Постоянно что-то где-то происходило, на все нужно было обратить внимание, и теперь снова готовилось что-то интересное.
— Что случилось? — спросила я, усаживаясь за стол и чувствуя нечто вроде благодарности милиции за то, что она наконец заставила меня сделать это. — Для чего нам велели вернуться на места?
— Не знаю, наверное что-то придумали, — ответил Януш, занятый Лешеком, который как раз вернулся из города с покупками.
Мы сделали быстрые финансовые расчёты, и Лешек разложил свою пищу на столе отсутствующего Витольда. Он купил себе ужасающей величины копчёную рыбу, очень толстую, и теперь с удивлением её рассматривал.
— Как вы думаете, что это такое? Не треска и не камбала…
— Пластуга, — авторитетно заявил Януш.
— Ты что? Пластуга и камбала — это одно и то же. Хочешь кусочек?
— Совершенно не одно и то же. Хочу, дай мне сюда, на хлеб…
— Так и будем есть всухомятку? — с неудовольствием спросила я. — Что, чая тоже нельзя сделать?
— О чае ничего не говорили, велели сидеть… Весек, ничего рыба, попробуй!
Лешеку этой рыбы могло хватить на неделю, поэтому он охотно делился ею, рассказывая при этом о своём походе в магазин под конвоем, которым он страшно гордился.
— За всю жизнь я ещё не удостаивался такой чести. Говорю вам, все люди на меня пялились, а он с меня глаз не спускал. С сегодняшнего дня хожу в магазин только в связи с убийством!..
Веслав с булкой в руке протиснулся на балкон. Стол Витольда стоял так, что балконную дверь нельзя было широко открыть, и поэтому возможность проникнуть в неё была только у худых людей. В комнату вошёл Витек. Он подошёл к столу Януша, задумчиво посмотрел на него и начал что-то говорить. Януш перестал жевать, чтобы не заглушать его, потому что Витек имел странную склонность говорить шёпотом, а в состоянии волнения говорил ещё тише, чем обычно. Януш слушал с таким напряжением, что даже старался не моргать глазами.
Жизнерадостный Лешек, переполненный свежими впечатлениями, подвинул в сторону Витека бумагу с рыбой.
— Пан инженер, отличная рыба, угощайтесь, пожалуйста. Прошу вас, тут есть кусочек булки.
Витек обернулся и посмотрел на рыбу, пытаясь скрыть отвращение.
— Прошу вас, — поощрял его Лешек.
— Нет, благодарю вас, — ответил Витек усталым голосом. — Я, знаете ли, вообще считаю принятие пищи делом интимным. Всегда стараюсь поесть как-то украдкой, чтобы никто меня не видел.
Лешек остановился в своём порыве хлебосольства и смотрел на него несколько сбитый с толку.
— Да, конечно, — неуверенно сказал он. — Действительно, я тоже так считаю. Даже пробовал есть в туалете, но это не очень удобно…
Витек хотел ещё что-то сказать, но раздумал, махнул рукой и вышел с демонстративной надменностью. Веслав протиснулся обратно с балкона с выражением безграничного удивления на лице.
— Что он сказал? — неуверенно спросил он. — Витек ест задом??? [игра слов по-польски — tylkiem — задом, chylkiem — украдкой] — Да не задом, а тайком, — поправил его Лешек. — Слышал же: в туалете, под столом, в шкафу, по-разному, чтобы люди его не видели…
— Не слышали, что он мне сказал? — спросил Януш, глядя на нас с наморщенными бровями. — Он что-то говорил мне и, по-моему, хотел, чтобы я что-то сделал, но что, хоть убейте, не знаю! Клянусь богом, ничего не понял.
— Что ты говоришь? — утешил его Лешек. — Ты тоже? Слава богу! Потому что я уже думал, что я какой-то недоразвитый или что-то в этом роде. Когда он со мной разговаривает, то каждое слово в отдельности я понимаю, а смысла сказанного уловить не могу. А если бы вы знали, как стараюсь!
Януш хмуро кивнул головой.
— В этом что-то есть. Он действительно говорит так, как будто хочет, чтобы его случайно кто-нибудь не понял. И с ним становится все хуже, это, видимо, его холостяцкое положение так на него влияет. Ирена, для тебя боевое задание: уговори его, чтобы он женился.
— Спешу и падаю! Ни одной девушке на свете я не желаю такого зла, как подобный муж.
— Ну что вы говорите, парень хоть куда, — запротестовал Лешек. — Господи, кость!.. Будь я женщиной, сам бы за него вышел! Подумаешь, волос немного недостаёт!
— В красоте я ему не отказываю, он даже ещё лучше, чем кажется. Вы когда-нибудь видели его без одежды?
— А вы видели? — заинтересовался Лешек так внезапно, что чуть не подавился кусочком рыбы.
