И все же, глядя на дымящийся труп маленького воина, Зейн похолодел от страха. У него мелькнула мысль, что коллега служит скорее не Богу, а его вечному врагу.
— Думаю, ты вскоре начнешь свою войну, — сказал на прощание Марс. — Советую хорошенько подготовиться, научиться в совершенстве владеть оружием, чтобы противник не застал врасплох.
— Смерть обходится без пушек и автоматов. У нее есть только коса, — пробурчал Зейн.
— Превосходное приспособление! — примирительно кивнул Марс.
— Морт!
Великолепный жеребец мгновенно явился на зов. Зейн взобрался на него и молча двинулся прочь. Продолжать разговор ему не хотелось.
Он прибыл немного рано. Теперь так часто происходило. Клиент был одним из обитателей убогой богадельни в трущобах Майами, которая стояла между покосившимся танцевальным клубом и старой евангелистской церковью. Внутри царил сумрак, воняло мочой. Старики застыли без движения. Или они спят? Никто не коротал время, листая журнал или погрузившись в какую-нибудь игру. Не слышно было даже разговоров. Стояла атмосфера полной безнадежности и тоски. Люди здесь гнили заживо.
Зейн ненавидел такие места! В свое время он постарался избавить от подобной участи мать. Попытка оказалась даже слишком успешной…
Его клиентом был старик с копной седых волос, из уголка его рта вытекала струйка темноватой слюны. Зейн не спеша подошел, увидел веревки, обвивавшие тщедушное тело, и замер в ужасе.
— Его привязали к стулу!
Старик поднял глаза.
— Иначе я свалился бы, — объяснил он.
Дом престарелых не в состоянии обеспечить нормальный уход и нанять профессиональных санитаров. Для нищих и бездомных даже элементарные вещи — роскошь.
— Последняя просьба, — с трудом произнес старик. — Пустяк.
— Сделаю все, что в моих силах, — ответил Зейн. — Не могу дать вам отсрочку, но…
— Хочу умереть под звуки церковного гимна.
— Гимна?
— «Свят, свят, свят». Мой любимый! Я так давно не слышал его!
— Хотите, чтобы кто-то спел вам?
— Да нет, вполне достаточно записи, — ответил старик. — Какая разница, кто его исполняет? Великий гимн! Понимаю, такое желание кажется глупостью…
Зейн задумался.
— Не вижу ничего сложного.
Старик покачал головой:
— Здесь не разрешают слушать музыку.
Тут в разговор встрял еще один пациент:
— Но наши соседи из танцевального клуба постоянно шумят! Адский грохот, попробуй засни!.. А с другой стороны доносятся визгливые вопли этих праведников-евангелистов!
Оба старика заметно ожили. Разговор привлек внимание остальных. Появление Зейна внесло новизну в привычную жизнь, на несколько минут разогнало беспросветную тоску и скуку.
— Тут все шумят… А мы чем хуже? Что тут плохого? Один-единственный раз…
— Думаю, что смогу все устроить, — сказал Зейн. — Понадобится обычный магнитофон или волшебная музыкальная шкатулка. Подойдет даже старинный проигрыватель!
Старики встревоженно зашуршали.
— Они ни за что не позволят, — убежденно сказал второй.
— Будет вам гимн, — решительно произнес Зейн.
Он подошел к столу. Санитар, развалившись на стуле, увлеченно изучал богато иллюстрированный журнал. На задней обложке красовалась яркая надпись: «ОНИ СГОРАЮТ ОТ СТРАСТИ! НОВОЕ ЛИЦО АДА». Ярко-оранжевые язычки окружали Преисполненную энтузиазма парочку, а «Веселые дьяволята» в нижнем уголке снимка разрезвились так, что Зейна передернуло.
— Санитар!
Тот нехотя оторвался от картинок.
— Никакой музыки, — лениво произнес он. Потом важно добавил: — Согласно правилам, действующим на территории нашего приюта.
Выполнив свой долг, он вновь уткнулся в журнал.
— Сделаем исключение из этих правил. Один из пациентов вот-вот отдаст душу Богу. Он привязан к стулу, словно осужденный преступник. Его последнее желание надо выполнить.
— Ты что, серьезно? Иди-ка лучше отсюда, пока еще можешь! — Санитар даже не удосужился поднять глаза.
Зейн в гневе вырвал журнал из его рук и пристально посмотрел прямо в глаза:
— Будет так, как я сказал.
Санитар открыл было рот, но запнулся, уставившись на два бездонных черных провала.
— У нас нет никаких магнитофонов… — промямлил он. — Меня уволят!
— Тогда обойдемся без тебя, — оборвал его Зейн. — Можешь зафиксировать нарушение, если боишься… Но не очень старайся. Мы сейчас прослушаем один гимн. — Он наставил на санитара палец, который казался оторопевшему парню страшной костлявой клешней. — Понятно?
Тот побледнел.
