Я много лет по крупицам собирал факты, изложенные в этом правдивом повествовании, но никак не мог дойти в своих изысканиях до событий позднейших времен. С тех пор как подул сперва заманчивый, а затем все более холодный и тревожный ветер перемен, все закрутилось, завертелось, свидетели новых фактов перестали находиться, и все мои попытки анализировать периодику и архивы, чтобы найти недостающие факты, также перестали приносить результат. Цепочка событий обрывалась и уходила в неизвестность почти у самого завершения, и уже много раз я собирался прекратить свои поиски и удовлетвориться тем, что мне уже известно.
И вдруг неожиданно, уже находясь в Соединенных Штатах, я случайно увидел рекламную афишу в концертной кассе. В одном из концертных залов Нью-Йорка выступали танцор Халиван Набздиев и певица Лоретта Душинская с сольными выступлениями. Я немедленно стал выяснять подробности по горячим следам, в результате чего мне удалось узнать, что это супружеская пара, что знаменитый танцор переехал в Соединенные Штаты в период российской перестройки, а затем к нему из России приехала его жена - великолепная певица, которую прежде никто не знал. И вообще вокруг супруги танцора и их брака существует какая-то большая и тщательно охраняемая тайна. Ведь не секрет, что знаменитый танцор раньше был известным членом всемирного гэй-клуба и активным сторонником гэй-движения, за что имел немало неприятностей в бывшем СССР.
Мне пришлось проявить немало изобретательности, прежде чем я сумел попасть за кулисы и поговорить с Халиваном Хутебеевичем и его женой. Мы беседовали не слишком долго, и к моему удивлению, супруги не только не были против раскрытия их тайны, но и попросили меня всемерно ускорить написание и опубликование удивительной истории их любви и супружеского счастья. Оба они пребывали в уверенности, что если сделать эффект Заебека и двойной синфазный пьезоэлектрический резонанс достоянием широкой общественности, то он сможет преобразить человеческие отношения в лучшую сторону, и вполне возможно, что благодаря новейшим техническим открытиям гэй-движение в скором времени изменит свой облик. Обворожительная Лоретта высказала также мысль, что появление симпатичных и влюбчивых зазеркальных конкуренток может заставить американских женщин отбросить изрядную часть своего феминизма и стать более уступчивыми, милыми и открытыми в отношениях с мужчинами, если они не захотят утратить остатки их расположения и оказаться не у дел. Под конец беседы Халиван Хутебеевич дал мне визитную карточку, которую я не читая, положил в карман. Я пообещал поторопиться с окончанием этого рассказа, и мы сердечно распрощались и расстались лучшими друзьями.
Через пару дней, складывая белье для прачечной, я машинально обшарил карманы и обнаружил там визитку, полученную на недавней встрече после концерта. Я расправил карточку и прочитал на ней:
"Victor V. Pykhtiaeff, Ph.D.
Full professor.
MIT. Research and Development Center,
Translocation Laboratoires.
Далее значился номер телефона в Бостоне, который я набрал дрожащими от нетерпения руками. Через десять минут я уже мчался по девяносто пятому шоссе по направлению к Сторроу драйв и дальше в Бруклайн, где обосновался "сибирский язвенник" Витя Пыхтяев, бывший советский военный инженер. Я изо всех сил старался не нарушать "спид лимит", но от волнения у меня это очень плохо получалось. Отчаявшись бороться с дрожью в руках, я встал в крайнюю правую полосу, пристроившись за какой-то бабулькой, сидевшей за рулем белого Крайслера модели шестидесятых годов, вынул из сумки-кулера кусочек мягкого как вата американского хлеба, накапал на него купленного в русском магазине валокордина, не выпуская руля из рук, и проглотил полученный бутерброд. Минут через пять дрожь прекратилась, и я спокойно стал думать, о том, какие же вопросы мне задать Виктору Витальевичу, а главное, как мне объяснить ему свое неожиданное появление и свой нескромный интерес к его персоне и ко всей этой истории.
