две двойки, тройка, четверка и шестерка.
– Так и тянет на большой стрит. Но не буду.
А может?..
Он вдруг схватил одну двойку, потряс и вытряс недостающую для большого стрита пятерку.
– Записать! И одну ограду!
– Вот уж действительно судьба слепа, всю дорогу ходит не туда, куда нужно, – провозгласила в пространство Баська.
Ева молча бросила, недоверчиво косясь на стакан, который я как раз поставила рядом с ней на стол. Глянула и вскрикнула.
– Вот это да! Раз, два, три, четыре, пять! Я правильно вижу? Малый стрит! И два забора!
– Бедному и ветер в лицо дует, а богатому и черт детей качает, – пробурчала Баська и обратилась к зажатым в руке костям:
– Вы себе представьте, что я богатая, хорошо?
Ей пришли две тройки, и она велела записать их наверх. Тадеуш записал, тоже наверх, четыре шестерки. Павел выбросил три пятерки и записал как тройку. Оград у него было больше всех, и он их старательно хомячил. Ева, храбро отодвинув стакан с чаем, выбросила две тройки, двойку, четверку и шестерку. Тройки у нее уже были.
– Ну хорошо, попробую подурачиться, – безнадежно заявила она и стала бросать дальше, оставив себе одну шестерку. После трех бросков их у нее стало три, и тогда она сообразила:
– Хорошо, а на что мне это все? Шестерки у меня уже есть. Тадеуш, что ж ты мне не сказал, что у меня уже есть?
– Я думал, что ты бросаешь на покер, – оправдывался Тадеуш.
– На покер, ха-ха-ха! Считайте ограды.
Сколько их у меня?
– Тринадцать.
– Ну ладно.
Хор отозвался сразу же. При четвертом броске она получила две четверки и потребовала записать ей фулл.
– Ну! – предупреждающе сказала снова Баська своим ладошкам.
В последнюю секунду нам удалось прикрыть стол руками, и ни одна кость не слетела на пол.
Две шестерки, две тройки, а ей нужны были пятерки.
– Что-нибудь придумаю, – решила она. – Сколько у меня оград?
– Пять.
Третьим броском она получила третью шестерку и также записала фулл.
– Обращаю твое внимание, что у тебя все еще нет пятерок, – уведомил ее Тадеуш. – И тебе нужно их четыре, иначе останешься в минусе.
– Прошу меня не расстраивать, – ответила Баська. – Пойду налью себе чая, кто еще хочет? Сиди, я твою кухню знаю.
Потребность в чае высказал Павел. Баська забрала два стакана и вышла. Я начала бросать.
– Один, два, три, пять, шесть… О нет! Не скажу, куда могут отправляться эти стриты. Тадеуш, сколько там у меня?.. Семь. Постой, у меня еще есть законнные броски.
Я получила еще две пятерки, всего три.
Слишком мало. После двух оград пришли две шестерки.
– Урожай фуллов. Ладно, записывай.
– Так бороться с этой физикой или нет? – бормотал Тадеуш, весь в сомнениях. Он положил ручку в корытце и бросил.
После чего при виде многочисленных четверок расстроился и начал бросать дальше всеми костями, явно тоскуя по пятеркам. После двух заборов он набрал их четыре и записал себе с большим облегчением. Верх он заполнил и вышел на плюс 5.
Баська вернулась с дымящимся чаем в нужный момент, как раз к своей очереди. Подала один стакан Павлу, который поставил его в корытце под лампой, а второй стакан поместила рядом со стаканом Евы. Взяла кости и бросила.
– Оград у меня нет, да? Тогда пусть они задумаются, что делают!
Кости как-то не особенно задумались и сделали ей назло. Шесть, пять, четыре и две двойки.
– Большой стрит прямо-таки напрашивается, – поощрительно заметил Павел.
– Еще чего… – начала она воинственно, но вдруг схватила одну двойку и покатила ее по столу. Появилась недостающая тройка.
– Вот это да! У тебя было видение? И еще мне одна ограла осталась!
– А я хотела бы пятерки, – тяжело вздохнула я.
Хотеть я могла себе сколько угодно, а вышли две шестерки и две четверки, и я не имела представления, что мне с ними делать. Оставила шестерки, остальное бросила, и вышла одна пятерка. В отчаянии я оставила пятерку, и с первым же забором вышли четыре. Вот и я верх заполнила.
Начал играть Тадеуш, уместив ручку на блюдце возле стакана Павла.
Испортил пять оград, чтобы выбросить фулл, потому что не захотел бросать на стриты. Павел забрал кости, потряс ими, и вдруг одна из них выскользнула у него из кулака. Кость стремительно понеслась через весь стол в направлении Баськи. Баська, пытаясь ее поймать, резко вытянула руку, выстрелив ею, как из пращи, и без промаха попала Павлу в глаз. Схватившись за глаз с хриплым воплем, Павел стукнул локтем в полочку под лампой, и его стакан вместе с корытцем грохнулся на пол, весь чай вылился Тадеушу в ботинки, а кости разлетелись по всей комнате. Тадеуш зашипел, потому что чай был еще горячим, и начал торопливо сдирать с ног обувь.
