774). Но авторскую оценку Кунина в финальной фразе («Так началась и завершилась искренняя потуга к полезной деятельности…» и т. д.) Арсеньев не принял: он увидел в ней подмену роли повествователя ролью моралиста; защищая Кунина от Чехова, он писал о «холодном заключении „Кошмара“, которое звучит тем более фальшиво, что несколькими строками раньше говорилось о намерении Кунина помочь отцу Якову, и ни из чего не видно, чтобы это намерение должно было остаться неисполненным» (стр. 775). В. Альбов, напротив, в образе Кунина увидел симптоматичное для многих чеховских героев состояние — бессилие вызвать в себе благородный порыв, а вызвав — удержать его: «…вот искренняя потуга к полезной деятельности скользит по поверхности души, не задевая ее глубоко, и бесследно пропадает („Кошмар“)» («Мир божий», 1903, № 1, стр. 101).
Считая рассказ «Кошмар» одним из примеров изображения «хмурой» эпохи 80-х годов, П. Н. Краснов писал о гнетущем впечатлении, которое производит бессилие Кунина, не сумевшего помочь отцу Якову («Труд», 1895, № 1, стр. 207—208).
О социальном содержании рассказа писали также: А. Ф. Бычков в отзыве о сборнике «В сумерках», безымянные рецензенты «Наблюдателя» (1887, № 12, стр. 69) и «Книжного вестника» (1890, № 7, стр. 309—310).
Счастливое сочетание в авторе «Кошмара» поэта и наблюдателя, мыслителя и гуманного человека отмечал И. Ясинский (под псевдонимом М. Белинский — «Труд», 1892, № 2, стр. 479).
Тип деревенского священника, задавленного нуждой, находящегося на грани нищеты, получил новое звучание в 1890 году, когда появилась повесть И. Н. Потапенко «На действительной службе» («Вестник Европы», №№ 7 и 8) с центральным образом идеального священника-филантропа Кирилова. Почти словами Кунина из рассказа «Кошмар» писал А. Скабичевский в рецензии на повесть Потапенко: «Повесть наводит на мысль, что народ имеет прекрасную религию, но он лишен пастырей, которые собственным примером осуществляли бы нравственные правила этой религии, имели бы духовно-нравственное влияние на свою паству и нравственно возвышали бы ее под тьмою мелочных, будничных дрязг» («Новости и биржевая газета», 1890, № 224, 16 августа).
Безымянный рецензент «Книжного вестника» (1891, № 9, стр. 339) непосредственно связал содержание чеховского рассказа с повестью Потапенко. Он писал, что в сборнике «В сумерках» обращает на себя внимание рассказ «Кошмар», затрагивающий очень серьезную тему и приобретающий особенный интерес благодаря известной повести И. Н. Потапенко «На действительной службе». Ф. Е. Пактовский особое место уделил рассказу «Кошмар» — как произведению, в котором слышится «голос Ф. М. Достоевского с его любовью к „униженным и оскорбленным“». (Ф. Е. Пактовский . Современное общество в произведениях А. П. Чехова. Казань, 1901, стр. 18—21).
Сохранилась рукопись статьи А. А. Александрова, сотрудника «Русского обозрения», «Русского вестника», «Московских ведомостей»: «Молодые таланты в русской беллетристике. III. Антон Чехов» (1888 г. — ЦГАЛИ , ф. 2, оп. 1, ед. хр. 35). В рассказе «Кошмар» Чехов, по словам Александрова, правдиво, тепло и «с глубоким сочувствием изобразил крайне тяжелое положение простого, доброго, но забитого и подавленного страшной нуждой молодого деревенского священника. В то же время он сумел не увлечься и не бросить с беспощадной жестокостью камня в Кунина, непременного члена присутствия по крестьянским делам <…> Автор не казнил его с излишней беспощадностью, не изобразил в слишком мрачных красках, а только, после того как тот узнал и понял, наконец, истинное положение вещей, наполнил всю его душу „чувством гнетущего стыда перед самим собой и перед невидимой правдой“…» Уравняв таким образом полярно противоположных в социальном отношении героев будто бы одинаковым авторским отношением, рецензент делал вывод о бестенденциозности чеховских рассказов.
При жизни Чехова рассказ был переведен на финский язык.
Грач
Впервые — «Осколки», 1886, № 13, 29 марта (ценз. разр. 28 марта), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.
Печатается по журнальному тексту.
