Я все-таки
склоняюсь к мысли, что она переходит на иную ступень существования.
Вспомним ту же теорию о переселении душ или загадочную ноосферу. В
сущности, и трактовка библейского рая сводится к тому же. Все зависит от
угла зрения. Как бы то ни было, нас интересует другое - та самая
постепенность отрыва от физического тела. Телесная смерть еще не смерть
личности. Человек жив! Правда, жив в ином понимании, в ином измерении.
Лишенный возможности контактировать с нашим миром, он только наблюдает...
- Мне это не нравится! - заявил вдруг Густав.
- Что? - Нулин с удивлением взглянул на него. - Вы хотите возразить
мне?
- Мне не нравится вся ваша идиотская затея! - глаза Густава метали
молнии. - Я возражал против вашего эксперимента с самого начала. К
сожалению, своим сладкоречивым трепом вы сумели разжалобить ученый совет.
Вам выделили эту лабораторию, снабдили всеми необходимыми средствами!..
- Одним словом, вас обуяла зависть? - Нулин с улыбкой глядел на
разбушевавшегося гиганта. Виски брало свое. В отличие от Густава он ощущал
полнейшее спокойствие. В голове приятно шумело, вернулась уверенность в
положительном исходе опыта, а на представителя института он смотрел со
снисходительностью мудреца.
- Если вы провалитесь с экспериментом, уж я постараюсь сделать так,
чтобы это попало в газеты, - пообещал Густав. - Чтобы никому не было
повадно отравлять двадцатый век примитивным знахарством!
- Причем здесь знахарство? - удивился Нулин. И тут же лукаво
прищурился. - Вы сказали "если"? Если мы провалимся... Значит вы уже не
столь уверены, что опыт завершиться неудачей?
- Тысяча чертей! - Густав подскочил, как ужаленный. - Вы можете
вывести из себя кого угодно!
- Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, - проворковал Нулин.
- Убирайтесь к дьяволу! - рявкнул Густав. - Кажется, вы явились сюда
заниматься опытом, вот и занимайтесь им!
- А вот тут он прав, - Нулин обратился к лаборантке. - Мы вывели его
из себя, - честь нам и хвала. Теперь можно заняться и делом.
* * *
К ним трижды звонили, справляясь об успехах, и трижды с нескрываемым
удовольствием Густав поднимал трубку, докладывая о нулевом результате. Все
это время он продолжал расхаживать за спинами работающих, не забывая
комментировать каждое их действие. Увлекшись, он даже воспроизвел вариант
будущей своей разгромной речи на ученом совете, что заставило Нулина
лишний раз хлебнуть из бутыли.
ЭТО случилось неожиданно, в тот самый момент, когда Густав
приблизился к кульминационной части своего доклада. В очередной раз
перещелкнув тумблерами вариационного фильтра, Тония с испугом взглянула на
дрогнувшую кривую. Умолкнув на полуслове, Густав застыл рядом. Он тоже
смотрел на экран. Спокойной, пересекающей экран черты более не
существовало. Осциллограф показывал свистопляску синусоид, хаос, в котором
на первый взгляд не угадывалось никакой закономерности.
- Это, должно быть, наводка, пролепетал Густав. - Проверьте
приборы... Да-да! Надо что-нибудь сейчас же проверить!..
Царственным жестом Нулин протянул руку к осциллографу и загрубил
порог чувствительности. Вихрящиеся кривые послушно съежились до рамок
экрана.
- Разумеется! - он хмыкнул. - Это наводка, созданная человеческим
биополем.
- Чепуха! Надо осмотреть приборы. Я уверен, что где-то образовался
источник помех.
- Насколько я знаю, данный источник помех возникает тотчас после
рождения.
- Бросьте ваши шуточки! Говорю вам, это помехи!
Нулин невозмутимо обернулся к Тонии.
- Это, конечно, не резонансные частоты, и тем не менее мы наблюдаем
не что иное, как подобие энцефалограммы. Таким образом цель опыта
достигнута...
- Вы что-то подстроили! - взорвался Густав. Я не уследил за вами, но
это еще ничего не значит!
- Ошибаетесь, Густав. Это очень много значит. И прежде всего это
означает, что отныне я убежден в своей правоте, тогда как ранее я мог
предполагать подобный результат лишь с определенной вероятностью.
- Господи! - Густав закрыл лицо руками. Этого не может быть! Этого не
должно быть!..
- Тония, ты записала показания?
Лаборантка радостно кивнула. Глаза под коротенькой челкой сияли
торжествующим блеском.
- Идя навстречу пожеланиям коллеги, отступите на пару шажочков назад.
Пусть он убедиться в достоверности записей картографа.
Тония послушно продемонстрировала Густаву пороговый вид кривых.