Но объяснять ничего не пришлось вовсе. Виктор Витальевич встретил меня на пороге своей квартиры и мягко улыбнулся: "Ну что! Приехали за окончанием своего романа?" "Да какой там роман!" - смутился я, - "Рассказ... Ну в крайнем случае повестушка." "Да уж не скромничайте, Саша. Конечно роман. Ну как же может быть иначе? Раз про любовь, значит роман! Ведь дело не в размерах произведения, а в духе, в направленности. Возьмите, например Пушкина "Евгений Онегин". Ведь по размерам это небольшая поэма. А называется - роман в стихах. Уж коль Вам вздумалось писать про мое изобретение, так пишите роман. Так оно и мне интереснее будет". "Ну хорошо, пусть будет роман" - согласился я. "Но откуда Вам все известно?" "Мне абсолютно все известно, ведь я бывший контрразведчик. Меня вместе с моим прибором перевели в Аквариум сразу после той демонстрации. А вот Вам вредно так волноваться". "Как?" - удивился я. "А вот так",- снова улыбнулся Виктор Витальевич, и его пальцы пробежались по клавишам компьютера. На противоположной от окна стене комнаты засветился огромный экран, и на этом экране я неожиданно увидел себя, за рулем своей машины, капающего дрожащими пальцами валокордин на хлебный мякиш. Зрелище было весьма жалким.
Неожиданно я почувствовал легкий толчок в ноги пониже колен. Я поглядел вниз и увидел роскошную белую кошку, пушистую с зелеными глазами. Кошка подняла морду вверх, заглянула мне в глаза, после чего выгнула спину и вопросительно муркнула. Я погладил кошку. Кошка приняла этот знак внимания с холодным достоинством, после чего удалилась в глубину комнаты и мягко вспрыгнув на диван, улеглась в позу Клеопатры.
"Знакомьтесь. Это Няпа. На данный момент единственный член моей семьи. Абсолютно все понимает, только по-человечески не говорит. Но я ее и на кошачьем языке хорошо понимаю." "Виктор Витальевич!", взмолился я,- "Не томите! Скажите, как Вам удалось перебраться в США? Как Вы сумели уйти из армии, тем более из контрразведки?" Бывший подполковник Советской армии, а ныне профессор одного из самых престижных университетов в Америке, походил по комнате, раздумывая над ответом, а затем повернулся ко мне, видимо на что-то решившись, и сказал, едва заметно улыбаясь: "А мне и не удалось. Я умер десять лет назад, и было мне тогда ровно тридцать три года. Нет, умер ни в коем случае не фиктивно. Совершенно по-настоящему умер. Был труп, все как полагается. Труп мой сожгли в крематории Аквариума, а матушке моей сказали, что я геройски погиб при выполнении боевого задания и выдали кучку пепла в казенной капсуле". "А почему..." - начал я. "Да потому что я со своим прибором слишком много стал знать. В том числе и про высшее руководство страны. Вот Аквариум и решил себя обезопасить".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
И вдруг неожиданно, уже находясь в Соединенных Штатах, я случайно увидел рекламную афишу в концертной кассе. В одном из концертных залов Нью-Йорка выступали танцор Халиван Набздиев и певица Лоретта Душинская с сольными выступлениями. Я немедленно стал выяснять подробности по горячим следам, в результате чего мне удалось узнать, что это супружеская пара, что знаменитый танцор переехал в Соединенные Штаты в период российской перестройки, а затем к нему из России приехала его жена - великолепная певица, которую прежде никто не знал. И вообще вокруг супруги танцора и их брака существует какая-то большая и тщательно охраняемая тайна. Ведь не секрет, что знаменитый танцор раньше был известным членом всемирного гэй-клуба и активным сторонником гэй-движения, за что имел немало неприятностей в бывшем СССР.
Мне пришлось проявить немало изобретательности, прежде чем я сумел попасть за кулисы и поговорить с Халиваном Хутебеевичем и его женой. Мы беседовали не слишком долго, и к моему удивлению, супруги не только не были против раскрытия их тайны, но и попросили меня всемерно ускорить написание и опубликование удивительной истории их любви и супружеского счастья. Оба они пребывали в уверенности, что если сделать эффект Заебека и двойной синфазный пьезоэлектрический резонанс достоянием широкой общественности, то он сможет преобразить человеческие отношения в лучшую сторону, и вполне возможно, что благодаря новейшим техническим открытиям гэй-движение в скором времени изменит свой облик. Обворожительная Лоретта высказала также мысль, что появление симпатичных и влюбчивых зазеркальных конкуренток может заставить американских женщин отбросить изрядную часть своего феминизма и стать более уступчивыми, милыми и открытыми в отношениях с мужчинами, если они не захотят утратить остатки их расположения и оказаться не у дел. Под конец беседы Халиван Хутебеевич дал мне визитную карточку, которую я не читая, положил в карман. Я пообещал поторопиться с окончанием этого рассказа, и мы сердечно распрощались и расстались лучшими друзьями.
