— Сожрала или выплюнула? — внезапно заинтересовался Гутюша.
— Вот ведь незадача — я как-то не подумала, — сказала Баська. — Может, от нервов и проглотила? Может, не разжёвывая…
На несколько минут Каська-наркоманка и пропавший мальчик были забыты. Мы вовсю обсуждали, как и почему откусывают ухо, причём нам явно не хватало личного опыта. А посему проблема не была решена.
— Вернёмся к нашей теме, это уже все про второй факт? — спросила я.
— Нет, ещё не все. Нравился он ей, ну и после уха напали на неё угрызения совести и она просила прощения. Он тоже. В результате подружились, как положено, связанные ужасной тайной, оба чувствовали себя до крайности глупо. Он вовсе не был присяжным насильником — только в тот единственный раз черт его надоумил. Вот и все. А.., ещё нет! Насилие совершилось в лесу, а он был лесничим.
— Ассоциация напрашивается сама, только вот есть ли хоть тень смысла, — заметила я критически. — Предупреждала, неизбежен тяжкий умственный труд, — наставительно произнесла Баська. — Что касается третьего факта, его вообще нет. Только вот одинокое дерево на лугу бросается в глаза, а в лесу его совсем не видать.
Гутюша и в самом деле умел думать.
— Если этот лесничий отработал свою программу, то одним ребёнком больше или меньше — никому в башку не стрелит. Где теперь это ухо?
— На голове, смею предположить, — изумилась Баська, поглядывая на Гутюшу с лёгким сомнением.
— Он спрашивает, где твой лесничий, — перевела я.
— Ни малейшего понятия не имею. Мы не виделись лет пятнадцать. Чтобы вам не морочить голову, сразу заявлю: не представляю, где живёт и как фамилия той пострадавшей подруги.
— Неважно. У нас есть её адрес, — сообщила я. — Так или иначе мы все равно к ней поедем, а к тому же ещё и ухо есть. Правда, как тут подступиться — вопрос деликатный.
— Можно получить полный список всех лесничих в Польше, — подсказала Баська. — С датами рождения, отбрось всех очень молодых и очень старых… Постой, постой, ему теперь, пожалуй… Пятнадцать и двадцать три, сколько будет?
— Тридцать восемь, — машинально ответил Гутюша.
— Я не стану протестовать, если немного накинете или сбросите, — усмехнулась Баська. — Определяю на глаз. Из этих выберете одного с откушенным ухом, и дело с концом. А теперь расскажи, как вообще жизнь и что слышно…
Визит у Баськи затянулся, спускались сумерки, и Гутюша мрачно потребовал переброски. Сначала я не уразумела, о чем он — об игре на бегах, о переключении на велосипеде или о преждевременно открытой карте в бридже, однако чуть погодя поняла. Следовало переброситься на преступников и отправиться по адресам иного контингента.
По-моему, сперва следовало навестить врача, возможно, Каська где-нибудь на лечении. Гутюша заупрямился. Проссорившись всю дорогу, мы добрались до Новаторской, и я припарковалась около канцтоваров.
— Болван ты, ну чего стоило приехать в другой день! Это очень хороший магазин, а теперь амба, все закрыто! — ворчала я. — И где тут сторожить, окстись, торчать, что ли, Симеоном-Столпником или стражем у Бельведера?..
— Зелень, — невозмутимо бросил Гутюша. — Воздухом подышим.
Мы уже вышли из машины и отошли метров на пятнадцать, когда из-за угла дома показался какой-то ферт и сел в стоящий у тротуара «ниссан». К счастью, мы оказались на противоположной стороне улицы, под тенью любезной Гутюше зелени. Я приросла к тротуару. И в свете фонаря…
— Крыса!..
— Это он!..
Наши приглушённые возгласы раздались одновременно. Я мигом нашлась:
— Гутюша, скорей обними меня! Целуй, только не сильно. В такой позитуре возраст не различишь.
— Сзади лицей, спереди музей, — галантнг согласился Гутюша.
— Кретин! — прошипела я. — Ты откуда его знаешь?!..
Гутюша осторожно поцеловал меня в лоб.
— Вроде как молодая со всех сторон, — шепнул он успокоительно. — А он — тот самый, в носках! А где Крыса?
Я застыла в его объятиях, будто статуя в Саксонском Саду. Настоящая Галатея. Переполох в сером веществе поутих лишь после исчезновения «ниссана» вместе с содержимым.
— Гутюша, это был Крыса. Что значит в носках?.. Ты его видел?!
— Так ведь этот молодец красовался тогда в «Мозаике»! Рожа отпечаталась, ведь я все ж таки работаю в архитектурно-проектной мастерской, у меня зрительная память — твои друзья-приятели по профессии вбили в меня! На нем сидели эти носки, ну, такие, калориферные!.. Ну, в рёбрышки, прости Господи!
Я села в машину и обрела дар речи.
— Пошёл на мокруху — лично убил недоумка, видать, горело под ногами, а под рукой никого не случилось. Ох, наверняка подслушал тот наш разговор с недоумком…
— А выглядел наоборот, — прервал Гутюша. — Не такой уж элегант, куртка на нем, похоже, была или ещё что, а теперь такой очень лордовый. Только по роже и узнал.
— В списке жильцов должен числиться. Давай справимся, всех перепишем.
От волнения я соображала не больно-то ловко. Гутюша был куда спокойнее. Извлёк из кармана рецепт.
— Чего копать, здесь все написано. По этому адресу живёт Мариан Возьняк — справились на работе, фамилия настоящая, не работал же под псевдонимом? Крыса, значит, под вывеской Возьняк, который на моих глазах убил некоего Стшельчика. Я был трезвый тогда, совершеннолетний, никому из сторон не родственник…
— Брось балаганить, я что тебе, судья?!. Боже милостивый, что же делать с этим финтом!
— Амба! — решил Гутюша. — Пока что. Следует передать информацию кому надо и увянуть, как розы цвет. Я займусь этим.
— Надо же Пломбиру сказать. Пусть девушка уносит ноги, господи Боже, её убить могут в любой момент…
— Никто не убьёт, пока не запакуют чемоданы. Слушай-ка, может, я не совсем дубина. Ты говорила, он играл около тебя? И что? Выигрывал или как?
Гутюшина рассудительность подействовала на меня умиротворяюще.
— Погоди. Дай сообразить… О черт, конечно же, выигрывал! Двадцать пять миллионов набил в казино! Сумки или ещё какого багажа не было, как же так? Постой, он же электронщик, не скомбинировал ли, случаем, что-нибудь для себя особое?..
Вся сцена в «Марриотте» представилась мне ясно: интуиция, шестое чувство или иная сверхъестественная сила подсказали ответ. Гутюша смотрел выжидательно.
— Этот паршивый перстень! — воскликнула я. — С орнаментом, толстенное кольцо на левой руке, знаешь, выглядело как маленькая мембранка у глухонемых.
Гутюша поначалу удивился, но потом кивнул утвердительно.
— Мы играли на покерном, я ничего в этом на понимаю, но прибор, даже маленький, на дубль может быть рассчитан. Он выигрывал, когда опирался рукой на автомат: тут же появлялась двойка. Прикрывал рукой первую карту, мол, все это метафизика, как бы не так: прикладывал перстень к машине, не хотел, чтобы двойки были видны…
Гутюша то и дело кивал, соглашаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69