- Итак, - Нулин небрежно забросил ногу на ногу. - Мы заработали право
еще на одну паузу. Попытаемся расслабиться, а заодно и побеседуем. Вы
непротив продолжения беседы, Густав? Кое-что изменилось, и, как видите, я
не обманывал вас. Сбылось то, что я предсказывал. Перед вами отклики
угасающих биотоков человеческого мозга. При этом я не предлагаю никакой
мистики. Все вполне научно и в достаточной степени объяснимо.
- Но мозг этих людей мертв! Уже несколько дней!
- Согласен. Но дело не в нем. Я хочу сказать, дело не в мозге, как
таковом. Я уже предлагал вам взглянуть на человека объемно. Попытайтесь, в
конце концов, сделать это! И, пожалуйста, забудьте все, что вы знали о
материи. Я уже говорил, что это не знание, а сплошная условность. Считаете
ли вы воздух или, скажем, электромагнитное поле материями? Да? Но
почему?.. Попытаюсь ответить за вас: потому что человечество додумалось до
методов обнаружения этих самых материй. Вы не видите и не слышите их,
однако, воздухом вы заполняете детский шар, а электромагнитное поле
используется в половине всех бытовых приборов. Теперь обратимся к биополю.
Оно также материально, хотя ни увидеть, ни потрогать его нельзя. Вполне
возможно, что НЕМАТЕРИАЛЬНОГО в мире вообще ничего нет. Дуальность мира,
его разбиение на материю и идею выдумана человеческим нетерпением.
Революционное желание дать всему определение, максималистское неприятие
неведомого и так далее и тому подобное... Но вернемся к нашему биополю. Я
уже сказал: оно - материально и оно - часть нас! Часть, вероятно, более
загадочная и более жизнеспособная. Смерть физического тела для ауры - не
что иное, как рана. Серьезная, болезненная, но всего лишь рана, и миллионы
незримых нитей продолжают связывать тело с его духовной субстанцией. Это
своего рода односторонняя связь. Тело не отвечает, оно глухо, но оно
попрежнему окружено страдающей аурой, которой суждено или погибнуть или,
разорвав связи одну за другой, воспарить над покинутым телом. Происходит
своего рода ампутация, и мы наблюдаем промежуточный этап - тот самый,
когда связи еще не разорваны до конца, когда человек еще жив и, возможно,
даже ощущает нас.
1 2 3 4 5 6
склоняюсь к мысли, что она переходит на иную ступень существования.
Вспомним ту же теорию о переселении душ или загадочную ноосферу. В
сущности, и трактовка библейского рая сводится к тому же. Все зависит от
угла зрения. Как бы то ни было, нас интересует другое - та самая
постепенность отрыва от физического тела. Телесная смерть еще не смерть
личности. Человек жив! Правда, жив в ином понимании, в ином измерении.
Лишенный возможности контактировать с нашим миром, он только наблюдает...
- Мне это не нравится! - заявил вдруг Густав.
- Что? - Нулин с удивлением взглянул на него. - Вы хотите возразить
мне?
- Мне не нравится вся ваша идиотская затея! - глаза Густава метали
молнии. - Я возражал против вашего эксперимента с самого начала. К
сожалению, своим сладкоречивым трепом вы сумели разжалобить ученый совет.
Вам выделили эту лабораторию, снабдили всеми необходимыми средствами!..
- Одним словом, вас обуяла зависть? - Нулин с улыбкой глядел на
разбушевавшегося гиганта. Виски брало свое. В отличие от Густава он ощущал
полнейшее спокойствие. В голове приятно шумело, вернулась уверенность в
положительном исходе опыта, а на представителя института он смотрел со
снисходительностью мудреца.
- Если вы провалитесь с экспериментом, уж я постараюсь сделать так,
чтобы это попало в газеты, - пообещал Густав. - Чтобы никому не было
повадно отравлять двадцатый век примитивным знахарством!
- Причем здесь знахарство? - удивился Нулин. И тут же лукаво
прищурился. - Вы сказали "если"? Если мы провалимся... Значит вы уже не
столь уверены, что опыт завершиться неудачей?
- Тысяча чертей! - Густав подскочил, как ужаленный. - Вы можете
вывести из себя кого угодно!
- Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, - проворковал Нулин.
- Убирайтесь к дьяволу! - рявкнул Густав. - Кажется, вы явились сюда
заниматься опытом, вот и занимайтесь им!
- А вот тут он прав, - Нулин обратился к лаборантке. - Мы вывели его
из себя, - честь нам и хвала. Теперь можно заняться и делом.
