Вытирая руки о белый фартук, надетый поверх платья, она рассматривала вошедших с большим любопытством.
Ван Хорн подошел к ним, все трое быстро переговорили между собой по-гречески, а потом он вернулся.
– Я попросил Марию, мою домоправительницу, позаботиться о комнате и еде для вас. Мы поговорим, когда я вернусь.
– А вы едете в город? – спросил Ломакс.
Ван Хорн кивнул.
– Это ненадолго. Немцы, естественно, отобрали у меня автомобиль, но я утаил от них пару велосипедов, которыми пользуюсь в экстренных случаях.
– А здесь есть еще кто-нибудь?
– Только Мария. Она, кстати, глухая, но понимает все, что ей говорят. – Он повернулся к Катине: – Нам надо уже ехать, моя дорогая.
Она была очень бледна и утомлена, но, взглянув на Ломакса, попыталась улыбнуться.
– Мы, может быть, увидимся утром.
– Но только при условии, что вы поспите не менее двенадцати часов.
– Не беспокойтесь, я сам присмотрю за ней. – Ван Хорн обнял ее за плечи, и они покинули комнату.
Потом Мария повела их наверх и показала удобную комнату с двойной кроватью в конце коридора. Ломакс, подойдя к окну, смотрел на море и вдруг понял, что ужасно устал. Бойд, раздевшись до пояса, мыл голову и плечи холодной водой, и Ломакс, последовав его примеру, почувствовал себя лучше. Они спустились вниз и, ведомые ароматом кофе, добрались до кухни. Там пожилая женщина приготовила им жареную рыбу и яйца.
Поев, они взяли свой кофе и перешли в гостиную, где расположились перед камином и закурили сигареты.
– Мне кажется, я мог бы пробыть здесь столько времени, сколько они мне предложат, – высказался Бойд. – Вот сейчас выкурю еще одну сигарету – ив кровать. А вы?
– А я подожду возвращения Ван Хорна, – ответил Ломакс. – Он, наверное, принесет сообщение от Алексиаса насчет завтрашнего дня.
Встав, Бойд подошел к книжным шкафам, тянувшимся вдоль стен комнаты, осмотрел один или два из них и причмокнул.
– Это все его книги, этого корифея, и все в зеленой коже с золотым тиснением.
– Дайте-ка мне одну, – попросил Ломакс.
Бойд принес целых полдюжины и бросил их на пол перед ним. А сам взял маленький томик карманного формата того же издательства, и на его лице появился неподдельный интерес.
– А вот эта называется «Уцелевший». Похоже, о войне.
Ломакс кивнул.
– Он сидел в окопах во время той войны.
– Я, пожалуй, возьму ее с собой в кровать. Посмотрю, действительно ли он знает то, о чем пишет. Увидимся позже.
Когда он ушел, Ломакс, взяв наугад одну из книг, пролистал ее. Он раньше читал ее, но, раскрыв, был захвачен талантом писателя. И наверное, прошел целый час, пока занавеска на французском окне не отодвинулась и в комнату не вошел Ван Хорн.
На диван он осторожно поставил старую, потрепанную гладстоновскую сумку.
– А, вот вы где? А что случилось с вашим сержантом?
– Лег в постель с томом ваших стихов. Думаю, вы не будете возражать?
– Не буду, если только он вернет книгу. Знаете, Ломакс, по какой-то странной причине считается, что писатели раздают свои книги бесплатно. – Он вздохнул: – Боже, какой трудный подъем сюда из города. Я уже совсем не молод.
У него был очень утомленный вид. Он вынул из шкафа бутылку и два стакана.
– Остатки джина.
– И не тратьте их на меня. Я предпочитаю пропускать в главном баре Шепхерда, так сказать.
Ван Хорн, усмехнувшись, опустился на стул напротив:
– Пустяки, как упустить такой случай. Не так уж часто у меня случается такая приятная компания.
– А полковник Штайнер не в счет? – спросил Ломакс.
Ван Хорн приподнял брови.
– Боже сохрани, конечно, нет. Это просто интересы дела. Я даю ему возможность обыграть меня в шахматы один раз в неделю, а он считает себя обязанным за это снабжать меня медикаментами, которые я у него прошу.
– Мы видели его садящимся в автомобиль, когда пришли.
Он показался мне неожиданно молодым.
– Ему двадцать семь. Тяжело ранен под Сталинградом и эвакуирован прежде, чем русские замкнули кольцо. Кроме всего прочего, он получил Рыцарский крест, и они и не думают сдаваться. Вы же сами видите.
– А у него грозный вид. В городе были какие-нибудь трудности?
Ван Хорн покачал головой.
– Нет, Алексиас приехал в «Кораблик» минут за двадцать до нас. Они уложили его в кровать и позаботились о его ноге.
– А что, с ней плохо?
– Довольно плохо. Я вправил кость, дал ему сулфадимезин. Через неделю-другую он будет в порядке. Но, конечно же, не сможет активно участвовать в вашей операции.