— Видела. На Висле, на яхте и в бассейне. Если бы у него был такой характер, как фигура, я бы ему собственноручно туфли чистила.
— А если бы имел такую фигуру, как характер?
— Тогда бы его показывали за деньги в клетке как неизвестное науке существо…
— Дай мне ещё кусочек, — попросил Веслав, подсовывая Лешеку кусок булки.
Послушные распоряжению властей, мы сидели на местах, используя это время на подкрепление и сетования по поводу отсутствия чая. Интерес к действиям милиции, временно приглушённый голодом, постепенно возрастал. Капитан, вторгшийся в комнату вместе с милиционером в мундире, сконцентрировал на себе наше внимание.
Мы с интересом к ним приглядывались а они, оглядевшись к нашему неописуемому удивлению и живой радости, начали роскошный, подробный и дотошный обыск.
Начали от первого шкафа с чертежами, отказавшись принять предложенную нами помощь, в связи с чем их работа возросла до размеров геркулесовых подвигов. В каждом из плоских ящиков находилось по крайней мере больше десятка плотно свёрнутых рулонов длиной около метра. В каждом рулоне было больше десятка рисунков разных форматов, неоднократно надорванных, с которыми нужно было обходиться крайне деликатно, потому что они, как-никак, представляли собой служебные документы. И при осмотре каждого кто-нибудь из нас издавал нервный крик: — Осторожно!..
Для сержанта, помогающего капитану в этой гигантской работе, это было явно божье наказанье. Он свёртывал и развёртывал, руки у него дрожали, листки выпадали, свёртывались криво, и в конце концов нервы у него не выдержали.
— Гражданин капитан, — расстроенно сказал он, вытирая пот с лица, — может быть…
Капитан, видимо, почувствовал прилив милосердия или, быть может, пришёл к выводу, что сержант, оставленный на произвол судьбы, не окончит этой работы до судного дня, потому что посмотрел на нас. Я немедленно этим воспользовалась.
— Независимо от того, что вы ищете, территория, остающаяся за вами, уже не представляет опасности, правда? Так, может быть, вы будете искать, что вам надо, а мы будем сворачивать, потому что у нас это лучше получается.
После короткого колебания капитан принял предложение о сотрудничестве, но эта милость была оказана только Веславу и мне. Очевидно, потому, что мы сидели ближе всех, и к тому же он, видимо, не хотел, чтобы на подозрительной территории болталось слишком много людей. Но и к нам он относился явно недоверчиво, потому что ни на минуту не спускал с нас глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Что случилось? — спросила я, усаживаясь за стол и чувствуя нечто вроде благодарности милиции за то, что она наконец заставила меня сделать это. — Для чего нам велели вернуться на места?
— Не знаю, наверное что-то придумали, — ответил Януш, занятый Лешеком, который как раз вернулся из города с покупками.
Мы сделали быстрые финансовые расчёты, и Лешек разложил свою пищу на столе отсутствующего Витольда. Он купил себе ужасающей величины копчёную рыбу, очень толстую, и теперь с удивлением её рассматривал.
— Как вы думаете, что это такое? Не треска и не камбала…
— Пластуга, — авторитетно заявил Януш.
— Ты что? Пластуга и камбала — это одно и то же. Хочешь кусочек?
— Совершенно не одно и то же. Хочу, дай мне сюда, на хлеб…
— Так и будем есть всухомятку? — с неудовольствием спросила я. — Что, чая тоже нельзя сделать?
— О чае ничего не говорили, велели сидеть… Весек, ничего рыба, попробуй!
Лешеку этой рыбы могло хватить на неделю, поэтому он охотно делился ею, рассказывая при этом о своём походе в магазин под конвоем, которым он страшно гордился.
— За всю жизнь я ещё не удостаивался такой чести. Говорю вам, все люди на меня пялились, а он с меня глаз не спускал. С сегодняшнего дня хожу в магазин только в связи с убийством!..
Веслав с булкой в руке протиснулся на балкон. Стол Витольда стоял так, что балконную дверь нельзя было широко открыть, и поэтому возможность проникнуть в неё была только у худых людей. В комнату вошёл Витек. Он подошёл к столу Януша, задумчиво посмотрел на него и начал что-то говорить. Януш перестал жевать, чтобы не заглушать его, потому что Витек имел странную склонность говорить шёпотом, а в состоянии волнения говорил ещё тише, чем обычно. Януш слушал с таким напряжением, что даже старался не моргать глазами.
Жизнерадостный Лешек, переполненный свежими впечатлениями, подвинул в сторону Витека бумагу с рыбой.
— Пан инженер, отличная рыба, угощайтесь, пожалуйста. Прошу вас, тут есть кусочек булки.
Витек обернулся и посмотрел на рыбу, пытаясь скрыть отвращение.
— Прошу вас, — поощрял его Лешек.