* * *
К ним трижды звонили, справляясь об успехах, и трижды с нескрываемым
удовольствием Густав поднимал трубку, докладывая о нулевом результате. Все
это время он продолжал расхаживать за спинами работающих, не забывая
комментировать каждое их действие. Увлекшись, он даже воспроизвел вариант
будущей своей разгромной речи на ученом совете, что заставило Нулина
лишний раз хлебнуть из бутыли.
ЭТО случилось неожиданно, в тот самый момент, когда Густав
приблизился к кульминационной части своего доклада. В очередной раз
перещелкнув тумблерами вариационного фильтра, Тония с испугом взглянула на
дрогнувшую кривую. Умолкнув на полуслове, Густав застыл рядом. Он тоже
смотрел на экран. Спокойной, пересекающей экран черты более не
существовало. Осциллограф показывал свистопляску синусоид, хаос, в котором
на первый взгляд не угадывалось никакой закономерности.
- Это, должно быть, наводка, пролепетал Густав. - Проверьте
приборы... Да-да! Надо что-нибудь сейчас же проверить!..
Царственным жестом Нулин протянул руку к осциллографу и загрубил
порог чувствительности. Вихрящиеся кривые послушно съежились до рамок
экрана.
- Разумеется! - он хмыкнул. - Это наводка, созданная человеческим
биополем.
- Чепуха! Надо осмотреть приборы. Я уверен, что где-то образовался
источник помех.
- Насколько я знаю, данный источник помех возникает тотчас после
рождения.
- Бросьте ваши шуточки! Говорю вам, это помехи!
Нулин невозмутимо обернулся к Тонии.
- Это, конечно, не резонансные частоты, и тем не менее мы наблюдаем
не что иное, как подобие энцефалограммы. Таким образом цель опыта
достигнута...
- Вы что-то подстроили! - взорвался Густав. Я не уследил за вами, но
это еще ничего не значит!
- Ошибаетесь, Густав. Это очень много значит. И прежде всего это
означает, что отныне я убежден в своей правоте, тогда как ранее я мог
предполагать подобный результат лишь с определенной вероятностью.
- Господи! - Густав закрыл лицо руками. Этого не может быть! Этого не
должно быть!..
- Тония, ты записала показания?
Лаборантка радостно кивнула. Глаза под коротенькой челкой сияли
торжествующим блеском.
- Идя навстречу пожеланиям коллеги, отступите на пару шажочков назад.
Пусть он убедиться в достоверности записей картографа.
Тония послушно продемонстрировала Густаву пороговый вид кривых.
- Итак, - Нулин небрежно забросил ногу на ногу. - Мы заработали право
еще на одну паузу. Попытаемся расслабиться, а заодно и побеседуем. Вы
непротив продолжения беседы, Густав? Кое-что изменилось, и, как видите, я
не обманывал вас. Сбылось то, что я предсказывал. Перед вами отклики
угасающих биотоков человеческого мозга. При этом я не предлагаю никакой
мистики. Все вполне научно и в достаточной степени объяснимо.
- Но мозг этих людей мертв! Уже несколько дней!
- Согласен. Но дело не в нем. Я хочу сказать, дело не в мозге, как
таковом. Я уже предлагал вам взглянуть на человека объемно. Попытайтесь, в
конце концов, сделать это! И, пожалуйста, забудьте все, что вы знали о
материи. Я уже говорил, что это не знание, а сплошная условность. Считаете
ли вы воздух или, скажем, электромагнитное поле материями? Да? Но
почему?.. Попытаюсь ответить за вас: потому что человечество додумалось до
методов обнаружения этих самых материй. Вы не видите и не слышите их,
однако, воздухом вы заполняете детский шар, а электромагнитное поле
используется в половине всех бытовых приборов. Теперь обратимся к биополю.
Оно также материально, хотя ни увидеть, ни потрогать его нельзя. Вполне
возможно, что НЕМАТЕРИАЛЬНОГО в мире вообще ничего нет. Дуальность мира,
его разбиение на материю и идею выдумана человеческим нетерпением.
Революционное желание дать всему определение, максималистское неприятие
неведомого и так далее и тому подобное... Но вернемся к нашему биополю. Я
уже сказал: оно - материально и оно - часть нас! Часть, вероятно, более
загадочная и более жизнеспособная. Смерть физического тела для ауры - не
что иное, как рана. Серьезная, болезненная, но всего лишь рана, и миллионы
незримых нитей продолжают связывать тело с его духовной субстанцией. Это
своего рода односторонняя связь. Тело не отвечает, оно глухо, но оно
попрежнему окружено страдающей аурой, которой суждено или погибнуть или,
разорвав связи одну за другой, воспарить над покинутым телом. Происходит
своего рода ампутация, и мы наблюдаем промежуточный этап - тот самый,
когда связи еще не разорваны до конца, когда человек еще жив и, возможно,
даже ощущает нас.
1 2 3 4 5 6