– А он прислал какое-нибудь сообщение?
– Только то, что он хочет устроить вам встречу с некоторыми людьми завтра после обеда. Катина будет знать, где и когда.
– И он ввел вас в курс дела?
– Думаю, что да. – Он налил себе еще джина. – Катина рассказала мне, что вы приехали сюда, чтобы что-то такое сделать с радарной станцией, что в главной башне монастыря.
– Но это не радар. Это новая установка, которая электронным способом выбирает цель. Все их самолеты и подводные лодки идут по лучу и поэтому не могут ошибиться. Они нанесли огромный ущерб нашим судам.
– Но так ли уж это сейчас важно? Я думаю, что они так или иначе проиграют войну, особенно после высадки союзников в Нормандии в прошлом месяце.
– В ближайшем будущем есть вероятность вторжения на Крит, и установка на Киросе тому досадная помеха. Но операция на Эгейском море будет только отвлекающим ударом, если вы это имеете в виду. Не думаю, что то, что здесь произойдет, хоть на йоту изменит общий ход войны.
Он грустно улыбнулся, отпил джина и добавил:
– А с другой стороны, им надо как-то сковывать нас здесь.
– Вот теперь это кажется мне интересным, – заметил Ван Хорн. – А чем вы занимались до войны?
– Университет, немного журналистики, – пожал плечами Ломакс. – Ничем в особенности.
– И война облегчит вам найти простое решение всех ваших проблем. – Он указал кивком головы на ряд ленточек от медалей на мундире Ломакса. – Кажется, вы активно вели себя на войне.
– Можно так сказать.
– И вы довольны этим?
Ломакс с неохотой улыбнулся:
– Да так, на свой лад.
– Готовность убивать. Очень важно для солдата. – Ван Хорн вздохнул. – Как странно, что одно и то же слово может означать разные вещи. Для меня война – это окопы, грязь и мерзость, жестокость и смерть в невероятных размерах. Вымерло целое поколение. Иногда я чувствую себя человеком из другой эпохи, каким-то анахронизмом.
– А что же тогда я?
– Вы? Высадка под покровом темноты, ночные действия, преследования в горах. – Ван Хорн пожал плечами. – А через неделю вы будете сидеть в главном баре Шепхерда и пить, отмечая очередную награду. Я сильно подозреваю, что в тот день, когда кончится война, вы не будете знать, что с собой делать.
– Вы лишь забыли об одной мелочи. Всех офицеров секретных служб, попадающих в плен, автоматически расстреливают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Ван Хорн подошел к ним, все трое быстро переговорили между собой по-гречески, а потом он вернулся.
– Я попросил Марию, мою домоправительницу, позаботиться о комнате и еде для вас. Мы поговорим, когда я вернусь.
– А вы едете в город? – спросил Ломакс.
Ван Хорн кивнул.
– Это ненадолго. Немцы, естественно, отобрали у меня автомобиль, но я утаил от них пару велосипедов, которыми пользуюсь в экстренных случаях.
– А здесь есть еще кто-нибудь?
– Только Мария. Она, кстати, глухая, но понимает все, что ей говорят. – Он повернулся к Катине: – Нам надо уже ехать, моя дорогая.
Она была очень бледна и утомлена, но, взглянув на Ломакса, попыталась улыбнуться.
– Мы, может быть, увидимся утром.
– Но только при условии, что вы поспите не менее двенадцати часов.
– Не беспокойтесь, я сам присмотрю за ней. – Ван Хорн обнял ее за плечи, и они покинули комнату.
Потом Мария повела их наверх и показала удобную комнату с двойной кроватью в конце коридора. Ломакс, подойдя к окну, смотрел на море и вдруг понял, что ужасно устал. Бойд, раздевшись до пояса, мыл голову и плечи холодной водой, и Ломакс, последовав его примеру, почувствовал себя лучше. Они спустились вниз и, ведомые ароматом кофе, добрались до кухни. Там пожилая женщина приготовила им жареную рыбу и яйца.
Поев, они взяли свой кофе и перешли в гостиную, где расположились перед камином и закурили сигареты.
– Мне кажется, я мог бы пробыть здесь столько времени, сколько они мне предложат, – высказался Бойд. – Вот сейчас выкурю еще одну сигарету – ив кровать. А вы?
– А я подожду возвращения Ван Хорна, – ответил Ломакс. – Он, наверное, принесет сообщение от Алексиаса насчет завтрашнего дня.
Встав, Бойд подошел к книжным шкафам, тянувшимся вдоль стен комнаты, осмотрел один или два из них и причмокнул.
– Это все его книги, этого корифея, и все в зеленой коже с золотым тиснением.
– Дайте-ка мне одну, – попросил Ломакс.
Бойд принес целых полдюжины и бросил их на пол перед ним. А сам взял маленький томик карманного формата того же издательства, и на его лице появился неподдельный интерес.
– А вот эта называется «Уцелевший». Похоже, о войне.
