Она только сейчас поняла это.
Страх огня был для Лори тем, с чем она боролась постоянно: в сражениях, в которых она участвовала наяву, и в ночных кошмарах. Бодрствуя, она доверяла Грейсону, он был ее командиром. Но в глубине сознания — что обнаруживалось только во снах — он был для нее источником страха и паники. Она боялась его. И хотя Лори знала, что Грейсон не причастен к гибели ее родителей, не имеет никакого отношения к ее страхам, хотя она восхищалась им и даже постоянно хотела быть рядом, ночью приходили сны — с огнем и смертью, с улыбкой Грейсона, держащего в руке оружие, несущее смерть от огня, прозванное «дьяволом».
Она любила его. Но как это можно было совместить с тем, что она не способна доверять ему полностью?
Лори внезапно захотелось рассказать обо всем Грейсону. Да, да, ее страхи ложные и беспричинные — она начинает понимать это. Она взглянула на Грейсона и ощутила волну непреодолимого желания, что было для нее совершенно неожиданным.
— Грей...
Он взглянул на нее, усталый вид командира поразил девушку.
— Я... — Она смолкла, взволнованная и смущенная. — Чем я могу тебе помочь? — спросила она запинаясь.
— Ты поможешь мне, лейтенант, если вернешься в постель и уснешь. Утром нас ждет небольшой поход. Я хочу, чтобы ты была свежей.
Чтобы скрыть свое разочарование. Лори опустила голову. Лейтенант? Возможно, он никогда не думает о ней иначе, чем как о своей подчиненной.
Возможно, это и к лучшему.
Лори встала и направилась к двери. На пороге она остановилась. Ей в голову пришла мысль, надежда — вдруг он окликнет ее, спросит, что ее беспокоит, предложит поговорить. Или... Он может проследовать за ней в каюту? Лори охватило волнение. Что же ему сказать? Она поняла, что ей очень хочется, чтобы он пошел за ней.
Но Грейсон по-прежнему сидел за столом — потирая лоб и читая очередную депешу. Казалось, он совершенно забыл о Лори.
Конечно же, лейтенант! Она в смятении вышла из комнаты.
Центр Региса был в огне.
Из окна кабинета Нагумо казалось, что огонь охватил весь город. Нагумо сжал руки за спиной и, подняв подбородок, скривил губы. Карлотта Хельгамайер назвала немало своих коллег, профессоров, преподавателей и даже академиков из Совета. Всего на листе, который она продиктовала было сто семнадцать имен. Этой ночью каждый из указанных на листе был арестован, и уже на рассвете на университетском дворе начались казни. Первым был казнен глава Совета академиков Харалдсен.
Но яростная реакция жителей Региса застала Нагумо врасплох. А он был человеком, не любившим сюрпризы. Город, находящийся более десятка лет под оккупацией, вместо того чтобы спокойно пережить расстрел горстки диссидентов, перешел к открытому восстанию. Началось все со студентов. Вооруженные плакатами и знаменами, выкрикивая слова протеста, они заполонили университетский двор. Они требовали свободы для тех, кто был арестован ночью. Такого бунта еще никогда не было.
Солдаты, приводящие приговор в исполнение, повернули свои ружья и направили их на толпу. И теперь уже двадцать студентов лежали мертвыми во дворе. В ответ жители Региса достали свои собственные ружья, а кто их не имел — камни и бутылки с зажигательной смесью.
Город поднялся подобно разбуженному исполину. Нагумо послал против толпы восставших два батальона легкой пехоты и на всякий случай изолировал милицию Региса. Оккупанты вытеснили толпу со двора за университетские ворота. И тогда Нагумо отдал приказ пустить в ход боевых роботов.
Как и два дня назад, толпа бросилась врассыпную. Но воины Нагумо получили приказ не сдерживаться. Подобно дьяволам, роботы преследовали разбегающихся людей, сея смерть и разрушения. Все это напоминало настоящий Апокалипсис. К двадцати смертям прибавилось еще более двух сотен — роботы разили горожан ракетами, снарядами и лазерными молниями.
Чуть позже в одном из конференц-залов университета собрали «для безопасности» — так сформулировал это Нагумо — оставшихся в живых академиков, профессоров и преподавателей, всего двести двенадцать человек. В это же самое время безо всяких инцидентов были разоружены бойцы лоялистской милиции. Их заперли в товарном складе, что находился за университетом. Нагумо еще не решил, как же с ними поступить.
Казалось, ситуация вновь стала контролируемой, но Нагумо не был рад. Он явно недооценил силу ненависти верзандийцев. А ведь был личный приказ герцога Ринола о неприкосновенности университета. Ему казалось, такое поведение оккупантов создаст полную иллюзию, что жизнь, культура и правительство верзандийцев с приходом власти Дома Куриты не изменятся.
