" Слова-то какие знает!.. И уходят андроповские
еще кадры в отставку, двух слов связать не могут, окромя: "Што делаеца, што
делаеца!.." Жгут архивы, пепел летит, в Москве из-за пепла затмение солнца.
Но ваше дело правое! Скажите "спасибо" оперу Чердакову - уходя в отставку,
хватило ему последних сил подписать челобитную и дать той бумаге ход. Так
что хунту пока обошли на повороте, крутанули колесо истории по спирали в
нашу пользу. Погодьте малость еще.
- А кто это говорит?
- Много знать будете. Лучше запишите в "Повесть Временных Лет" - жил,
мол, в вашем светлом будущем добрый человек Всеволод Иванович Чердаков,
куратор ваш, Миклухо-Маклай, который вам к 7-му Ноября цистерну спирта
пожаловал. Мух не обижал, в подвалах Энкавэдэ никого не расстреливал, а
расставлял слова на бумаге, искал общие корни: Этруссия, Пруссия, Руссия,
Грузия... и делал из тех корней далеко идущие фальси... квалификации.
Выражаем ему в веках свою благодарность.
Поковыряли богатыри в носах. Эху легко говорить - "погодьте малость
еще". А тут пятнадцатая удрала, шестнадцатая - Лида-обида и Люба-либидо. А
Файка-наводчица и Нинка-уборщица ждут не дождутся вызова от матушки
Василисы Васильевны - как только, так сразу! Беспокоятся богатыри - это ж
прямое нарушение демографического равновесия! Вроде, как у гишпанцев, но
наоборот - у тех семенной фонд сеять некому, а у нас - не во что!
7
Как вдруг в одну безлунную ночь поднимается из колодца времени
башенный кран и некий незнакомец в десантном костюме "листопад" с новеньким
орденом "Дружба народов" передает этрусским богатырям в качестве
безвозмездного дара в порядке помощи слаборазвитым странам три подержанных
парохода Днепровской речной флотилии - "Новиков-Прибой", "Всеволод
Вишневский" и "Александр Корнейчук", а впридачу бездонный рюкзак "адидас" с
бутылочным жигулевским пивом.
- На, похмелись пока.
Принюхались богатыри - этрусским духом пахнет...
Пригляделись...
- Иван? Дурак!
- На себя не похож! - голосит Дунька-шалая.
И заводит Иван-дурак чужими словами да не свои речи:
- Канальские острова - это вам не Крыжополь, Атлантида - не
Мотовиловка, непочатый мериканский континент - не кукурузный початок. Есть
стратегический план... Ходи, Дунь, отсель стелить постель, не твоего ума
это дело... План, говорю, такой: прорваться с боем на Канальские острова,
напомнить Василисе Васильевне об ее коренном этрусском происхождении и
подписать договор о дружбе и сотрудничестве на вечные времена с последующим
продлением. Одним таковым государственным актом сразу решаем кучу проблем,
а именно: создаем военно-морскую геополитическую ось "Этруссия - Эсэсэсэр -
Атлантида", устанавливаем контроль над проливами, а в перспективе над
Суэцким и Панамским каналами, и, вообще, двигаем этрусскую экспансию на
Запад, в культурные страны - Рим там, Франция, вид на Мадрид, - а не в
сторону вероломного Востока, как это политически безграмотно начнет
происходить в Московии при царе Иоанне Грозном. Зачем нам остров Сахалин на
Востоке, когда открыть его можно с Запада?
Сомневаются богатыри:
- Ты ли это, Иван?
- Я.
- Откуда ты такой умный?
- От верблюда.
- Да есть ли во всем этом резон?
- Есть. Земля-то круглая.
Все-то он знает, Иван-дурак. Да и не дурак он уже, а полномочный
благодетель Кагэбэ в Этруссии, заместо ушедшего на покой Всеволода
Чердакова, который только фольклор записывал, снабжал их спиртом, шифером и
сарафанами, девок не замечал - тихий был человек, светлое ему будущее!
Выражаем ему в летописи свою благодарность.
- Воевать-перемать пора! - опять надрывается Себастьян-боцман. -
Обставим самого адмирала! Подплывет Христофор Колумб к своей Вест-Индии, а
я уже там, в белом костюме, и знать ничего не знаю: нету такой на карте!
Плыви, адмирал, мать твою драл, обратно! Возвращается он в Гишпанию, а я
уже там, в белом костюме, спасаю гишпанский семенной фонд. Да его на месте
Кондрашка хватит! Где Кондратий?
- Кондратий в хате. Его хата с краю.
- Ну? - торопит Иван-дурак.
- Гну, - отвечают богатыри.
Боязно богатырям. Девиц вызволять - святое дело; а проливы, ось,
экспансия на Запад - это уже политика, но другими средствами. И хочется, и
колется, и мамка не велит. Воевать - не мать-перемать, как думает боцман.
Подумать надо... Глянет на них Василиса Васильевна пламенным взглядом,
вспомнит как склоняли ее к половому акту с циклопом... Страшно подумать!
