Казалось, такая прекрасная машина, будучи включенной, непременно станет источником какой-нибудь приличной музыки с английскими словами. Но напротив, когда завертелась бобина, послышался сухой треск, а затем голос, а точнее - голоса. Именно, кричали двое, гитара и человек, кричали хрипло и в лад. За общим грохотом, лязганьем и треском почти невозможно было разобрать ни слов, ни музыки. Да и вряд ли все это можно было назвать песней. Во всяком случае, человек культурный и образованный здесь мог бы только усмехнуться. Тем не менее, участники торжества буквально припали к магнитофону, будто в жизни ничего лучшего не слыхали.
Более часа длился странный концерт. Слушатели плакали и смеялись, цокали языками, подмигивали друг дружке, постоянно уточняли плохо расслышанные слова, изредко показывали большой палец или ожесточенно стучали себя по коленке. В общем, произошло настоящее с надрывом сумасшедствие небольшого коллектива странных людей.
После окончания домашнего концерта Толя вспомнил о рукописи. Инженер обрадовался, отвел гостя в кабинет, но рукопись отдать отказался.
- Извините, Анатолий, я хотел бы перед докладом еще поработать с ней. Да вы не расстраивайтесь, я вам расскажу главное. - Богданов нежно погладил рукопись. - Я почему астрономией увлекся? Я ведь технарь по образованию, инженер. Это меня один очень хороший человек надоумил. Познакомились мы с ним... - хозяин замялся, - впрочем, неважно где...
- В лагере? - подсказал Толя.
- Эх, понарассказали уже, -не очень сердясь, сказал инженер, - Да, было это в сорок третьем. Звали его Георгием, очень известный астроном был. Ну да это грустная история, ведь он погиб потом, ладно не будем, Анатолий. - он приумолк на мгновение, впоминая прошедшие годы, - Георгий мне целый университетский курс прочел на нарах, и особенно про звезды и планеты. Тогда я и загорелся. Ведь я и про десятый спутник не случайно думать стал. О, здесь цепь совпадений!
Инженер подошел к стелажам, где алел длинный ряд томов Большой Советской Энциклопедии первого довоенного издания. Он с трудом вытащил крепко зажатый собратьями том номер пятьдесят, содержавший исчерпывающую информацию от огнестрельного оружия до серицита.
- Как-то мне понадобился диаметр Сатурна. У меня уже были кое-какие формулы. Да, беру я вот этот самый том, нахожу Сатурн, читаю - и глазам своим не верю, - инженер раскрыл книгу и прочел: - "Сатурн имеет десять спутников. Диаметры их заключены между двумястами и четырьма тысячами километров... "
- Не может быть! - воскликнул Толя Ермолаев.
- И я так бы не поверил. Любой школьник знает - у Сатурна девять мылых планет, но гляньте сами, - он протянул книгу.
На пожелтевшей зачитанной странице Толя перечитал ошибочный абзац, потом повертел книгой, будто проверяя, на самом ли деле это Большая Советская, и даже открыл титульный лист. Список уважаемой редакции, от К.Е.Ворошилова до Ем.Ярослваского, и дата выпуска - не оставили никаких сомнений в ее подлинности.
- Опечатка, - прокомментировал Толя.
- Вряд ли. Возможно, просто заблуждение, но гениальное заблуждение! Богданов поднял кверху указательный палец. - Меня как будто током ударило: а вдруг и вправду есть десятый спутник? Вдруг это не мираж, не издательская ошибка, а действительно гигантская глыба вещества? Ведь, она же, эта глыба, черт побери, должна как-то проявится?! Так я и загорелся, годами считал-пересчитывал, горы таблиц перепахал, и на тебе - должен быть спутник! Вот ведь комбинация: в книге есть спутник, а никто его в природе и не видел еще, просто-таки призрак двуличный, а не спутник. Нет, Анатолий, должен, должен быть и в природе, нужно искать, срочно, побыстрее, а то как бы на западе не обошли.
Толя принялся исследовать другие тома. В первых уже изрядно выцветших, титульные листы повсеместно были изорваны, а там же где они сохранились, ряд фамилий членов редколлегии тщательно были зачернены химическим карандашем.
- Мама моя зачеркивала и вырывала, -пояснил инженер, заметив недоумение собеседника. - Книги пожалела, и чтобы не выбрасывать, решила избавиться от опасных фамилий. Она боялась обыска... Вырванные листы - это ведь стиль эпохи, это ее портрет! Ну да ладно, Анатолий, что тут говорить. Грустная тема, пойдемьте, пожалуй к друзьям.
На кухне пили чай с бисквитно-кремовым тортом и ужасно спорили. Гоголь-Моголь, срывающимся голосом, кричал:
- Врешь, будет равнодействие!
- Не будет, поскольку утопия и технократический выверт, - спокойно возражал Доктор.
- Пусть тогда пеняют сами на себя, я умываю руки...
- Вы чего? - перебил инженер, - Опять про метро?
- Да нет, наш умник формулу придумал, - пояснил Доктор.
- Какую формулу?
- Аааа - Доктор махнул рукой.
Но Гоголь не обиделся и начал рассказывать новым слушателям.
- Вот, положим, кто-то решил всеобщее счастье установить на свой манер. Что же необходимо для успеха мероприятия? Каковы, так сказть, достаточные условия? Конечно, речь идет о приличном проекте, чтобы все было гуманно, по-доброму. Естественно, первым делом нужны единомышленники. Но как их объеденить? Да и надо их сначала найти. Ведь у каждого своя система благополучия, одним, положим, ваше счастье - так себе, ничего, а другим - вообще поперек горла. Следовательно нужны какие-то правила, нужна формула объединения - причем, заметьте, добровольного, иначе, из-под палки в рай...
- Не томи, - не выдержал Доктор.
- Ведь отчего глупые мероприятия случаются? - гнул свою линию Гоголь-Моголь. - Кому-то что-то в голову стукнет и он от этого так возбудится, что непременно желает поделиться своей радостью с остальними. Этакий Сен-Симон, Жан Жак Руссо. И не дай бог, если на его светлом пути другой нигилист подвернется, которому все побоку. Ну, не хочет он чужих идей, у него своих навалом! Натурально, наш Сен-Симон очень злиться начинает и - к ногтю нигилиста: вот тебе демократия, вот тебе социальный прогресс, кто не с нами - тому красный семафор! А я предлагаю так: кто не с нами, тот пускай сам как хочет живет.
- Это и есть твоя формула? - усмехнулся инженер.
- Почти, -гордо ответил Гоголь-Моголь.
- Но государством-то кто управлять будет? - спросил Доктор.
- Кто, говоришь, будет населением править? А само же население и будет управлять.
- Нет на тебя Разгледяева, - благосклонно пожурила Елена, - Тебя бы в миг анархистом заклеймили.
- Не анархизм, но демократия меньшинства, - возразил Гоголь-Моголь предположительным нападкам Разгледяева. - Ведь до сих пор как было? Кто-то решение принимает, а претворяют совсем другие. Несправедливо, нету всеобщего равнодействия. А, по-хорошему, кто решение принимал, тому и карты в руки - трудись в поте лица, воплощай мечту детства. Вот это демократия, по всем параграфам, вот и равнодействие в духе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36