Вот побьешься-побьешься об нее лбом - и начнешь хихикать, - Князев говорил серьезно, негромко, с грустью. - Сперва, знаете, кричать хочется, ругаться, а потом уж - смешно.
Кайгородов не знал, что говорить. Да и говорить сейчас было бы крайне неудобно: он продвигался наугад, несколько раз натыкался на Князева. Тот протягивал назад руку и говорил:
- Осторожно.
- Темно, как…
- Про Спинозу что-нибудь слышали? - спросил Князев.
- Слышал… Мыслитель такой был?
- Мыслитель, совершенно верно. Философ. Приехал он однажды в один городок, остановился у каких-то людей… Целыми днями сидит, что-то пишет. А ведь простые люди, они как? - сразу на смех: глядите, мол, ничего человек не делает, только пишет. Что остается делать Спинозе?
- Вы спрашиваете, что ли?
- Спрашиваю. Что делать мыслителю?
- Что делать?.. Что он и делал - писать.
Князев помолчал… Потом сказал грустно:
- Это - легко сказать… спустя триста лет. А он был живой человек, его всякие эти… штуки, как вы говорите, тоже из себя выводили. Вот и мой дом, - сказал Князев. - Я хочу только предупредить… - Князев остановился перед воротцами. - Жена у меня… как бы это поточное - не сильно приветливая. Вы все поймете. Главное, не обращайте внимания, если она будет чего-нибудь… недовольство проявлять, например.
Кайгородов очень жалел, что пошел черт знает куда и с кем.
- Может, не ходить? - если она недовольство проявляет.
Князев - слышно было - тихо заругался матом.
- А что делал Спиноза? Вы же сами сказали! Смелей, спортсмен! Пусть нас осудят потом - если исторически окажутся умней нас, - Князев - чувствовалось - намеренно вызывал в себе некую непреклонность, которую он ослабил на время общения с незнакомыми людьми. - Не бойтесь.
- Да ничего я не боюсь! - раздраженно сказал Кайгородов. - Но поперся с вами зря, это уж точно.
- Как сказать, как сказать, - молвил Князев, открывая сеничную дверь. - Тут осторожней - головой можно удариться.
В большой светлой комнате, куда вошли, бросалось в глаза много телевизоров. Они стояли везде: на столе, на стульях… Потом Кайгородов увидел сухощавую женщину в кути у печки, она чистила картошку. Кайгородова поразили ее глаза: враждебно-вопросительные, умные, но сердитые.
- Здравствуйте, - сказал Кайгородов, наткнувшись на сердитый взгляд женщины.
- Это товарищ из госцирка, - пояснил Князев. - Приготовь нам чайку. А мы пока побеседуем… Проходите сюда, товарищ Кайгородов.
Они прошли в горницу - тоже большая комната, очень много книг, большой письменный стол и тоже полно телевизоров.
- Почему столько телевизоров-то? - спросил Кайгородов.
- Ремонтирую, - сказал Князев, сразу подсаживаясь к столу и извлекая из ящика какие-то бумаги. - Спиноза стекла шлифовал, а я вот… паяю, тем самым зарабатываю на хлеб насущный. А мастерская у нас маленькая, поэтому приходится домой брать, - он достал бумаги - несколько общих тетрадей, - посмотрел на них. Он не улыбался, он был озабочен, как-то привычно озабочен, покорно. - Садитесь, пожалуйста. Чаю, возможно, не будет… Может, и будет, если совесть проснется. Но дело не в этом. Садитесь, я не люблю, когда стоят, - Князев говорил так, как если бы говорил и делал это же самое много раз уже - торопился, не интересовался, как воспримут его слова. Весь он был поглощен тетрадями, которые держал в руках. - Здесь, - продолжал он и качнул тетради, - труд многих лет. Я вас очень прошу… - Князев посмотрел на Кайгородова, и глаза его… в глазах его стояла серьезная мольба и тревога. - Это размышления о государстве.
- О государстве? - невольно переспросил Кайгородов.
Князев пропустил мимо ушей его удивление.
- Мне нужно полтора часа вашего времени… - тут Князев уловил чутким слухом нечто такое, что встревожило и рассердило его. Он вскочил с места и скорым шагом, почти бегом, устремился к двери. Открыл ее одной рукой и сказал громко: - Я прошу! Я очень пр-рошу!.. Не надо нам твоего чая, только не грохай, пожалуйста, и не психуй!
Из той комнаты ему что-то негромко ответили, на что Князев еще раз четко, раздельно, с некоторым отчаянием, но и зло сказал:
- Я очень тебя прошу! О-чень! - и захлопнул дверь. Вернулся к столу, взял опять тетради в обе руки и, недовольный, сказал: - Психуем.
Кайгородов во все глаза смотрел на необычного человека. Князев положил тетради на стол, а одну взял, раскрыл на коленях… Погладил рукой исписанные страницы. Рука его чуть дрожала.
- Государство, - начал он, но еще не читать начал, а так пока говорил, готовясь читать, - очень сложный организм, чтобы извлечь из него пользу, надо… он требует осмысления в целом. Не в такой, конечно, обстановке… - он показал глазами на дверь. - Но… тут уж ничего не сделаешь. Тут моя ошибка: не надо было жениться. Пожалел дуру… А себя не пожалел. Но это все - так, прелюдия. Вот тут и есть, собственно, осмысление государства, - Князев погладил опять страницы, кашлянул и стал читать: - «Глава первая: схема построения целесообразного государства. Государство - это многоэтажное здание, все этажи которого прозваниваются и сообщаются лестницей. Причем этажи постепенно сужаются, пока не останется наверху одна комната, где и помещается пульт управления. Смысл такого государства состоит в следующем…» Мобилизуйте вашу фантазию, и пойдем нанизывать явления, которые нельзя пощупать руками, - Князев поднял глаза от тетради, посмотрел на Кайгородова, счел нужным добавить еще: - Русский человек любит все потрогать руками - тогда он поймет, что к чему. Мыслить категориями он еще не привык. Вам смысл ясен, о чем я читаю?
Кайгородов засмотрелся в глаза Князева, не сразу ответил.
- Вам ясно?
- Ясно, - сказал Кайгородов.
- "Представим себе, - продолжал читать Князев, - это огромное здание - в разрезе. А население этажей - в виде фигур, поддерживающих этажи. Таким образом, все здание держится на фигурах. Для нарушения общей картины представим себе, что некоторые фигуры на каком-то этаже - "х" - уклонились от своих обязанностей, перестали поддерживать перекрытие: перекрытие прогнулось. Или же остальные фигуры, которые честно держат свой этаж, получат дополнительную нагрузку, закон справедливости нарушен. Нарушен также закон равновесия - на пульт управления летит сигнал тревоги. С пульта управления запрос: где провисло? Немедленно прозваниваются все этажи… Люди доброй воли плюс современная техника - установлено: провисло на этаже "у". С пульта управления…"
- Вы это серьезно все? - спросил Кайгородов.
- То есть? - не понял Князев.
- Вы серьезно этим занимаетесь?
Князев захлопнул тетрадь, положил ее на стопку других… Чуть подумал и спрятал все тетради в ящик стола. Встал и бесцветным, тусклым голосом сказал:
- До свиданья.
Кайгородову стало вдруг жалко Князева, он почувствовал всю его беззащитность, беспомощность в этом железном мире.
1 2 3 4 5 6 7 8