— Я просто подчиняюсь предписаниям. Вы ведь не сделаете старичью ничего дурного? Не хочу никаких проблем, поступайте как знаете. Только не трогайте их, ладно?
У него все же имелись зачатки совести. Ленивый, безразличный к несчастьям ближнего, но не злодей.
— Одному из них сегодня суждено уйти из жизни. Ничего плохого не случится.
Санитар воспринял слова Зейна без энтузиазма. Он явно считал, что смерть как раз и есть самое плохое, что может произойти с человеком. Парень немного подумал, судорожно глотнул.
— Ну что ж, раз все в порядке, я сообщу о нарушении в офис владельца. Обычно там очень поздно реагируют на такие звонки, особенно если требуется срочная помощь. Она ведь влетает в копеечку. — Он мрачно ухмыльнулся и протянул руку к телефону. — Только здесь ничего нет, даже радио! Босс говорит: «Молчание — золото», а уж золото он любит!
Зейн отвернулся. Какой отвратительный тип этот босс! Что ж, в один прекрасный день злодей обнаружит, что именно страсть к желтому металлу привела его в Ад.
— Я выполню вашу просьбу, — сказал он клиенту и отключил таймер. — Пока не услышите свой гимн, с вами все будет в порядке.
Сначала Зейн решил зайти в дансинг. В фойе всюду стояли автоматы, торговавшие сладостями, приворотным зельем («Выпьет — и она твоя!») и пластырями для тех, кто натер мозоли. В самом клубе почти никого не было; впрочем, утром посетители в такие заведения не захаживают. Несколько лохматых подростков на сцене увлеченно репетировали. Ударные, гитары и электроорган. Все играли вразнобой, но этот недостаток с лихвой компенсировался высоким уровнем громкости. Зачем они трудятся? Чтобы отточить умение оглушать слушателей?
Зейн влез на сцену и опустил руку на самый большой барабан. Грохот прекратился.
— Ребята, нужно выступить, — сказал он.
Все мгновенно обратили внимание на незнакомца.
— Клево, чувак! Сколько заплатишь?
— Надо исполнить одну песню в соседнем доме — там приют для престарелых. Бесплатно.
Музыканты рассмеялись.
— У тебя, папаша, чайник поехал? Мистер, закати колесо! — ухмыляясь, сказал ударник.
Зейн повернулся и пристально посмотрел на него:
— Надо исполнить песню.
Как и санитар в приюте, парень сразу побледнел. Люди не замечают Танатоса, если они не клиенты или близкие родственники таковых, но он при желании может заставить себя увидеть воочию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Думаю, ты вскоре начнешь свою войну, — сказал на прощание Марс. — Советую хорошенько подготовиться, научиться в совершенстве владеть оружием, чтобы противник не застал врасплох.
— Смерть обходится без пушек и автоматов. У нее есть только коса, — пробурчал Зейн.
— Превосходное приспособление! — примирительно кивнул Марс.
— Морт!
Великолепный жеребец мгновенно явился на зов. Зейн взобрался на него и молча двинулся прочь. Продолжать разговор ему не хотелось.
Он прибыл немного рано. Теперь так часто происходило. Клиент был одним из обитателей убогой богадельни в трущобах Майами, которая стояла между покосившимся танцевальным клубом и старой евангелистской церковью. Внутри царил сумрак, воняло мочой. Старики застыли без движения. Или они спят? Никто не коротал время, листая журнал или погрузившись в какую-нибудь игру. Не слышно было даже разговоров. Стояла атмосфера полной безнадежности и тоски. Люди здесь гнили заживо.
Зейн ненавидел такие места! В свое время он постарался избавить от подобной участи мать. Попытка оказалась даже слишком успешной…
Его клиентом был старик с копной седых волос, из уголка его рта вытекала струйка темноватой слюны. Зейн не спеша подошел, увидел веревки, обвивавшие тщедушное тело, и замер в ужасе.
— Его привязали к стулу!
Старик поднял глаза.
— Иначе я свалился бы, — объяснил он.
Дом престарелых не в состоянии обеспечить нормальный уход и нанять профессиональных санитаров. Для нищих и бездомных даже элементарные вещи — роскошь.
— Последняя просьба, — с трудом произнес старик. — Пустяк.
— Сделаю все, что в моих силах, — ответил Зейн. — Не могу дать вам отсрочку, но…
— Хочу умереть под звуки церковного гимна.
— Гимна?
— «Свят, свят, свят». Мой любимый! Я так давно не слышал его!
— Хотите, чтобы кто-то спел вам?
— Да нет, вполне достаточно записи, — ответил старик. — Какая разница, кто его исполняет? Великий гимн! Понимаю, такое желание кажется глупостью…
Зейн задумался.
— Не вижу ничего сложного.
Старик покачал головой:
— Здесь не разрешают слушать музыку.