И вот в одну несчастную ночь Нагумо уничтожил все, что осталось от правительства. Университетский кампус был переполнен мертвыми телами и пленниками, безжалостно освещенными лучами прожекторов.
Хорошо, пусть будет то, что будет. Герцог его или отстранит от командования, или похвалит за проведение удачной акции. Нагумо в таких случаях был фаталистом. События чуть было не вышли из-под контроля, он просто действовал так, как считал нужным. Восстание было слишком бурным, чтобы один человек был способен принять все решения абсолютно верные. Но когда приедет герцог Ринол, в этом городе настанет спокойствие.
Беспечные дни остались позади. Тайный агент прогуливался невдалеке от посадочной полосы, изредка поглядывая в небо. На нем был плащ из мягкой гладкой ткани местного производства — одежда, привлекающая внимание не больше, чем его прежний мундир лейтенанта.
Несколько дней назад на Галатею пришел зашифрованный сигнал, принятый сверхчувствительной антенной, скрывающейся среди множества антенн жителей среднего класса на доме близ Галапорта. После расшифровки это оказалось секретным приказом командования, который и привел сюда тайного агента.
Что-то заблестело в глубокой синеве безоблачного неба, тайный агент поднес к глазам электронный бинокль. Через какое-то время блеск стал устойчивым — пульсирующая струя белого пламени поддерживала в воздухе шаттл. Тайный агент, прищурившись, прочитал надпись: «Деймос», шаттл Т-корабля «Индивидуум».
Тайный агент улыбнулся сам себе, когда «Деймос» медленно приземлился в облаке пыли и дыма. Пока все шло по плану.
XXVIII
Ренфорду Тору с трудом удавалось приноравливать свою походку к широким шагам длинноногого человека. Штайнер-Риз заставлял его ощущать себя неуклюжим даже на улицах Галапорта. Посол, как всегда, был затянут в ало-черный мундир. Его абсолютно бессмысленная в сухом климате Галатеи короткая накидка тем не менее была безупречно чиста. Человек был высок, мощно сложен и небрежно-аристократичен. Его двойная фамилия явно свидетельствовала о родстве по меньшей мере с Архонтом Федеративного Содружества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Страх огня был для Лори тем, с чем она боролась постоянно: в сражениях, в которых она участвовала наяву, и в ночных кошмарах. Бодрствуя, она доверяла Грейсону, он был ее командиром. Но в глубине сознания — что обнаруживалось только во снах — он был для нее источником страха и паники. Она боялась его. И хотя Лори знала, что Грейсон не причастен к гибели ее родителей, не имеет никакого отношения к ее страхам, хотя она восхищалась им и даже постоянно хотела быть рядом, ночью приходили сны — с огнем и смертью, с улыбкой Грейсона, держащего в руке оружие, несущее смерть от огня, прозванное «дьяволом».
Она любила его. Но как это можно было совместить с тем, что она не способна доверять ему полностью?
Лори внезапно захотелось рассказать обо всем Грейсону. Да, да, ее страхи ложные и беспричинные — она начинает понимать это. Она взглянула на Грейсона и ощутила волну непреодолимого желания, что было для нее совершенно неожиданным.
— Грей...
Он взглянул на нее, усталый вид командира поразил девушку.
— Я... — Она смолкла, взволнованная и смущенная. — Чем я могу тебе помочь? — спросила она запинаясь.
— Ты поможешь мне, лейтенант, если вернешься в постель и уснешь. Утром нас ждет небольшой поход. Я хочу, чтобы ты была свежей.
Чтобы скрыть свое разочарование. Лори опустила голову. Лейтенант? Возможно, он никогда не думает о ней иначе, чем как о своей подчиненной.
Возможно, это и к лучшему.
Лори встала и направилась к двери. На пороге она остановилась. Ей в голову пришла мысль, надежда — вдруг он окликнет ее, спросит, что ее беспокоит, предложит поговорить. Или... Он может проследовать за ней в каюту? Лори охватило волнение. Что же ему сказать? Она поняла, что ей очень хочется, чтобы он пошел за ней.
Но Грейсон по-прежнему сидел за столом — потирая лоб и читая очередную депешу. Казалось, он совершенно забыл о Лори.
Конечно же, лейтенант! Она в смятении вышла из комнаты.
Центр Региса был в огне.