– Столько натворить одним замахом – большое искусство, – охнул он в изумлении.
Расстроенная Баська, перегнувшись через него, пыталась оторвать руку Павла от лица и обследовать его глаз. Тадеушу некуда было отодвинуться, так как за ним была стена. Я ей тоже мешала, поэтому вскочила, оттолкнув стул, который перевернулся назад и спинкой разбил стекло в книжном шкафу. Нам грозило всеобщее разрушение.
– Это злой дух пролетал через твою квартиру, – убежденно сказала Ева, предусмотрительно не трогаясь с места.
– Боюсь, он все еще летит, – обеспокоенно ответила я.
– Может, это у него такой длинный хвост? – нервно сказала Баська. – Убери ты руку, посмотри, ты еще видишь? А вторым видишь? Я не нарочно, честное слово!
– Первым тоже вижу, – сказал Павел, осторожно выглядывая на свет из-под ладони. – Кучу звезд и какие-то разноцветные кусочки.
Какое счастье, что я не ношу очков!
– Конечно, не нарочно, если бы нарочно, никогда бы в жизни так не попала, – заверила я Баську, которая продолжала приставать к Павлу:
– А нас видишь? Или только разноцветные кусочки? Они что, двигаются, летают? А может, ты хочешь водички попить? Убери же, бога ради, руку, дай посмотреть! А что ты видишь между кусочками? Тебе больно?
– Может быть, вы мне все-таки позволите снять носки? – вежливо спросил Тадеуш, прижатый к спинке стула.
Павел наконец отвел руку от глаза, и оказалось, что заметных повреждений он не получил. Он поморгал, огляделся и заявил, что больно не очень, а число звезд и разноцветных кусочков явно уменьшается. Ева решила, что злой дух вместе со своим хвостом уже пролетел, встала с дивана и начала собирать с пола кости.
Нашла четыре штуки, пятая куда-то завалилась.
Я вытащила второй комплект, чуть более угловатый, чем первый. Точнее говоря, мне ничего не надо было вытаскивать, кости хранились в стаканчике на полке у самого стола, я их просто высыпала.
– И чего я так разнервничалась? – гневно сказала Баська. – Сейчас все уберу.
– А что тут убирать, – махнула я рукой и отправилась на кухню за щеткой. – Лучше налей ему чаю. Чая должно хватить, разве что со стаканами возникнут проблемы прежде, чем мы закончим эту игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Так и тянет на большой стрит. Но не буду.
А может?..
Он вдруг схватил одну двойку, потряс и вытряс недостающую для большого стрита пятерку.
– Записать! И одну ограду!
– Вот уж действительно судьба слепа, всю дорогу ходит не туда, куда нужно, – провозгласила в пространство Баська.
Ева молча бросила, недоверчиво косясь на стакан, который я как раз поставила рядом с ней на стол. Глянула и вскрикнула.
– Вот это да! Раз, два, три, четыре, пять! Я правильно вижу? Малый стрит! И два забора!
– Бедному и ветер в лицо дует, а богатому и черт детей качает, – пробурчала Баська и обратилась к зажатым в руке костям:
– Вы себе представьте, что я богатая, хорошо?
Ей пришли две тройки, и она велела записать их наверх. Тадеуш записал, тоже наверх, четыре шестерки. Павел выбросил три пятерки и записал как тройку. Оград у него было больше всех, и он их старательно хомячил. Ева, храбро отодвинув стакан с чаем, выбросила две тройки, двойку, четверку и шестерку. Тройки у нее уже были.
– Ну хорошо, попробую подурачиться, – безнадежно заявила она и стала бросать дальше, оставив себе одну шестерку. После трех бросков их у нее стало три, и тогда она сообразила:
– Хорошо, а на что мне это все? Шестерки у меня уже есть. Тадеуш, что ж ты мне не сказал, что у меня уже есть?
– Я думал, что ты бросаешь на покер, – оправдывался Тадеуш.
– На покер, ха-ха-ха! Считайте ограды.
Сколько их у меня?
– Тринадцать.
– Ну ладно.
Хор отозвался сразу же. При четвертом броске она получила две четверки и потребовала записать ей фулл.
– Ну! – предупреждающе сказала снова Баська своим ладошкам.
В последнюю секунду нам удалось прикрыть стол руками, и ни одна кость не слетела на пол.
Две шестерки, две тройки, а ей нужны были пятерки.
– Что-нибудь придумаю, – решила она. – Сколько у меня оград?
– Пять.
Третьим броском она получила третью шестерку и также записала фулл.
– Обращаю твое внимание, что у тебя все еще нет пятерок, – уведомил ее Тадеуш. – И тебе нужно их четыре, иначе останешься в минусе.
– Прошу меня не расстраивать, – ответила Баська. – Пойду налью себе чая, кто еще хочет? Сиди, я твою кухню знаю.
