Понимаешь, беременна. Я должен знать, кто он. Я ему устрою веселую жизнь!
В комнате повисло молчание. Наконец Мэнрайт спросил:
– У какого психиатра вы наблюдаетесь?
– Не дурите. Я такой же псих, как ваша Галатея девственница.
– Галатея беременна? Моя гордость, моя красавица. Я вижу, вы и в самом деле не в себе. Уходите.
– Значит, я сумасшедший? Хорошо. Только полный идиот не заметит, что она в положении. Пусть повернется к свету. А вы как следует посмотрите на ее лицо при искусственном освещении.
– Если я и сделаю это, только для того, чтобы избавиться от вас.
Мэнрайт ободряюще улыбнулся Галатее и повернул девушку к свету.
– Извини, дорогая. Минутное неудобство. Я потревожу тебя в первый и последний раз, клянусь честью. Никто и никогда больше не…
Конец фразы срезало, точно гильотиной. В скользящих над бассейном бликах ультрафиолетовых ламп на лбу Галатеи отчетливо проступало темное пигментное пятно, напоминающее разводы на мордочке енота. Сомнений быть не могло. Мэнрайт сделал глубокий вздох и, как бы предупреждая смятенный возглас Галатеи, поднес руку к ее рту.
– Кончено, Валера. Уходите. Тут дело семейное.
– Я требую ответа и не собираюсь уходить, пока сам не узнаю все. Кто этот мерзавец? Может ваш горбатый недоносок? Так и представляю себе, как они резвятся в постели.
Хладнокровие Мэнрайта прорвалось вспышкой бешенства, яростной и внезапной. В мгновение ока он толкнул Галатею в объятия Клаудии, и в следующий момент Ларсен получил мощный удар коленом в живот. Вырвать лазерное ружье из рук скорчившегося телохранителя было нетрудно. Валера отшатнулся, но Мэнрайт с силой ударил его прикладом и подтащил президента к самому краю бассейна.
– Давно я не кормил акул, – процедил он сквозь зубы. – Ну как, спустить тебя в бассейн или сам выкатишься отсюда?
После того как вся компания, не скупясь на угрозы, покинула дом, Мэнрайт выключил искусственные огни подсветки. Вместе с ними пропало и клеймо беременности, обезобразившее лицо Галатеи. Как ни странно, все успокоились.
– Я не собираюсь устраивать судилище, – обратился к ней Мэнрайт, – но я все-таки должен знать, как это случилось.
– О чем вы говорите?
– Дорогая, ты беременна.
– Нет! Нет! Нет!
– У нас в доме такое невозможно. Клаудиа, может она тайно бегала на свидания?
«НЕТ»
– Как вы смеете!
– Повторяю: был ли у нее случай остаться наедине с мужчиной в обстановке, которую хотя бы с натяжкой можно назвать интимной?
– Вы отвратительны!
«НЕТ»
– Редж, ну зачем это? Вы прекрасно знаете, что Галатея никуда не выходит одна, с ней постоянно либо один из нас, либо Клаудиа.
– Вы думаете для этого много нужно? Да с таким наивным ребенком все может произойти в один момент, она и глазом моргнуть не успеет.
– Но я никогда не была с мужчиной. Слышите? Никогда!
– Любимая, ты в положении.
– Этого не может быть.
– Факт остается фактом, да, Чарльз?
– Галли, я очень люблю тебя, что бы там ни случилось, но Редж прав. Пигментные пятна – признак беременности.
– Но я девушка!
– Что скажешь, Клаудиа?
– «У НЕЕ ПРЕКР МС»
– Что еще там прекратилось?
Корк тяжело вздохнул.
– О, Господи, Редж, как будто вы сами не понимаете.
– Ах, вот оно что.
– Я девушка, запомните это, вы, мерзкие, мерзкие мужчины!
Мэнрайт сжал в ладонях пылающее лицо Галатеи.