— Нет, благодарю вас, — ответил Витек усталым голосом. — Я, знаете ли, вообще считаю принятие пищи делом интимным. Всегда стараюсь поесть как-то украдкой, чтобы никто меня не видел.
Лешек остановился в своём порыве хлебосольства и смотрел на него несколько сбитый с толку.
— Да, конечно, — неуверенно сказал он. — Действительно, я тоже так считаю. Даже пробовал есть в туалете, но это не очень удобно…
Витек хотел ещё что-то сказать, но раздумал, махнул рукой и вышел с демонстративной надменностью. Веслав протиснулся обратно с балкона с выражением безграничного удивления на лице.
— Что он сказал? — неуверенно спросил он. — Витек ест задом??? [игра слов по-польски — tylkiem — задом, chylkiem — украдкой] — Да не задом, а тайком, — поправил его Лешек. — Слышал же: в туалете, под столом, в шкафу, по-разному, чтобы люди его не видели…
— Не слышали, что он мне сказал? — спросил Януш, глядя на нас с наморщенными бровями. — Он что-то говорил мне и, по-моему, хотел, чтобы я что-то сделал, но что, хоть убейте, не знаю! Клянусь богом, ничего не понял.
— Что ты говоришь? — утешил его Лешек. — Ты тоже? Слава богу! Потому что я уже думал, что я какой-то недоразвитый или что-то в этом роде. Когда он со мной разговаривает, то каждое слово в отдельности я понимаю, а смысла сказанного уловить не могу. А если бы вы знали, как стараюсь!
Януш хмуро кивнул головой.
— В этом что-то есть. Он действительно говорит так, как будто хочет, чтобы его случайно кто-нибудь не понял. И с ним становится все хуже, это, видимо, его холостяцкое положение так на него влияет. Ирена, для тебя боевое задание: уговори его, чтобы он женился.
— Спешу и падаю! Ни одной девушке на свете я не желаю такого зла, как подобный муж.
— Ну что вы говорите, парень хоть куда, — запротестовал Лешек. — Господи, кость!.. Будь я женщиной, сам бы за него вышел! Подумаешь, волос немного недостаёт!
— В красоте я ему не отказываю, он даже ещё лучше, чем кажется. Вы когда-нибудь видели его без одежды?
— А вы видели? — заинтересовался Лешек так внезапно, что чуть не подавился кусочком рыбы.
— Видела. На Висле, на яхте и в бассейне. Если бы у него был такой характер, как фигура, я бы ему собственноручно туфли чистила.
— А если бы имел такую фигуру, как характер?
— Тогда бы его показывали за деньги в клетке как неизвестное науке существо…
— Дай мне ещё кусочек, — попросил Веслав, подсовывая Лешеку кусок булки.
Послушные распоряжению властей, мы сидели на местах, используя это время на подкрепление и сетования по поводу отсутствия чая. Интерес к действиям милиции, временно приглушённый голодом, постепенно возрастал. Капитан, вторгшийся в комнату вместе с милиционером в мундире, сконцентрировал на себе наше внимание.
Мы с интересом к ним приглядывались а они, оглядевшись к нашему неописуемому удивлению и живой радости, начали роскошный, подробный и дотошный обыск.
Начали от первого шкафа с чертежами, отказавшись принять предложенную нами помощь, в связи с чем их работа возросла до размеров геркулесовых подвигов. В каждом из плоских ящиков находилось по крайней мере больше десятка плотно свёрнутых рулонов длиной около метра. В каждом рулоне было больше десятка рисунков разных форматов, неоднократно надорванных, с которыми нужно было обходиться крайне деликатно, потому что они, как-никак, представляли собой служебные документы. И при осмотре каждого кто-нибудь из нас издавал нервный крик: — Осторожно!..
Для сержанта, помогающего капитану в этой гигантской работе, это было явно божье наказанье. Он свёртывал и развёртывал, руки у него дрожали, листки выпадали, свёртывались криво, и в конце концов нервы у него не выдержали.
— Гражданин капитан, — расстроенно сказал он, вытирая пот с лица, — может быть…
Капитан, видимо, почувствовал прилив милосердия или, быть может, пришёл к выводу, что сержант, оставленный на произвол судьбы, не окончит этой работы до судного дня, потому что посмотрел на нас. Я немедленно этим воспользовалась.
— Независимо от того, что вы ищете, территория, остающаяся за вами, уже не представляет опасности, правда? Так, может быть, вы будете искать, что вам надо, а мы будем сворачивать, потому что у нас это лучше получается.
После короткого колебания капитан принял предложение о сотрудничестве, но эта милость была оказана только Веславу и мне. Очевидно, потому, что мы сидели ближе всех, и к тому же он, видимо, не хотел, чтобы на подозрительной территории болталось слишком много людей. Но и к нам он относился явно недоверчиво, потому что ни на минуту не спускал с нас глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64