Он встал и медленно пошел к двери. "Она вернулась ко мне, - лихорадочно просыпался он на ходу, - и это мое счастье... Я ее люблю все больше и больше... Откуда это у меня? Почему я так ее люблю?"
- Кто там?
- Открой, Морель.
- Кто ты? И как ты попал ко мне? У меня там все закрыто.
- Морель, я тебе напомню, кто я. Помнишь того самого африканца, с которым ты пил арак? Ты еще сказал... Это было уже...
- Какого африканца? - Морель тут же, однако, вспомнил его. Этого африканца он тоже когда-то заложил.
- Морель, ты вспомни... Мы с тобой сидели тогда... И ты захотел водки. Ты захотел именно, чтобы был арак. Я тогда принес этот арак, и ты долго благодарил меня.
- А как ты нашел меня?
- Это долго рассказывать. Но я тебе обязуюсь за бутылкой арака рассказать. Ты погляди в свой светлячок, увидишь, что у меня в руках большая бутылка арака... Я очень расстроен сегодня, Морель. Буду пить, шуметь не обязуюсь...
- Ладно, черт с тобой. Я тебе открою. - "Зачем я это делаю?!" - Он что-то почувствовал. "Африканец" тогда шел за тем, что из России...
Морель нажал на ключ, отодвинул задвижки и впустил того самого африканца. Это был он. У Мореля был все-таки глаз врача. Что-то в нем, этом африканце, было надорвано, надломлено. И он это тоже заметил. "Догадался ли он, что я его тоже заложил?"
Африканец хромал, припадая на левую ногу.
- Есть у тебя где помыться, Морель? - спросил африканец, осматривая апартаменты бегло, но цепко.
- Да. А туалет - рядом. - И он кивнул в дальний коридор. - Там найдешь и свежее белье.
- Спасибо.
Он вернулся примерно через полчаса. Был чист, убран. И Морель вспомнил себя, когда приехал в первый раз в эту страну, и они его вербовали на чужой квартире. Он тогда - дурачок... Мало за себя запросил. Напился, и они без него, по сути, решили его судьбу. Разве нельзя было с ними поторговаться? Но что надо этому африканцу?
- Морель, ты слышишь меня, - сзади доктора раздался голос африканца, - ты тогда меня продал, Морель. Ты не подумал и продал. И я тебя не прощаю, Морель...
Личный врач Адольфа Гитлера повернулся удивленно в сторону, откуда доносился голос африканца. Он стоял, облокотившись на стол, в руках у него был пистолет. - Мне тогда не поверили. Не поверили, что ты - враг нации. И ты видишь, что не поверили зря. Меня вытолкали из нашей вонючей теперь столицы. Я отведал все, был фронт. Так отведают все те, двое... Они сейчас едут той дорогой, которой я ехал, когда меня обвинили во лжи... Ты тайно возвращался отсюда и вредил нации...
- Что ты хочешь? - спросил Морель. Он стал будто ниже. - Говори. Потом скажу я. И потом, если захочешь, выстрелишь мне в голову. Только не промахнись, как эта фанатичка Юнита Митфорд.
- Ты боишься паралича?
- За мной некому ухаживать.
- А она? Которая вышла от тебя?
- Это она и не закрыла?
- Нет, она закрыла все как положено. Это просто для меня нет ничего... Впрочем, я не хочу слушать тебя. Я заработал то, что лежит у тебя на столе. Я заработал...
- Послу...
Он не договорил. Он не понял, что же произошло. Он скорее почувствовал, что убит, убит метким выстрелом. Он тогда, - хотел крикнуть, - не продавал. Просто они всякий разговор фиксировали. И африканец сам виноват, что напросился на беду... Но он уже всего этого сказать не мог. Грузное его большое тело медленно опускалось к пустым бутылкам арака. Предатель, - хотел он еще прошептать. Но тоже уже у него не нашлось сил, чтобы это прошептать.
- Жалко, жалко... - Он все-таки это мог сказать, ибо к этому он добавил: - Жалко... Женщина...

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13