Польское войско подошло к Галичу и, соединившись с горожанами, выбило из города венгров.
Севший в Галиче Владимир вскоре ощутил зыбкость своего положения. С одной стороны - венгры, с другой - поляки, с третьей - всегда готовые напасть южные князья, в самом же Галиче крамольные бояре. Не на кого опереться, день и ночь приходится лавировать, уступать, лгать - ложиться и просыпаться в страхе, держа в изголовье меч. Господи, да за что такая напасть? Ах да, еще друг Барбаросса вечно требует обещанных ему выплат...
Единственным выходом, остававшимся у Владимира, было отдаться под великодушное покровительство своего дяди Всеволода Юрьевича Суздальского, прежде еще приютившего у себя мать его Ольгу Юрьевну - свою сестру.
Смирившись, Владимир послал дяде грамоту:
"Отец и господин мой, удержи Галич подо мною, а я Божий и твой со всем Галичем и в твоей воле навсегда".
Снизойдя на просьбу племянника, Всеволод Юрьевич взял его под свое защиту. Он разослал послов ко всем русским князьям и в Польшу, заставив всех князей целовать крест, что они не будут искать Галича под Владимиром. Убедившись в покровительстве Всеволода Юрьевича, подкрепленном могучими его ратями, остальные князья благоразумно оставили свои виды на Галич и позволили Владимиру спокойно править в нем. Барбаросса тоже как-то очень скоро увял со своими выплатами.
Безусловно, и это прекрасно понимали все современники, заступничество Всеволода Юрьевича объяснялось не столько привязанностью к племяннику, о государственных качествах которого он был невысокого мнения, сколько общим беспокойством о целостности русской земли, которая много потеряла бы, окажись Галич в руках у венгров или поляков.
* * *
Прокняжив в Галиче восемь лет, Владимир Ярославич скончался, а на его месте при покровительстве того же Всеволода Юрьевича утвердился отважный Роман Мстиславич, объединивший в своих руках сразу два могучих княжества - Волынское и Галицкое.
Как настоящий русский князь-воин, Роман повел дела весьма решительно. Прежде всего он усмирил буйных галицких бояр, применив для этого самые крутые меры. "Не передавивши пчел, меду не съесть," - справедливо говаривал он.
Испытав на себе тяжелую руку Романа, боярская крамола вынуждена была затихнуть.
- Плетью обуха не перешибешь! Ну ничего, погоди, сломишь ты себе шею, ворчали затаившиеся бояре.
* * *
Князь Роман ничего не умел делать вполовину, берясь за каждое предприятие с исключительным рвением. За короткое время он навел порядок в Галицкой земле и заслужил от народа наименование "Великого Романа".
"Словно вернулись времена Ярослава Остомысла. Дал нам Бог князя - истинный подвижник и ревнитель православия. Твердости же как меч харалужный", говорили между собой посадские.
Усилив край, Роман с галицкой и волынскими дружинами предпринял несколько удачных походов на приграничных литовцев и ятвягов, ополчившихся было на Русь. Множество захваченных пленников Роман употреблял на тяжелые работы по расчистке лесов, корчевке вековых пней и осушению болот.
Это деяние Романово осталось в веках, запечатленное в пословице: "Романе, Романе, худым живеши - Литвой ореши" (т.е. "пашешь").
За короткое время Роман доказал, что даже один энергичный и решительный человек, уповающий в действиях своих на Господа, способен сделать исключительно много для народа своего.
За короткое время Галицкое княжество настолько усилилось, что хитрые поляки стали заискивать перед Романом, а королевич Андрей, тот самый, что сидел некогда в Галиче, а ныне занял венгерский престол после отца своего Белы, завязал с Романом тесную дружбу. Андрей и Роман стали названными братьями и, зная опасности военной жизни и внезапной смерти от яда завистников, поклялись, что тот из них, кто переживет другого, будет для семьи почившего словно родной отец.
Вскоре же, вняв его просьбе, Роман оказал громадную услугу греческому царю Алексею Комнену, пойдя ратью на половцев, опустошивших греческие владения.
"Греки - наши братья во Христе, он них пришла к нам вера; не дело оставлять их", - сказал Роман.
В суровой сече галицкие и волынские рати взяли верх, и разбитые половцы отхлынули в степи.