Рассказ тесно примыкает к литературному материалу «весенней» тематики, заполнявшему в то время страницы юмористических изданий. 4 марта 1886 г. Чехов писал Н. А. Лейкину: «Погода у нас совсем весенняя. Страсть как хочется за весенние темы приниматься». О прилете грачей в столицу петербургские газеты известили читателей 18 марта.
На реке
Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 88, 31 марта, стр. 3—4, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
Сохранилась писарская копия рассказа с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ) .
Печатается по тексту газеты с исправлением.
Гриша
Впервые — «Осколки», 1886, № 14, 5 апреля (ценз. разр. 4 апреля), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов , т. I, стр. 228—231, с исправлением.
Тема рассказа подсказана В. В. Билибиным, который писал Чехову 16 февраля 1886 г.: «Я Вам изредка буду давать темы для статей…» (ГБЛ) . В письме от 14 марта 1886 г. он рекомендовал одну из обещанных тем: «Психология ребенка, маленького (2—3—4 л.). Федя? (рассказцем)».
Федя, послуживший прототипом Гриши, — приемный сын Н. А. Лейкина, подкинутый в 1884 г. и усыновленный им в июне 1886 г. Лейкин не раз сообщал о его житье-бытье Чехову, интересовавшемуся судьбой мальчика. Проведя несколько дней в доме Лейкина, Чехов в конце 1885 г. вспоминал «целодневное молчаливо-созерцательное хождение Феди по комнатам» (Лейкину, 28 декабря 1885 г.).
Получив от Чехова рукопись для публикации в журнале, Билибин отозвался о рассказе в письме от 2—3 апреля: «„Гриша“ очень, очень недурен» (ГБЛ) .
При подготовке рассказа для собрания сочинений Чехов опустил шутливое описание забавной походки и одежды Гриши, его первых впечатлений от улицы, расширил роль «человека со светлыми пуговицами» (полицейского) и сделал его третьим участником пиршества у кухарки.
В анонимной рецензии на т. I сочинений Чехова в издании А. Ф. Маркса среди четырех лучших рассказов был отмечен и «Гриша»: «А какой глубиной анализа и скрытой любви проникнут крошечный рассказ „Гриша“, где крошечный человечек впервые сталкивается с обширным внешним миром, в котором до сих пор для него существовали только мама, няня и кошка…» («Русская мысль», 1900, № 3, библиографический отдел, стр. 84).
О рассказе «Гриша» как одной из «удавшихся» Чехову «маленьких картинок из детской жизни» упоминал также Евг. Ляцкий в статье «А. П. Чехов и его рассказы» («Вестник Европы», 1904, № 1, стр. 158).
При жизни Чехова рассказ был переведен на венгерский, немецкий, сербскохорватский и чешский языки.
Любовь
Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 95, 7 апреля, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Считая рассказ «Кошмар» одним из примеров изображения «хмурой» эпохи 80-х годов, П. Н. Краснов писал о гнетущем впечатлении, которое производит бессилие Кунина, не сумевшего помочь отцу Якову («Труд», 1895, № 1, стр. 207—208).
О социальном содержании рассказа писали также: А. Ф. Бычков в отзыве о сборнике «В сумерках», безымянные рецензенты «Наблюдателя» (1887, № 12, стр. 69) и «Книжного вестника» (1890, № 7, стр. 309—310).
Счастливое сочетание в авторе «Кошмара» поэта и наблюдателя, мыслителя и гуманного человека отмечал И. Ясинский (под псевдонимом М. Белинский — «Труд», 1892, № 2, стр. 479).
Тип деревенского священника, задавленного нуждой, находящегося на грани нищеты, получил новое звучание в 1890 году, когда появилась повесть И. Н. Потапенко «На действительной службе» («Вестник Европы», №№ 7 и 8) с центральным образом идеального священника-филантропа Кирилова. Почти словами Кунина из рассказа «Кошмар» писал А. Скабичевский в рецензии на повесть Потапенко: «Повесть наводит на мысль, что народ имеет прекрасную религию, но он лишен пастырей, которые собственным примером осуществляли бы нравственные правила этой религии, имели бы духовно-нравственное влияние на свою паству и нравственно возвышали бы ее под тьмою мелочных, будничных дрязг» («Новости и биржевая газета», 1890, № 224, 16 августа).