Как вытащит из крутого декольте волшебное зеркальце, как поймает солнечного
зайчика...
Будет им Цусима, погибель эскадры и оптимистическая трагедия вместе
взятые.
- Значит не желаем помогать грядущим поколениям? - прокурорским тоном
спрашивает Иван-дурак и вытаскивает из рюкзака автомат Калашникова. - Это
как получается? Получается, ОНИ, ваши потомки, от себя последнее отрывают,
ВАС, пращуров своих, одевают-обувают, поят-кормят, лечат-строят, а ВЫ,
значит, собрались жить долго и счастливо за ИХНИЙ счет? Когда будем
правнукам долги отдавать?
Такая постановка вопроса. Если так - то, конечно. Иван теперь не
дурак, а Иван-атаман. Приказ есть приказ. Совесть надо иметь. Грядущим
поколениям, внучатам нашим, долги отдавать надо.
Под матом боцмана и дулом автомата перебрали судовые машины,
проконопатили, перекрасили, сдали пивные бутылки, переспал Иван с
Дунькой-шалой, и, с богом отдали концы.
8
Плывут.
Плавно плывут себе вниз по Славутичу из варяг в греки, а у
Днепропетровских порогов опять призадумались... С Богом ли плывут? Ох,
осерчает матушка Василиса Васильевна, ох, осерчает! Как нахмурит брови
черные, как вытащит из французского бюстгальтера колдовское зеркальце... И
никого на развод не оставит. Гишпанцев, конечно, жаль, а себя еще жальчее.
Переволокли корабли за пороги да так и плывут - с Богом ли, без Бога,
- плывут и не знают, что не успеют выплыть в Эвксинский Понт, как капитан
Богдыхан сладкими речами соблазнит команду и темной ночью уведет
"Новикова-Прибоя" в Колхиду за золотым руном. Руна они там не найдут
(сказки все это про золотых баранов), зато Никодим-рвань, Трофим-пьянь и
Максим Хрен С Ним уважительно переименуются в Никодим-хана, Трофим-хана и
Максима Хусима, перемногоженятся, разведут виноград "Изабелла", будут пить
долго и счастливо и поплатятся за этакое вероломство собственными потомками
лишь в бериевские времена, до которых еще дожить надо.
Так оно и случилось, по вышенаписанному: ночь прошла, а
"Новикова-Прибоя" и след на воде простыл.
Пуще прежнего закручинились мореплаватели. Опять за свое:
- Ох, осерчает матушка Василиса Васильевна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
еще кадры в отставку, двух слов связать не могут, окромя: "Што делаеца, што
делаеца!.." Жгут архивы, пепел летит, в Москве из-за пепла затмение солнца.
Но ваше дело правое! Скажите "спасибо" оперу Чердакову - уходя в отставку,
хватило ему последних сил подписать челобитную и дать той бумаге ход. Так
что хунту пока обошли на повороте, крутанули колесо истории по спирали в
нашу пользу. Погодьте малость еще.
- А кто это говорит?
- Много знать будете. Лучше запишите в "Повесть Временных Лет" - жил,
мол, в вашем светлом будущем добрый человек Всеволод Иванович Чердаков,
куратор ваш, Миклухо-Маклай, который вам к 7-му Ноября цистерну спирта
пожаловал. Мух не обижал, в подвалах Энкавэдэ никого не расстреливал, а
расставлял слова на бумаге, искал общие корни: Этруссия, Пруссия, Руссия,
Грузия... и делал из тех корней далеко идущие фальси... квалификации.
Выражаем ему в веках свою благодарность.
Поковыряли богатыри в носах. Эху легко говорить - "погодьте малость
еще". А тут пятнадцатая удрала, шестнадцатая - Лида-обида и Люба-либидо. А
Файка-наводчица и Нинка-уборщица ждут не дождутся вызова от матушки
Василисы Васильевны - как только, так сразу! Беспокоятся богатыри - это ж
прямое нарушение демографического равновесия! Вроде, как у гишпанцев, но
наоборот - у тех семенной фонд сеять некому, а у нас - не во что!
7
Как вдруг в одну безлунную ночь поднимается из колодца времени
башенный кран и некий незнакомец в десантном костюме "листопад" с новеньким
орденом "Дружба народов" передает этрусским богатырям в качестве
безвозмездного дара в порядке помощи слаборазвитым странам три подержанных
парохода Днепровской речной флотилии - "Новиков-Прибой", "Всеволод
Вишневский" и "Александр Корнейчук", а впридачу бездонный рюкзак "адидас" с
бутылочным жигулевским пивом.
- На, похмелись пока.
Принюхались богатыри - этрусским духом пахнет...
Пригляделись...
- Иван? Дурак!
- На себя не похож! - голосит Дунька-шалая.