Потребность в чае высказал Павел. Баська забрала два стакана и вышла. Я начала бросать.
– Один, два, три, пять, шесть… О нет! Не скажу, куда могут отправляться эти стриты. Тадеуш, сколько там у меня?.. Семь. Постой, у меня еще есть законнные броски.
Я получила еще две пятерки, всего три.
Слишком мало. После двух оград пришли две шестерки.
– Урожай фуллов. Ладно, записывай.
– Так бороться с этой физикой или нет? – бормотал Тадеуш, весь в сомнениях. Он положил ручку в корытце и бросил.
После чего при виде многочисленных четверок расстроился и начал бросать дальше всеми костями, явно тоскуя по пятеркам. После двух заборов он набрал их четыре и записал себе с большим облегчением. Верх он заполнил и вышел на плюс 5.
Баська вернулась с дымящимся чаем в нужный момент, как раз к своей очереди. Подала один стакан Павлу, который поставил его в корытце под лампой, а второй стакан поместила рядом со стаканом Евы. Взяла кости и бросила.
– Оград у меня нет, да? Тогда пусть они задумаются, что делают!
Кости как-то не особенно задумались и сделали ей назло. Шесть, пять, четыре и две двойки.
– Большой стрит прямо-таки напрашивается, – поощрительно заметил Павел.
– Еще чего… – начала она воинственно, но вдруг схватила одну двойку и покатила ее по столу. Появилась недостающая тройка.
– Вот это да! У тебя было видение? И еще мне одна ограла осталась!
– А я хотела бы пятерки, – тяжело вздохнула я.
Хотеть я могла себе сколько угодно, а вышли две шестерки и две четверки, и я не имела представления, что мне с ними делать. Оставила шестерки, остальное бросила, и вышла одна пятерка. В отчаянии я оставила пятерку, и с первым же забором вышли четыре. Вот и я верх заполнила.
Начал играть Тадеуш, уместив ручку на блюдце возле стакана Павла.
Испортил пять оград, чтобы выбросить фулл, потому что не захотел бросать на стриты. Павел забрал кости, потряс ими, и вдруг одна из них выскользнула у него из кулака. Кость стремительно понеслась через весь стол в направлении Баськи. Баська, пытаясь ее поймать, резко вытянула руку, выстрелив ею, как из пращи, и без промаха попала Павлу в глаз. Схватившись за глаз с хриплым воплем, Павел стукнул локтем в полочку под лампой, и его стакан вместе с корытцем грохнулся на пол, весь чай вылился Тадеушу в ботинки, а кости разлетелись по всей комнате. Тадеуш зашипел, потому что чай был еще горячим, и начал торопливо сдирать с ног обувь.
– Столько натворить одним замахом – большое искусство, – охнул он в изумлении.
Расстроенная Баська, перегнувшись через него, пыталась оторвать руку Павла от лица и обследовать его глаз. Тадеушу некуда было отодвинуться, так как за ним была стена. Я ей тоже мешала, поэтому вскочила, оттолкнув стул, который перевернулся назад и спинкой разбил стекло в книжном шкафу. Нам грозило всеобщее разрушение.
– Это злой дух пролетал через твою квартиру, – убежденно сказала Ева, предусмотрительно не трогаясь с места.
– Боюсь, он все еще летит, – обеспокоенно ответила я.
– Может, это у него такой длинный хвост? – нервно сказала Баська. – Убери ты руку, посмотри, ты еще видишь? А вторым видишь? Я не нарочно, честное слово!
– Первым тоже вижу, – сказал Павел, осторожно выглядывая на свет из-под ладони. – Кучу звезд и какие-то разноцветные кусочки.
Какое счастье, что я не ношу очков!
– Конечно, не нарочно, если бы нарочно, никогда бы в жизни так не попала, – заверила я Баську, которая продолжала приставать к Павлу:
– А нас видишь? Или только разноцветные кусочки? Они что, двигаются, летают? А может, ты хочешь водички попить? Убери же, бога ради, руку, дай посмотреть! А что ты видишь между кусочками? Тебе больно?
– Может быть, вы мне все-таки позволите снять носки? – вежливо спросил Тадеуш, прижатый к спинке стула.
Павел наконец отвел руку от глаза, и оказалось, что заметных повреждений он не получил. Он поморгал, огляделся и заявил, что больно не очень, а число звезд и разноцветных кусочков явно уменьшается. Ева решила, что злой дух вместе со своим хвостом уже пролетел, встала с дивана и начала собирать с пола кости.
Нашла четыре штуки, пятая куда-то завалилась.
Я вытащила второй комплект, чуть более угловатый, чем первый. Точнее говоря, мне ничего не надо было вытаскивать, кости хранились в стаканчике на полке у самого стола, я их просто высыпала.
– И чего я так разнервничалась? – гневно сказала Баська. – Сейчас все уберу.
– А что тут убирать, – махнула я рукой и отправилась на кухню за щеткой. – Лучше налей ему чаю. Чая должно хватить, разве что со стаканами возникнут проблемы прежде, чем мы закончим эту игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35