Ломакс кивнул.
– Он сидел в окопах во время той войны.
– Я, пожалуй, возьму ее с собой в кровать. Посмотрю, действительно ли он знает то, о чем пишет. Увидимся позже.
Когда он ушел, Ломакс, взяв наугад одну из книг, пролистал ее. Он раньше читал ее, но, раскрыв, был захвачен талантом писателя. И наверное, прошел целый час, пока занавеска на французском окне не отодвинулась и в комнату не вошел Ван Хорн.
На диван он осторожно поставил старую, потрепанную гладстоновскую сумку.
– А, вот вы где? А что случилось с вашим сержантом?
– Лег в постель с томом ваших стихов. Думаю, вы не будете возражать?
– Не буду, если только он вернет книгу. Знаете, Ломакс, по какой-то странной причине считается, что писатели раздают свои книги бесплатно. – Он вздохнул: – Боже, какой трудный подъем сюда из города. Я уже совсем не молод.
У него был очень утомленный вид. Он вынул из шкафа бутылку и два стакана.
– Остатки джина.
– И не тратьте их на меня. Я предпочитаю пропускать в главном баре Шепхерда, так сказать.
Ван Хорн, усмехнувшись, опустился на стул напротив:
– Пустяки, как упустить такой случай. Не так уж часто у меня случается такая приятная компания.
– А полковник Штайнер не в счет? – спросил Ломакс.
Ван Хорн приподнял брови.
– Боже сохрани, конечно, нет. Это просто интересы дела. Я даю ему возможность обыграть меня в шахматы один раз в неделю, а он считает себя обязанным за это снабжать меня медикаментами, которые я у него прошу.
– Мы видели его садящимся в автомобиль, когда пришли.
Он показался мне неожиданно молодым.
– Ему двадцать семь. Тяжело ранен под Сталинградом и эвакуирован прежде, чем русские замкнули кольцо. Кроме всего прочего, он получил Рыцарский крест, и они и не думают сдаваться. Вы же сами видите.
– А у него грозный вид. В городе были какие-нибудь трудности?
Ван Хорн покачал головой.
– Нет, Алексиас приехал в «Кораблик» минут за двадцать до нас. Они уложили его в кровать и позаботились о его ноге.
– А что, с ней плохо?
– Довольно плохо. Я вправил кость, дал ему сулфадимезин. Через неделю-другую он будет в порядке. Но, конечно же, не сможет активно участвовать в вашей операции.
– А он прислал какое-нибудь сообщение?
– Только то, что он хочет устроить вам встречу с некоторыми людьми завтра после обеда. Катина будет знать, где и когда.
– И он ввел вас в курс дела?
– Думаю, что да. – Он налил себе еще джина. – Катина рассказала мне, что вы приехали сюда, чтобы что-то такое сделать с радарной станцией, что в главной башне монастыря.
– Но это не радар. Это новая установка, которая электронным способом выбирает цель. Все их самолеты и подводные лодки идут по лучу и поэтому не могут ошибиться. Они нанесли огромный ущерб нашим судам.
– Но так ли уж это сейчас важно? Я думаю, что они так или иначе проиграют войну, особенно после высадки союзников в Нормандии в прошлом месяце.
– В ближайшем будущем есть вероятность вторжения на Крит, и установка на Киросе тому досадная помеха. Но операция на Эгейском море будет только отвлекающим ударом, если вы это имеете в виду. Не думаю, что то, что здесь произойдет, хоть на йоту изменит общий ход войны.
Он грустно улыбнулся, отпил джина и добавил:
– А с другой стороны, им надо как-то сковывать нас здесь.
– Вот теперь это кажется мне интересным, – заметил Ван Хорн. – А чем вы занимались до войны?
– Университет, немного журналистики, – пожал плечами Ломакс. – Ничем в особенности.
– И война облегчит вам найти простое решение всех ваших проблем. – Он указал кивком головы на ряд ленточек от медалей на мундире Ломакса. – Кажется, вы активно вели себя на войне.
– Можно так сказать.
– И вы довольны этим?
Ломакс с неохотой улыбнулся:
– Да так, на свой лад.
– Готовность убивать. Очень важно для солдата. – Ван Хорн вздохнул. – Как странно, что одно и то же слово может означать разные вещи. Для меня война – это окопы, грязь и мерзость, жестокость и смерть в невероятных размерах. Вымерло целое поколение. Иногда я чувствую себя человеком из другой эпохи, каким-то анахронизмом.
– А что же тогда я?
– Вы? Высадка под покровом темноты, ночные действия, преследования в горах. – Ван Хорн пожал плечами. – А через неделю вы будете сидеть в главном баре Шепхерда и пить, отмечая очередную награду. Я сильно подозреваю, что в тот день, когда кончится война, вы не будете знать, что с собой делать.
– Вы лишь забыли об одной мелочи. Всех офицеров секретных служб, попадающих в плен, автоматически расстреливают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34