– Дорогая, никто не собирается обвинять тебя. Тем более устраивать избиение младенцев. Но если несчастье все-таки произошло, я должен знать, где у меня вышла осечка. Итак, с кем ты была, когда и где?
– Ни с кем я не была. Никогда и нигде.
– Так-таки ни разу?
– Ни разу! Только во сне.
Мэнрайт рассмеялся.
– Сны пусть остаются снами. Присниться может все, что угодно, я спрашиваю тебя не об этом, дорогая.
«РДЖ СПР»
– О чем спросить ее, Клаудиа?
«ПУСТЬ РСК СН»
– Пусть расскажет свой сон? Для чего, Клаудиа?
– Ну, хорошо, если ты настаиваешь. Расскажи мне, что тебе снилось, любимая.
– Нет. Сны это личное дело каждого.
– Клаудиа просит тебя.
– Она единственная знает о них. Я не могу рассказывать такое.
Клаудиа изобразила на пальцах следующее: «Скажи ему, Галли. Это очень важно».
– Нет!
«Галатея, ты собираешься ослушаться свою няньку? Я приказываю тебе».
– Пожалуйста, нянюшка, не нужно. Это эротический сон.
«Знаю, дорогая, потому и говорю, что важно».
Галатея собралась с духом и произнесла:
– Выключите свет. Совсем.
Корк, едва дыша от волнения, выполнил ее просьбу.
Комната погрузилась в темноту, и Галатея начала:
– В общем, это эротический сон. Такой ужасный, постыдный сон и все время повторяется. И мне правда очень стыдно, но я не могу его прогнать и вижу снова… Мне снится мужчина, бледнолицый, человек с Луны, и я… я… хочу его, я так хочу, чтобы он владел мною. Я знаю, что с ним я испытаю наслаждение, но… он не хочет меня. Он убегает, я преследую его. И вот я настигаю его. Со мной еще какие-то люди. Друзья. Они помогают мне схватить его и связать. Потом они уходят и оставляют меня с ним наедине. И тогда… я могу делать с этим бледнолицым мужчиной все. Я делаю с ним то, о чем я мечтала, то, что он не захотел сделать со мной…
Было слышно, как она всхлипывает и ерзает на стуле.
Очень мягко Мэнрайт спросил:
– Кто этот бледнолицый, Галатея?
– Я не знаю.
– Но тебя тянет к нему, ты хочешь его?
– О да, да! Я всегда хотела быть только с ним.
– Ты любишь только его одного или есть и другие бледнолицые мужчины?
– Кроме него мне не нужен никто. Мне кажется, я всегда любила его.
– Но ты даже не знаешь, кто он. А ты сама во сне знаешь, что это ты?
– Да, конечно. Я такая же, как и в жизни. Только одежда на мне какая-то странная.
– Странная?
– Ну да. Бусы. Юбочка из оленьей шкуры.
Все услышали сдавленный возглас Мэнрайта.
– Ты одета наподобие краснокожей индианки, да, Галатея?
– Мне это не приходило в голову. Да, вы правы. Я индианка, живу высоко в горах, там родина моего племени, и каждую ночь люблю этого бледнолицего человека.
– О, Боже! – язык едва повиновался Мэнрайту. – Значит, это был не сон. Свет! Чарльз, Игорь, включите свет!
В ярком свете ламп все увидели смертельно побледневшее, покрытое испариной лицо Мэнрайта. Словно в бреду, не помня себя, он повторял:
– Кого я создал, о. Боже, кого я создал!
– Гоффподин…
– Редж!
– Ну как вы не понимаете! Одна Клаудиа заподозрила истину, поэтому-то она и заставила Галатею рассказать мне свой сон.
– Но… но это всего лишь сон. Неприличный, конечно, но сон. Что здесь плохого?
– Плохого?! Черт бы всех вас побрал, плохо то, что это не сон, а самая настоящая реальность, только я об этом не подозревал. Мой кошмар и ее сны одно и то же. Это было с нами в действительности. Я создал чудовище!