И заводит Иван-дурак чужими словами да не свои речи:
- Канальские острова - это вам не Крыжополь, Атлантида - не
Мотовиловка, непочатый мериканский континент - не кукурузный початок. Есть
стратегический план... Ходи, Дунь, отсель стелить постель, не твоего ума
это дело... План, говорю, такой: прорваться с боем на Канальские острова,
напомнить Василисе Васильевне об ее коренном этрусском происхождении и
подписать договор о дружбе и сотрудничестве на вечные времена с последующим
продлением. Одним таковым государственным актом сразу решаем кучу проблем,
а именно: создаем военно-морскую геополитическую ось "Этруссия - Эсэсэсэр -
Атлантида", устанавливаем контроль над проливами, а в перспективе над
Суэцким и Панамским каналами, и, вообще, двигаем этрусскую экспансию на
Запад, в культурные страны - Рим там, Франция, вид на Мадрид, - а не в
сторону вероломного Востока, как это политически безграмотно начнет
происходить в Московии при царе Иоанне Грозном. Зачем нам остров Сахалин на
Востоке, когда открыть его можно с Запада?
Сомневаются богатыри:
- Ты ли это, Иван?
- Я.
- Откуда ты такой умный?
- От верблюда.
- Да есть ли во всем этом резон?
- Есть. Земля-то круглая.
Все-то он знает, Иван-дурак. Да и не дурак он уже, а полномочный
благодетель Кагэбэ в Этруссии, заместо ушедшего на покой Всеволода
Чердакова, который только фольклор записывал, снабжал их спиртом, шифером и
сарафанами, девок не замечал - тихий был человек, светлое ему будущее!
Выражаем ему в летописи свою благодарность.
- Воевать-перемать пора! - опять надрывается Себастьян-боцман. -
Обставим самого адмирала! Подплывет Христофор Колумб к своей Вест-Индии, а
я уже там, в белом костюме, и знать ничего не знаю: нету такой на карте!
Плыви, адмирал, мать твою драл, обратно! Возвращается он в Гишпанию, а я
уже там, в белом костюме, спасаю гишпанский семенной фонд. Да его на месте
Кондрашка хватит! Где Кондратий?
- Кондратий в хате. Его хата с краю.
- Ну? - торопит Иван-дурак.
- Гну, - отвечают богатыри.
Боязно богатырям. Девиц вызволять - святое дело; а проливы, ось,
экспансия на Запад - это уже политика, но другими средствами. И хочется, и
колется, и мамка не велит. Воевать - не мать-перемать, как думает боцман.
Подумать надо... Глянет на них Василиса Васильевна пламенным взглядом,
вспомнит как склоняли ее к половому акту с циклопом... Страшно подумать!
Как вытащит из крутого декольте волшебное зеркальце, как поймает солнечного
зайчика...
Будет им Цусима, погибель эскадры и оптимистическая трагедия вместе
взятые.
- Значит не желаем помогать грядущим поколениям? - прокурорским тоном
спрашивает Иван-дурак и вытаскивает из рюкзака автомат Калашникова. - Это
как получается? Получается, ОНИ, ваши потомки, от себя последнее отрывают,
ВАС, пращуров своих, одевают-обувают, поят-кормят, лечат-строят, а ВЫ,
значит, собрались жить долго и счастливо за ИХНИЙ счет? Когда будем
правнукам долги отдавать?
Такая постановка вопроса. Если так - то, конечно. Иван теперь не
дурак, а Иван-атаман. Приказ есть приказ. Совесть надо иметь. Грядущим
поколениям, внучатам нашим, долги отдавать надо.
Под матом боцмана и дулом автомата перебрали судовые машины,
проконопатили, перекрасили, сдали пивные бутылки, переспал Иван с
Дунькой-шалой, и, с богом отдали концы.
8
Плывут.
Плавно плывут себе вниз по Славутичу из варяг в греки, а у
Днепропетровских порогов опять призадумались... С Богом ли плывут? Ох,
осерчает матушка Василиса Васильевна, ох, осерчает! Как нахмурит брови
черные, как вытащит из французского бюстгальтера колдовское зеркальце... И
никого на развод не оставит. Гишпанцев, конечно, жаль, а себя еще жальчее.
Переволокли корабли за пороги да так и плывут - с Богом ли, без Бога,
- плывут и не знают, что не успеют выплыть в Эвксинский Понт, как капитан
Богдыхан сладкими речами соблазнит команду и темной ночью уведет
"Новикова-Прибоя" в Колхиду за золотым руном. Руна они там не найдут
(сказки все это про золотых баранов), зато Никодим-рвань, Трофим-пьянь и
Максим Хрен С Ним уважительно переименуются в Никодим-хана, Трофим-хана и
Максима Хусима, перемногоженятся, разведут виноград "Изабелла", будут пить
долго и счастливо и поплатятся за этакое вероломство собственными потомками
лишь в бериевские времена, до которых еще дожить надо.
Так оно и случилось, по вышенаписанному: ночь прошла, а
"Новикова-Прибоя" и след на воде простыл.
Пуще прежнего закручинились мореплаватели. Опять за свое:
- Ох, осерчает матушка Василиса Васильевна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10