На нем был черный шелковый халат, а на коленях у него лежала раскрытая книга.
– Ты рано встала, – заметил он, очевидно, решив поупражняться в остроумии.
– Должно быть, я прониклась протестантской этикой, о которой сейчас столько разговоров, – ответила Джиджи.
– Как прошла игра в карты? – Его взгляд опустился на ее декольте. – Похоже, ты сорвала куш.
Сегодня она надела свой самый нескромный наряд. По правде говоря, это была дешевая уловка, чтобы отвлекать внимание игроков за карточным столом. Было бы глупо пренебрегать своими достоинствами, когда можно ими воспользоваться.
– Кто тебе об этом рассказал?
– Ты. Ты говорила мне, что, как только мы поженимся, ты сразу бросишь танцевать на балах и начнешь выуживать последние деньги из карманов английских нищих аристократов.
– Не припомню, чтобы я говорила нечто подобное.
– Это было давно; – сказал Камден. – Дай-ка я тебе кое-что покажу.
Он поднялся, подошел к ней и раскрыл книгу на странице-вкладыше, сложенной вчетверо. Развернув страницу, сказал:
– Вот, смотри.
Джиджи тотчас узнала иллюстрацию – зарисовку щита Ахиллеса. Миссис Роуленд обожала восемнадцатую песнь «Илиады», и в детстве Джиджи частенько засыпала под рассказы о том, как Гефест выковал для Ахиллеса огромный щит из пяти медных листов. На этом чуде, кузнечного мастерства были изображены мирный город, город, охваченный войной, а также все известные человечеству занятия. И все это великолепие окружала великая река Океан.
Джиджи видела и другие образы щита, но почти все они, добросовестно воспроизводя описания Гомера, были снабжены излишними деталями, вроде танцующих юношей и девушек в венках, и в итоге выходила вещь такой филигранной работы, что она развалилась бы в первом же бою. Но изображение щита, предложенное этим автором, было строгим и лаконичным, без ненужных подробностей. Имелись, правда, солнце, луна и звезды, безмятежно взиравшие и на свадебную процессию, и на кровавую бойню.
– Это труды человека, которого твоя мать наметила тебе в мужья, – сказал Камден, складывая страницу. – На тот случай если тебе не удастся удержать меня.
Взяв книгу из рук Камдена, Джиджи внимательно посмотрела на корешок: «Одиннадцать лет до Илиона: полное исследование географии, материально-технического снабжения и хода Троянской войны», Г. Перрин. Фамилия герцога Перрина была Фицуильям, но по традиции пэры Англии подписывались своими титулами.
– Очень интересно… – Она вернула мужу книгу, и он положил ее на тумбочку.
– Раз уж ты здесь… Не хочешь ли взглянуть на мои чертежи?
Джиджи с удивлением пожала плечами.
– На чертежи? Но зачем они мне?
– Чтобы ты знала, кого винить, когда Британия проиграет следующее состязание за Кубок Америки.
Джиджи в досаде поморщилась:
– Ты помогаешь американцам?
Лет сорок назад американская яхта обошла четырнадцать английских яхт из «Королевской яхтенной эскадры» в гонке вокруг острова Уайт и выиграла с колоссальным преимуществом в двадцать минут. Легенда гласила, что королева, наблюдавшая за гонкой, спросила, кто пришел вторым, на что ей ответили: «Здесь не бывает вторых, ваше величество». С тех пор английские синдикаты пытались превзойти американцев и вернуть себе кубок. Но пока безуспешно.
– Я помогаю яхт-клубу Нью-Йорка, потому что я его член, – ответил Камден.
Он подошел к письменному столу и, обернувшись, вопросительно взглянул на жену. Настольная лампа у него за спиной осветила его волосы, выгоревшие на солнце. Выражение его лица казалось ласковым – слишком уж ласковым.
Джиджи точно приросла к полу, и только нежелание показывать свою слабость заставило ее сдвинуться с места, С трудом переставляя отяжелевшие ноги, она приблизилась к столу и склонилась над чертежом. Камден стал у нее за спиной.
– Сейчас это только предварительный набросок, – пояснил Камден. Он положил руку ей на плечо, и острое наслаждение змейками разбежалось по всему ее телу.
Судорожно сглотнув, Джиджи пробормотала:
– Да, ясно.
– Я и сам могу сделать подробный чертеж, – продолжат Тремейн, расстегивая верхнюю пуговицу ее платья, – но в последнее время этим, как правило, занимается специально нанятый чертежник.
Джиджи опустила глаза на эскизы. В середине листа красовался набросок яхты в том виде, в каком она выйдет в море, то есть с полностью распущенными парусами. А сбоку был нарисован корпус яхты в разрезе.