– Да успокойтесь вы, Редж. Попытайтесь рассуждать здраво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
В комнате повисло молчание. Наконец Мэнрайт спросил:
– У какого психиатра вы наблюдаетесь?
– Не дурите. Я такой же псих, как ваша Галатея девственница.
– Галатея беременна? Моя гордость, моя красавица. Я вижу, вы и в самом деле не в себе. Уходите.
– Значит, я сумасшедший? Хорошо. Только полный идиот не заметит, что она в положении. Пусть повернется к свету. А вы как следует посмотрите на ее лицо при искусственном освещении.
– Если я и сделаю это, только для того, чтобы избавиться от вас.
Мэнрайт ободряюще улыбнулся Галатее и повернул девушку к свету.
– Извини, дорогая. Минутное неудобство. Я потревожу тебя в первый и последний раз, клянусь честью. Никто и никогда больше не…
Конец фразы срезало, точно гильотиной. В скользящих над бассейном бликах ультрафиолетовых ламп на лбу Галатеи отчетливо проступало темное пигментное пятно, напоминающее разводы на мордочке енота. Сомнений быть не могло. Мэнрайт сделал глубокий вздох и, как бы предупреждая смятенный возглас Галатеи, поднес руку к ее рту.
– Кончено, Валера. Уходите. Тут дело семейное.
– Я требую ответа и не собираюсь уходить, пока сам не узнаю все. Кто этот мерзавец? Может ваш горбатый недоносок? Так и представляю себе, как они резвятся в постели.
Хладнокровие Мэнрайта прорвалось вспышкой бешенства, яростной и внезапной. В мгновение ока он толкнул Галатею в объятия Клаудии, и в следующий момент Ларсен получил мощный удар коленом в живот. Вырвать лазерное ружье из рук скорчившегося телохранителя было нетрудно. Валера отшатнулся, но Мэнрайт с силой ударил его прикладом и подтащил президента к самому краю бассейна.
– Давно я не кормил акул, – процедил он сквозь зубы. – Ну как, спустить тебя в бассейн или сам выкатишься отсюда?
После того как вся компания, не скупясь на угрозы, покинула дом, Мэнрайт выключил искусственные огни подсветки. Вместе с ними пропало и клеймо беременности, обезобразившее лицо Галатеи. Как ни странно, все успокоились.
– Я не собираюсь устраивать судилище, – обратился к ней Мэнрайт, – но я все-таки должен знать, как это случилось.
– О чем вы говорите?
– Дорогая, ты беременна.
– Нет! Нет! Нет!
– У нас в доме такое невозможно. Клаудиа, может она тайно бегала на свидания?
«НЕТ»
– Как вы смеете!
– Повторяю: был ли у нее случай остаться наедине с мужчиной в обстановке, которую хотя бы с натяжкой можно назвать интимной?
– Вы отвратительны!
«НЕТ»
– Редж, ну зачем это? Вы прекрасно знаете, что Галатея никуда не выходит одна, с ней постоянно либо один из нас, либо Клаудиа.
– Вы думаете для этого много нужно? Да с таким наивным ребенком все может произойти в один момент, она и глазом моргнуть не успеет.
– Но я никогда не была с мужчиной. Слышите? Никогда!
– Любимая, ты в положении.
– Этого не может быть.
– Факт остается фактом, да, Чарльз?
– Галли, я очень люблю тебя, что бы там ни случилось, но Редж прав. Пигментные пятна – признак беременности.
– Но я девушка!
– Что скажешь, Клаудиа?
– «У НЕЕ ПРЕКР МС»
– Что еще там прекратилось?
Корк тяжело вздохнул.
– О, Господи, Редж, как будто вы сами не понимаете.
– Ах, вот оно что.
– Я девушка, запомните это, вы, мерзкие, мерзкие мужчины!
Мэнрайт сжал в ладонях пылающее лицо Галатеи.
– Дорогая, никто не собирается обвинять тебя. Тем более устраивать избиение младенцев. Но если несчастье все-таки произошло, я должен знать, где у меня вышла осечка. Итак, с кем ты была, когда и где?