Безымянный рецензент «Книжного вестника» (1891, № 9, стр. 339) непосредственно связал содержание чеховского рассказа с повестью Потапенко. Он писал, что в сборнике «В сумерках» обращает на себя внимание рассказ «Кошмар», затрагивающий очень серьезную тему и приобретающий особенный интерес благодаря известной повести И. Н. Потапенко «На действительной службе». Ф. Е. Пактовский особое место уделил рассказу «Кошмар» — как произведению, в котором слышится «голос Ф. М. Достоевского с его любовью к „униженным и оскорбленным“». (Ф. Е. Пактовский . Современное общество в произведениях А. П. Чехова. Казань, 1901, стр. 18—21).
Сохранилась рукопись статьи А. А. Александрова, сотрудника «Русского обозрения», «Русского вестника», «Московских ведомостей»: «Молодые таланты в русской беллетристике. III. Антон Чехов» (1888 г. — ЦГАЛИ , ф. 2, оп. 1, ед. хр. 35). В рассказе «Кошмар» Чехов, по словам Александрова, правдиво, тепло и «с глубоким сочувствием изобразил крайне тяжелое положение простого, доброго, но забитого и подавленного страшной нуждой молодого деревенского священника. В то же время он сумел не увлечься и не бросить с беспощадной жестокостью камня в Кунина, непременного члена присутствия по крестьянским делам <…> Автор не казнил его с излишней беспощадностью, не изобразил в слишком мрачных красках, а только, после того как тот узнал и понял, наконец, истинное положение вещей, наполнил всю его душу „чувством гнетущего стыда перед самим собой и перед невидимой правдой“…» Уравняв таким образом полярно противоположных в социальном отношении героев будто бы одинаковым авторским отношением, рецензент делал вывод о бестенденциозности чеховских рассказов.
При жизни Чехова рассказ был переведен на финский язык.
Грач
Впервые — «Осколки», 1886, № 13, 29 марта (ценз. разр. 28 марта), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.
Печатается по журнальному тексту.
Рассказ тесно примыкает к литературному материалу «весенней» тематики, заполнявшему в то время страницы юмористических изданий. 4 марта 1886 г. Чехов писал Н. А. Лейкину: «Погода у нас совсем весенняя. Страсть как хочется за весенние темы приниматься». О прилете грачей в столицу петербургские газеты известили читателей 18 марта.
На реке
Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 88, 31 марта, стр. 3—4, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
Сохранилась писарская копия рассказа с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ) .
Печатается по тексту газеты с исправлением.
Гриша
Впервые — «Осколки», 1886, № 14, 5 апреля (ценз. разр. 4 апреля), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов , т. I, стр. 228—231, с исправлением.
Тема рассказа подсказана В. В. Билибиным, который писал Чехову 16 февраля 1886 г.: «Я Вам изредка буду давать темы для статей…» (ГБЛ) . В письме от 14 марта 1886 г. он рекомендовал одну из обещанных тем: «Психология ребенка, маленького (2—3—4 л.). Федя? (рассказцем)».
Федя, послуживший прототипом Гриши, — приемный сын Н. А. Лейкина, подкинутый в 1884 г. и усыновленный им в июне 1886 г. Лейкин не раз сообщал о его житье-бытье Чехову, интересовавшемуся судьбой мальчика. Проведя несколько дней в доме Лейкина, Чехов в конце 1885 г. вспоминал «целодневное молчаливо-созерцательное хождение Феди по комнатам» (Лейкину, 28 декабря 1885 г.).
Получив от Чехова рукопись для публикации в журнале, Билибин отозвался о рассказе в письме от 2—3 апреля: «„Гриша“ очень, очень недурен» (ГБЛ) .
При подготовке рассказа для собрания сочинений Чехов опустил шутливое описание забавной походки и одежды Гриши, его первых впечатлений от улицы, расширил роль «человека со светлыми пуговицами» (полицейского) и сделал его третьим участником пиршества у кухарки.
В анонимной рецензии на т. I сочинений Чехова в издании А. Ф. Маркса среди четырех лучших рассказов был отмечен и «Гриша»: «А какой глубиной анализа и скрытой любви проникнут крошечный рассказ „Гриша“, где крошечный человечек впервые сталкивается с обширным внешним миром, в котором до сих пор для него существовали только мама, няня и кошка…» («Русская мысль», 1900, № 3, библиографический отдел, стр. 84).
О рассказе «Гриша» как одной из «удавшихся» Чехову «маленьких картинок из детской жизни» упоминал также Евг. Ляцкий в статье «А. П. Чехов и его рассказы» («Вестник Европы», 1904, № 1, стр. 158).
При жизни Чехова рассказ был переведен на венгерский, немецкий, сербскохорватский и чешский языки.
Любовь
Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 95, 7 апреля, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149