Камден протянул руку из-за ее спины и указал на длинное узкое ответвление от киля, располагавшееся по центру яхты; в то же время его другая рука продолжала расстегивать ее платье.
– Надеюсь, такой плавник придаст яхте дополнительную устойчивость, – проговорил он, расстегивая последние пуговицы. – Хочется, чтобы нос яхты как можно больше возвышался над водой – за счет этого увеличивается скорость хода. Но чем меньше корпус судна погружен в воду, тем больше опасность, что оно опрокинется.
– И много яхт опрокинулось… с твоей легкой руки? – с язвительными интонациями спросила Джиджи.
– За последнее время – ни одной. Но однажды я все-таки перевернулся. На своей первой яхте. Я столько лет корпел над чертежами, построил ее собственными руками, а она опрокинулась в первом же плавании. – Камден спустил платье с ее плеч, его прикосновения казались легкими, как первый летний ветерок. – Так мне и надо. Нечего было называть ее «Маркизой».
Сердце Джиджи гулко забилось. Неужели он назвал свою первую яхту в ее честь?
– Но почему ты так ее назвал? Или ты забыл, что терпеть меня не можешь?
– Мне сказали, что судно надо назвать либо в честь жены, либо в честь любовницы, – объяснил Тремейн. Между тем ее платье опало на пол медно-красным ворохом атласа и тюля. – Я отбуксировал ее в док, отрихтовал и перекрестил в «Метрессу». С тех пор это одна из самых надежных и быстроходных гоночных яхт в Атлантике. Вот видишь… – прошептал он, снимая ее корсет. – Даже в трех тысячах миль от меня ты приносишь мне неприятности.
– Я просто исчадие ада, – снова съязвила Джиджи.
Почувствовав, что ее нижние юбки отправились следом за платьем, она еще ниже склонилась над столом и судорожно вцепилась в столешницу. Камден тем временем проворно освободил ее от сорочки – его легкие прикосновения обжигали, точно крутой кипяток.
– По-моему, у меня до сих пор где-то валяется фотография, на которой я как идиот радостно машу рукой с борта «Маркизы» перед самым отплытием.
– Я бы предпочла увидеть, как ты барахтаешься в холодной океанской воде. Я бы проплыла мимо на своем корабле и даже не подумала бы подобрать тебя.
В отместку за эти слова Камден стащил с нее панталончики, так что теперь она была совершенно голая, если не считать белые атласные перчатки и белые же шелковые чулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Ты рано встала, – заметил он, очевидно, решив поупражняться в остроумии.
– Должно быть, я прониклась протестантской этикой, о которой сейчас столько разговоров, – ответила Джиджи.
– Как прошла игра в карты? – Его взгляд опустился на ее декольте. – Похоже, ты сорвала куш.
Сегодня она надела свой самый нескромный наряд. По правде говоря, это была дешевая уловка, чтобы отвлекать внимание игроков за карточным столом. Было бы глупо пренебрегать своими достоинствами, когда можно ими воспользоваться.
– Кто тебе об этом рассказал?
– Ты. Ты говорила мне, что, как только мы поженимся, ты сразу бросишь танцевать на балах и начнешь выуживать последние деньги из карманов английских нищих аристократов.
– Не припомню, чтобы я говорила нечто подобное.
– Это было давно; – сказал Камден. – Дай-ка я тебе кое-что покажу.
Он поднялся, подошел к ней и раскрыл книгу на странице-вкладыше, сложенной вчетверо. Развернув страницу, сказал:
– Вот, смотри.
Джиджи тотчас узнала иллюстрацию – зарисовку щита Ахиллеса. Миссис Роуленд обожала восемнадцатую песнь «Илиады», и в детстве Джиджи частенько засыпала под рассказы о том, как Гефест выковал для Ахиллеса огромный щит из пяти медных листов. На этом чуде, кузнечного мастерства были изображены мирный город, город, охваченный войной, а также все известные человечеству занятия. И все это великолепие окружала великая река Океан.
Джиджи видела и другие образы щита, но почти все они, добросовестно воспроизводя описания Гомера, были снабжены излишними деталями, вроде танцующих юношей и девушек в венках, и в итоге выходила вещь такой филигранной работы, что она развалилась бы в первом же бою. Но изображение щита, предложенное этим автором, было строгим и лаконичным, без ненужных подробностей. Имелись, правда, солнце, луна и звезды, безмятежно взиравшие и на свадебную процессию, и на кровавую бойню.
– Это труды человека, которого твоя мать наметила тебе в мужья, – сказал Камден, складывая страницу. – На тот случай если тебе не удастся удержать меня.
