожерелья, браслеты, серьги, кольца и бусы, которые были сделаны из драгоценных камней, груды древних монет и сотни других вещей, которые ценили люди с тех пор, как на земле появились зачатки культуры.
– Понимаете, – сказала Македа, пока мы, раскрыв рот, смотрели на это ужасное и замечательное зрелище, – тот, который сидит на кресле, был царем. Окружают его придворные, стражи и жены. Когда он умер, они привели сюда всех его приближенных, посадили их вокруг него и убили. Сдуйте слой пыли, и вы увидите на полу следы крови, сохранившиеся до сих пор, кроме того на черепах остались следы от ударов мечом.
Квик, обладавший пытливым умом, сделал несколько шагов и проверил ее слова.
– Черт! – сказал он, отбрасывая череп в сторону, – я рад, что не служу прежним властелинам Мура.
Македа улыбнулась и повела нас дальше.
– Вперед, друзья, – сказала она, – здесь еще много царей, а масло у нас может кончиться.
Мы пошли дальше и приблизительно в двадцати шагах увидели еще одно кресло, на котором и вокруг которого лежали кости людей, застывших в тех позах, в каких застала их смерть. Перед каждым из тех несчастных, которым пришлось и после гроба следовать за своим властелином, стоял поднос с его драгоценностями. Перед троном этого царя лежали также кости пса, а среди них валялся богато изукрашенный ошейник.
Мы снова пошли вперед к третьему кладбищу, если его так можно назвать, и здесь Македа указала на скелет мужчины, перед которым стоял поднос, покрытый различными медицинскими и хирургическими принадлежностями.
– Скажи, о врач Адамс, – сказала она с улыбкой, – хотел ли бы ты быть придворным врачом повелителей Мура?
– Нет, госпожа, – ответил я, – но я хочу осмотреть эти инструменты, если ты разрешишь мне это. – И, пока она шла вперед, я остановился и наполнил ими мои карманы. Позднее, рассмотрев внимательно эти врачебные инструменты, приготовленные неведомо сколько тысяч лет тому назад – по этому вопросу ученые до сих пор никак не могут согласиться, – я нашел, что многие из них с некоторыми изменениями продолжают быть в употреблении до наших дней.
Мне почти нечего прибавить к рассказу об этой необычайной и страшной гробнице. Мы переходили от царя к царю, пока не устали рассматривать человеческие кости и золото. Устал даже Квик и заметил, что в этой семейной могиле очень жарко и что мы можем считать остальных покойников как бы виденными, оттого что они похожи друг на друга, как вопросы на анкетах.
Но как раз в это время мы подошли к № 25 и остановились в изумлении, потому что этот царь был, по-видимому, самым великим из всех: вокруг него лежало раза в три больше скелетов, чем вокруг других, и несметные богатства, а кроме того среди костей находились небольшие статуэтки, изображавшие мужчин и женщин, а быть может – богов. Сам царь был горбуном, у него был огромный продолговатый череп, и он, наверное, был чудовищно уродлив. Быть может, его ум возмещал внешнюю немощность его тела, оттого что после смерти в жертву было принесено одиннадцать человек детей, из которых двое, судя по строению черепов, были его собственными детьми.
Никто не знает, что было в Муре и прилегающих землях, когда правил царь Горбун.
Увы! Как мало мы знаем о былом!
Глава X. Квик зажигает спичку
– Здесь мы повернем назад: эта пещера представляет собой большой круг, – сказала через плечо Македа.
Но Оливера, к которому она обращалась, не было подле нее. Он делал какие-то наблюдения позади кресла царя Горбуна, пользуясь каким-то инструментом, который он вынул из своего кармана.
Она подошла к нему и с любопытством спросила его, чем он занят и что такое он держит в руках.
– Мы называем это компасом, – ответил он, – и по нему я узнаю, что за моей спиной лежит восток, где встает солнце; он показывает мне также, на какой высоте над уровнем моря мы находимся, – ты никогда не видела моря, большого пространства воды, о Дочь Царей! Скажи, куда мы вышли бы, если бы могли пройти сквозь эту скалу?
– Мы вышли бы к львиноголовому идолу Фэнгов, так говорили мне, – ответила она. – Но я не знаю, на каком расстоянии от нас он находится – ведь я не могу видеть сквозь скалу. Друг Адамс, помоги мне налить масла в лампы – они начинают гаснуть, а все эти покойники совсем не веселое общество в темноте.
Я наполнил маслом лампы, а тем временем Орм спешно записывал что-то в свою записную книжку.
– Что ты узнал? – спросила она, когда он присоединился к нам не совсем охотно (ей пришлось несколько раз звать его).
– Не столько, сколько мог бы узнать, если бы ты не торопила меня, – ответил он и пояснил: – Мы стоим здесь недалеко от города Хармака, а за тем креслом, за которым я стоял, некогда был, как я думаю, проход, который вел туда. Но не спрашивай меня больше об этом, госпожа, я ничего не смогу сказать тебе с надлежащей точностью.
– Я вижу, что ты столь же скромен, сколько мудр, – ответила она насмешливо. – Можешь не говорить.
Оливер поклонился.
Мы пустились в обратный путь и проходили мимо бесчисленных групп скелетов, но не обращали теперь на них почти никакого внимания, оттого что душный воздух, наполненный пылью, оставшейся от того, что некогда было человеческим мясом, угнетающе действовал на нас. Единственное, на что наблюдательный Квик обратил мое внимание, было то, что чем дальше, тем все меньше становилось количество скелетов, окружавших кресла царей, а равно уменьшалась и ценность лежавших у их ног даров. В конце концов их окружали только несколько скелетов женщин, без сомнения принадлежавших любимым женам, которых убили именно за то, что они удостоились этой чести.
Последние цари сидели на своих креслах в полном одиночестве, совсем близко один от другого, имея подле себя только свои собственные драгоценности и регалии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59