Из окна кабинета Нагумо казалось, что огонь охватил весь город. Нагумо сжал руки за спиной и, подняв подбородок, скривил губы. Карлотта Хельгамайер назвала немало своих коллег, профессоров, преподавателей и даже академиков из Совета. Всего на листе, который она продиктовала было сто семнадцать имен. Этой ночью каждый из указанных на листе был арестован, и уже на рассвете на университетском дворе начались казни. Первым был казнен глава Совета академиков Харалдсен.
Но яростная реакция жителей Региса застала Нагумо врасплох. А он был человеком, не любившим сюрпризы. Город, находящийся более десятка лет под оккупацией, вместо того чтобы спокойно пережить расстрел горстки диссидентов, перешел к открытому восстанию. Началось все со студентов. Вооруженные плакатами и знаменами, выкрикивая слова протеста, они заполонили университетский двор. Они требовали свободы для тех, кто был арестован ночью. Такого бунта еще никогда не было.
Солдаты, приводящие приговор в исполнение, повернули свои ружья и направили их на толпу. И теперь уже двадцать студентов лежали мертвыми во дворе. В ответ жители Региса достали свои собственные ружья, а кто их не имел — камни и бутылки с зажигательной смесью.
Город поднялся подобно разбуженному исполину. Нагумо послал против толпы восставших два батальона легкой пехоты и на всякий случай изолировал милицию Региса. Оккупанты вытеснили толпу со двора за университетские ворота. И тогда Нагумо отдал приказ пустить в ход боевых роботов.
Как и два дня назад, толпа бросилась врассыпную. Но воины Нагумо получили приказ не сдерживаться. Подобно дьяволам, роботы преследовали разбегающихся людей, сея смерть и разрушения. Все это напоминало настоящий Апокалипсис. К двадцати смертям прибавилось еще более двух сотен — роботы разили горожан ракетами, снарядами и лазерными молниями.
Чуть позже в одном из конференц-залов университета собрали «для безопасности» — так сформулировал это Нагумо — оставшихся в живых академиков, профессоров и преподавателей, всего двести двенадцать человек. В это же самое время безо всяких инцидентов были разоружены бойцы лоялистской милиции. Их заперли в товарном складе, что находился за университетом. Нагумо еще не решил, как же с ними поступить.
Казалось, ситуация вновь стала контролируемой, но Нагумо не был рад. Он явно недооценил силу ненависти верзандийцев. А ведь был личный приказ герцога Ринола о неприкосновенности университета. Ему казалось, такое поведение оккупантов создаст полную иллюзию, что жизнь, культура и правительство верзандийцев с приходом власти Дома Куриты не изменятся.
И вот в одну несчастную ночь Нагумо уничтожил все, что осталось от правительства. Университетский кампус был переполнен мертвыми телами и пленниками, безжалостно освещенными лучами прожекторов.
Хорошо, пусть будет то, что будет. Герцог его или отстранит от командования, или похвалит за проведение удачной акции. Нагумо в таких случаях был фаталистом. События чуть было не вышли из-под контроля, он просто действовал так, как считал нужным. Восстание было слишком бурным, чтобы один человек был способен принять все решения абсолютно верные. Но когда приедет герцог Ринол, в этом городе настанет спокойствие.
Беспечные дни остались позади. Тайный агент прогуливался невдалеке от посадочной полосы, изредка поглядывая в небо. На нем был плащ из мягкой гладкой ткани местного производства — одежда, привлекающая внимание не больше, чем его прежний мундир лейтенанта.
Несколько дней назад на Галатею пришел зашифрованный сигнал, принятый сверхчувствительной антенной, скрывающейся среди множества антенн жителей среднего класса на доме близ Галапорта. После расшифровки это оказалось секретным приказом командования, который и привел сюда тайного агента.
Что-то заблестело в глубокой синеве безоблачного неба, тайный агент поднес к глазам электронный бинокль. Через какое-то время блеск стал устойчивым — пульсирующая струя белого пламени поддерживала в воздухе шаттл. Тайный агент, прищурившись, прочитал надпись: «Деймос», шаттл Т-корабля «Индивидуум».
Тайный агент улыбнулся сам себе, когда «Деймос» медленно приземлился в облаке пыли и дыма. Пока все шло по плану.
XXVIII
Ренфорду Тору с трудом удавалось приноравливать свою походку к широким шагам длинноногого человека. Штайнер-Риз заставлял его ощущать себя неуклюжим даже на улицах Галапорта. Посол, как всегда, был затянут в ало-черный мундир. Его абсолютно бессмысленная в сухом климате Галатеи короткая накидка тем не менее была безупречно чиста. Человек был высок, мощно сложен и небрежно-аристократичен. Его двойная фамилия явно свидетельствовала о родстве по меньшей мере с Архонтом Федеративного Содружества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102