– Ни с кем я не была. Никогда и нигде.
– Так-таки ни разу?
– Ни разу! Только во сне.
Мэнрайт рассмеялся.
– Сны пусть остаются снами. Присниться может все, что угодно, я спрашиваю тебя не об этом, дорогая.
«РДЖ СПР»
– О чем спросить ее, Клаудиа?
«ПУСТЬ РСК СН»
– Пусть расскажет свой сон? Для чего, Клаудиа?
– Ну, хорошо, если ты настаиваешь. Расскажи мне, что тебе снилось, любимая.
– Нет. Сны это личное дело каждого.
– Клаудиа просит тебя.
– Она единственная знает о них. Я не могу рассказывать такое.
Клаудиа изобразила на пальцах следующее: «Скажи ему, Галли. Это очень важно».
– Нет!
«Галатея, ты собираешься ослушаться свою няньку? Я приказываю тебе».
– Пожалуйста, нянюшка, не нужно. Это эротический сон.
«Знаю, дорогая, потому и говорю, что важно».
Галатея собралась с духом и произнесла:
– Выключите свет. Совсем.
Корк, едва дыша от волнения, выполнил ее просьбу.
Комната погрузилась в темноту, и Галатея начала:
– В общем, это эротический сон. Такой ужасный, постыдный сон и все время повторяется. И мне правда очень стыдно, но я не могу его прогнать и вижу снова… Мне снится мужчина, бледнолицый, человек с Луны, и я… я… хочу его, я так хочу, чтобы он владел мною. Я знаю, что с ним я испытаю наслаждение, но… он не хочет меня. Он убегает, я преследую его. И вот я настигаю его. Со мной еще какие-то люди. Друзья. Они помогают мне схватить его и связать. Потом они уходят и оставляют меня с ним наедине. И тогда… я могу делать с этим бледнолицым мужчиной все. Я делаю с ним то, о чем я мечтала, то, что он не захотел сделать со мной…
Было слышно, как она всхлипывает и ерзает на стуле.
Очень мягко Мэнрайт спросил:
– Кто этот бледнолицый, Галатея?
– Я не знаю.
– Но тебя тянет к нему, ты хочешь его?
– О да, да! Я всегда хотела быть только с ним.
– Ты любишь только его одного или есть и другие бледнолицые мужчины?
– Кроме него мне не нужен никто. Мне кажется, я всегда любила его.
– Но ты даже не знаешь, кто он. А ты сама во сне знаешь, что это ты?
– Да, конечно. Я такая же, как и в жизни. Только одежда на мне какая-то странная.
– Странная?
– Ну да. Бусы. Юбочка из оленьей шкуры.
Все услышали сдавленный возглас Мэнрайта.
– Ты одета наподобие краснокожей индианки, да, Галатея?
– Мне это не приходило в голову. Да, вы правы. Я индианка, живу высоко в горах, там родина моего племени, и каждую ночь люблю этого бледнолицего человека.
– О, Боже! – язык едва повиновался Мэнрайту. – Значит, это был не сон. Свет! Чарльз, Игорь, включите свет!
В ярком свете ламп все увидели смертельно побледневшее, покрытое испариной лицо Мэнрайта. Словно в бреду, не помня себя, он повторял:
– Кого я создал, о. Боже, кого я создал!
– Гоффподин…
– Редж!
– Ну как вы не понимаете! Одна Клаудиа заподозрила истину, поэтому-то она и заставила Галатею рассказать мне свой сон.
– Но… но это всего лишь сон. Неприличный, конечно, но сон. Что здесь плохого?
– Плохого?! Черт бы всех вас побрал, плохо то, что это не сон, а самая настоящая реальность, только я об этом не подозревал. Мой кошмар и ее сны одно и то же. Это было с нами в действительности. Я создал чудовище!
– Да успокойтесь вы, Редж. Попытайтесь рассуждать здраво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13