Взяв книгу из рук Камдена, Джиджи внимательно посмотрела на корешок: «Одиннадцать лет до Илиона: полное исследование географии, материально-технического снабжения и хода Троянской войны», Г. Перрин. Фамилия герцога Перрина была Фицуильям, но по традиции пэры Англии подписывались своими титулами.
– Очень интересно… – Она вернула мужу книгу, и он положил ее на тумбочку.
– Раз уж ты здесь… Не хочешь ли взглянуть на мои чертежи?
Джиджи с удивлением пожала плечами.
– На чертежи? Но зачем они мне?
– Чтобы ты знала, кого винить, когда Британия проиграет следующее состязание за Кубок Америки.
Джиджи в досаде поморщилась:
– Ты помогаешь американцам?
Лет сорок назад американская яхта обошла четырнадцать английских яхт из «Королевской яхтенной эскадры» в гонке вокруг острова Уайт и выиграла с колоссальным преимуществом в двадцать минут. Легенда гласила, что королева, наблюдавшая за гонкой, спросила, кто пришел вторым, на что ей ответили: «Здесь не бывает вторых, ваше величество». С тех пор английские синдикаты пытались превзойти американцев и вернуть себе кубок. Но пока безуспешно.
– Я помогаю яхт-клубу Нью-Йорка, потому что я его член, – ответил Камден.
Он подошел к письменному столу и, обернувшись, вопросительно взглянул на жену. Настольная лампа у него за спиной осветила его волосы, выгоревшие на солнце. Выражение его лица казалось ласковым – слишком уж ласковым.
Джиджи точно приросла к полу, и только нежелание показывать свою слабость заставило ее сдвинуться с места, С трудом переставляя отяжелевшие ноги, она приблизилась к столу и склонилась над чертежом. Камден стал у нее за спиной.
– Сейчас это только предварительный набросок, – пояснил Камден. Он положил руку ей на плечо, и острое наслаждение змейками разбежалось по всему ее телу.
Судорожно сглотнув, Джиджи пробормотала:
– Да, ясно.
– Я и сам могу сделать подробный чертеж, – продолжат Тремейн, расстегивая верхнюю пуговицу ее платья, – но в последнее время этим, как правило, занимается специально нанятый чертежник.
Джиджи опустила глаза на эскизы. В середине листа красовался набросок яхты в том виде, в каком она выйдет в море, то есть с полностью распущенными парусами. А сбоку был нарисован корпус яхты в разрезе.
Камден протянул руку из-за ее спины и указал на длинное узкое ответвление от киля, располагавшееся по центру яхты; в то же время его другая рука продолжала расстегивать ее платье.
– Надеюсь, такой плавник придаст яхте дополнительную устойчивость, – проговорил он, расстегивая последние пуговицы. – Хочется, чтобы нос яхты как можно больше возвышался над водой – за счет этого увеличивается скорость хода. Но чем меньше корпус судна погружен в воду, тем больше опасность, что оно опрокинется.
– И много яхт опрокинулось… с твоей легкой руки? – с язвительными интонациями спросила Джиджи.
– За последнее время – ни одной. Но однажды я все-таки перевернулся. На своей первой яхте. Я столько лет корпел над чертежами, построил ее собственными руками, а она опрокинулась в первом же плавании. – Камден спустил платье с ее плеч, его прикосновения казались легкими, как первый летний ветерок. – Так мне и надо. Нечего было называть ее «Маркизой».
Сердце Джиджи гулко забилось. Неужели он назвал свою первую яхту в ее честь?
– Но почему ты так ее назвал? Или ты забыл, что терпеть меня не можешь?
– Мне сказали, что судно надо назвать либо в честь жены, либо в честь любовницы, – объяснил Тремейн. Между тем ее платье опало на пол медно-красным ворохом атласа и тюля. – Я отбуксировал ее в док, отрихтовал и перекрестил в «Метрессу». С тех пор это одна из самых надежных и быстроходных гоночных яхт в Атлантике. Вот видишь… – прошептал он, снимая ее корсет. – Даже в трех тысячах миль от меня ты приносишь мне неприятности.
– Я просто исчадие ада, – снова съязвила Джиджи.
Почувствовав, что ее нижние юбки отправились следом за платьем, она еще ниже склонилась над столом и судорожно вцепилась в столешницу. Камден тем временем проворно освободил ее от сорочки – его легкие прикосновения обжигали, точно крутой кипяток.
– По-моему, у меня до сих пор где-то валяется фотография, на которой я как идиот радостно машу рукой с борта «Маркизы» перед самым отплытием.
– Я бы предпочла увидеть, как ты барахтаешься в холодной океанской воде. Я бы проплыла мимо на своем корабле и даже не подумала бы подобрать тебя.
В отместку за эти слова Камден стащил с нее панталончики, так что теперь она была совершенно голая, если не считать белые атласные перчатки и белые же шелковые чулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71