Через пару дней, складывая белье для прачечной, я машинально обшарил карманы и обнаружил там визитку, полученную на недавней встрече после концерта. Я расправил карточку и прочитал на ней:
"Victor V. Pykhtiaeff, Ph.D.
Full professor.
MIT. Research and Development Center,
Translocation Laboratoires.
Далее значился номер телефона в Бостоне, который я набрал дрожащими от нетерпения руками. Через десять минут я уже мчался по девяносто пятому шоссе по направлению к Сторроу драйв и дальше в Бруклайн, где обосновался "сибирский язвенник" Витя Пыхтяев, бывший советский военный инженер. Я изо всех сил старался не нарушать "спид лимит", но от волнения у меня это очень плохо получалось. Отчаявшись бороться с дрожью в руках, я встал в крайнюю правую полосу, пристроившись за какой-то бабулькой, сидевшей за рулем белого Крайслера модели шестидесятых годов, вынул из сумки-кулера кусочек мягкого как вата американского хлеба, накапал на него купленного в русском магазине валокордина, не выпуская руля из рук, и проглотил полученный бутерброд. Минут через пять дрожь прекратилась, и я спокойно стал думать, о том, какие же вопросы мне задать Виктору Витальевичу, а главное, как мне объяснить ему свое неожиданное появление и свой нескромный интерес к его персоне и ко всей этой истории.
Но объяснять ничего не пришлось вовсе. Виктор Витальевич встретил меня на пороге своей квартиры и мягко улыбнулся: "Ну что! Приехали за окончанием своего романа?" "Да какой там роман!" - смутился я, - "Рассказ... Ну в крайнем случае повестушка." "Да уж не скромничайте, Саша. Конечно роман. Ну как же может быть иначе? Раз про любовь, значит роман! Ведь дело не в размерах произведения, а в духе, в направленности. Возьмите, например Пушкина "Евгений Онегин". Ведь по размерам это небольшая поэма. А называется - роман в стихах. Уж коль Вам вздумалось писать про мое изобретение, так пишите роман. Так оно и мне интереснее будет". "Ну хорошо, пусть будет роман" - согласился я. "Но откуда Вам все известно?" "Мне абсолютно все известно, ведь я бывший контрразведчик. Меня вместе с моим прибором перевели в Аквариум сразу после той демонстрации. А вот Вам вредно так волноваться". "Как?" - удивился я. "А вот так",- снова улыбнулся Виктор Витальевич, и его пальцы пробежались по клавишам компьютера. На противоположной от окна стене комнаты засветился огромный экран, и на этом экране я неожиданно увидел себя, за рулем своей машины, капающего дрожащими пальцами валокордин на хлебный мякиш. Зрелище было весьма жалким.
Неожиданно я почувствовал легкий толчок в ноги пониже колен. Я поглядел вниз и увидел роскошную белую кошку, пушистую с зелеными глазами. Кошка подняла морду вверх, заглянула мне в глаза, после чего выгнула спину и вопросительно муркнула. Я погладил кошку. Кошка приняла этот знак внимания с холодным достоинством, после чего удалилась в глубину комнаты и мягко вспрыгнув на диван, улеглась в позу Клеопатры.
"Знакомьтесь. Это Няпа. На данный момент единственный член моей семьи. Абсолютно все понимает, только по-человечески не говорит. Но я ее и на кошачьем языке хорошо понимаю." "Виктор Витальевич!", взмолился я,- "Не томите! Скажите, как Вам удалось перебраться в США? Как Вы сумели уйти из армии, тем более из контрразведки?" Бывший подполковник Советской армии, а ныне профессор одного из самых престижных университетов в Америке, походил по комнате, раздумывая над ответом, а затем повернулся ко мне, видимо на что-то решившись, и сказал, едва заметно улыбаясь: "А мне и не удалось. Я умер десять лет назад, и было мне тогда ровно тридцать три года. Нет, умер ни в коем случае не фиктивно. Совершенно по-настоящему умер. Был труп, все как полагается. Труп мой сожгли в крематории Аквариума, а матушке моей сказали, что я геройски погиб при выполнении боевого задания и выдали кучку пепла в казенной капсуле". "А почему..." - начал я. "Да потому что я со своим прибором слишком много стал знать. В том числе и про высшее руководство страны. Вот Аквариум и решил себя обезопасить".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33