Тут в разговор встрял еще один пациент:
— Но наши соседи из танцевального клуба постоянно шумят! Адский грохот, попробуй засни!.. А с другой стороны доносятся визгливые вопли этих праведников-евангелистов!
Оба старика заметно ожили. Разговор привлек внимание остальных. Появление Зейна внесло новизну в привычную жизнь, на несколько минут разогнало беспросветную тоску и скуку.
— Тут все шумят… А мы чем хуже? Что тут плохого? Один-единственный раз…
— Думаю, что смогу все устроить, — сказал Зейн. — Понадобится обычный магнитофон или волшебная музыкальная шкатулка. Подойдет даже старинный проигрыватель!
Старики встревоженно зашуршали.
— Они ни за что не позволят, — убежденно сказал второй.
— Будет вам гимн, — решительно произнес Зейн.
Он подошел к столу. Санитар, развалившись на стуле, увлеченно изучал богато иллюстрированный журнал. На задней обложке красовалась яркая надпись: «ОНИ СГОРАЮТ ОТ СТРАСТИ! НОВОЕ ЛИЦО АДА». Ярко-оранжевые язычки окружали Преисполненную энтузиазма парочку, а «Веселые дьяволята» в нижнем уголке снимка разрезвились так, что Зейна передернуло.
— Санитар!
Тот нехотя оторвался от картинок.
— Никакой музыки, — лениво произнес он. Потом важно добавил: — Согласно правилам, действующим на территории нашего приюта.
Выполнив свой долг, он вновь уткнулся в журнал.
— Сделаем исключение из этих правил. Один из пациентов вот-вот отдаст душу Богу. Он привязан к стулу, словно осужденный преступник. Его последнее желание надо выполнить.
— Ты что, серьезно? Иди-ка лучше отсюда, пока еще можешь! — Санитар даже не удосужился поднять глаза.
Зейн в гневе вырвал журнал из его рук и пристально посмотрел прямо в глаза:
— Будет так, как я сказал.
Санитар открыл было рот, но запнулся, уставившись на два бездонных черных провала.
— У нас нет никаких магнитофонов… — промямлил он. — Меня уволят!
— Тогда обойдемся без тебя, — оборвал его Зейн. — Можешь зафиксировать нарушение, если боишься… Но не очень старайся. Мы сейчас прослушаем один гимн. — Он наставил на санитара палец, который казался оторопевшему парню страшной костлявой клешней. — Понятно?
Тот побледнел.
— Я просто подчиняюсь предписаниям. Вы ведь не сделаете старичью ничего дурного? Не хочу никаких проблем, поступайте как знаете. Только не трогайте их, ладно?
У него все же имелись зачатки совести. Ленивый, безразличный к несчастьям ближнего, но не злодей.
— Одному из них сегодня суждено уйти из жизни. Ничего плохого не случится.
Санитар воспринял слова Зейна без энтузиазма. Он явно считал, что смерть как раз и есть самое плохое, что может произойти с человеком. Парень немного подумал, судорожно глотнул.
— Ну что ж, раз все в порядке, я сообщу о нарушении в офис владельца. Обычно там очень поздно реагируют на такие звонки, особенно если требуется срочная помощь. Она ведь влетает в копеечку. — Он мрачно ухмыльнулся и протянул руку к телефону. — Только здесь ничего нет, даже радио! Босс говорит: «Молчание — золото», а уж золото он любит!
Зейн отвернулся. Какой отвратительный тип этот босс! Что ж, в один прекрасный день злодей обнаружит, что именно страсть к желтому металлу привела его в Ад.
— Я выполню вашу просьбу, — сказал он клиенту и отключил таймер. — Пока не услышите свой гимн, с вами все будет в порядке.
Сначала Зейн решил зайти в дансинг. В фойе всюду стояли автоматы, торговавшие сладостями, приворотным зельем («Выпьет — и она твоя!») и пластырями для тех, кто натер мозоли. В самом клубе почти никого не было; впрочем, утром посетители в такие заведения не захаживают. Несколько лохматых подростков на сцене увлеченно репетировали. Ударные, гитары и электроорган. Все играли вразнобой, но этот недостаток с лихвой компенсировался высоким уровнем громкости. Зачем они трудятся? Чтобы отточить умение оглушать слушателей?
Зейн влез на сцену и опустил руку на самый большой барабан. Грохот прекратился.
— Ребята, нужно выступить, — сказал он.
Все мгновенно обратили внимание на незнакомца.
— Клево, чувак! Сколько заплатишь?
— Надо исполнить одну песню в соседнем доме — там приют для престарелых. Бесплатно.
Музыканты рассмеялись.
— У тебя, папаша, чайник поехал? Мистер, закати колесо! — ухмыляясь, сказал ударник.
Зейн повернулся и пристально посмотрел на него:
— Надо исполнить песню.
Как и санитар в приюте, парень сразу побледнел. Люди не замечают Танатоса, если они не клиенты или близкие родственники таковых, но он при желании может заставить себя увидеть воочию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91