Не остановившись на этом, неутомимый Роман стал вести войну с поляками, требуя у них Люблинскую область - иконное русское владение, населенное православными жителями. Поляки бросились за защитой к римскому папе. Иннокентий Третий, поразмыслив, сказал своим кардиналам:
"Теснит князь Роман Галицкий покорных нам поляков и, усиливая православие в краях своих, грозит латинству. Что скажете, кардиналы?"
Отвечали кардиналы:
"Прежде на Руси один Всеволод Суздальский был грозен нам, нынче же и Роман Галицкий идет ему вослед. Такое усиление православной державы опасно для стран латинских".
Другие же кардиналы говорили:
"Хорошо бы переманить Романа со всем народом его в католичество. Это ослабит Всеволода и передаст Галич с Волынью под нашу руку".
"Но захочет ли Роман принимать католичество? Говорят, он упорен в своей вере".
"О, это будет несложно. Славяне падки на славу. Мы пообещаем этому варвару возложить на него королевский венец и поддержать его войсками против других русских князей. Против такого предложения ему не устоять."
Иннокентий Третий одобрительно взглянул на говорившего.
"Да поможет нам апостол Петр. Пошлем к Роману Бернарда Клервосского. Сей проповедник искусен в убеждении".
* * *
Вскоре в Галич с большим папским посольством прибыл Бернард Клервосский один из опытнейших распространителей латинства.
Встретившись с Романом, Бернард стал доказывать ему преимущества латинства перед православием. Однако образованный и твердый в православной вере князь с легкостью разбил все хитрые доказательства папского слуги.
Видя, что логические его доказательства не действуют, Бернард Клервосский неуловимо улыбнулся и коснулся рукава галицкого князя тонкими, как у женщины, пальцами.
- Вы очень умны, государь, - сказал он льстиво. - Недаром подданные ваши зовут вас Великим. Я думаю, с вами мы можем говорить откровенно. Ваша вера, взятая вами у греков, несовершенна. Вспомните, государь, что в период утверждения христианства именно греческая церковь вела вечные споры с еретическими учениями, растрачивая на это свои силы. В делах же государственных все решал император, редко когда советуясь с патриархом. То же и у вас на Руси. У нас же в Риме иначе: мы выработали железную церковную дисциплину, не тратя времени на богословские споры.
Бернард Клервосский вскинул обритую голову. На его тонком кадыке увлеченно вздыбилось яблоко:
- Главная цель Рима, цель, которую сознают лишь немногие - руководство всем стадом христовым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Севший в Галиче Владимир вскоре ощутил зыбкость своего положения. С одной стороны - венгры, с другой - поляки, с третьей - всегда готовые напасть южные князья, в самом же Галиче крамольные бояре. Не на кого опереться, день и ночь приходится лавировать, уступать, лгать - ложиться и просыпаться в страхе, держа в изголовье меч. Господи, да за что такая напасть? Ах да, еще друг Барбаросса вечно требует обещанных ему выплат...
Единственным выходом, остававшимся у Владимира, было отдаться под великодушное покровительство своего дяди Всеволода Юрьевича Суздальского, прежде еще приютившего у себя мать его Ольгу Юрьевну - свою сестру.
Смирившись, Владимир послал дяде грамоту:
"Отец и господин мой, удержи Галич подо мною, а я Божий и твой со всем Галичем и в твоей воле навсегда".
Снизойдя на просьбу племянника, Всеволод Юрьевич взял его под свое защиту. Он разослал послов ко всем русским князьям и в Польшу, заставив всех князей целовать крест, что они не будут искать Галича под Владимиром. Убедившись в покровительстве Всеволода Юрьевича, подкрепленном могучими его ратями, остальные князья благоразумно оставили свои виды на Галич и позволили Владимиру спокойно править в нем. Барбаросса тоже как-то очень скоро увял со своими выплатами.
Безусловно, и это прекрасно понимали все современники, заступничество Всеволода Юрьевича объяснялось не столько привязанностью к племяннику, о государственных качествах которого он был невысокого мнения, сколько общим беспокойством о целостности русской земли, которая много потеряла бы, окажись Галич в руках у венгров или поляков.
* * *
Прокняжив в Галиче восемь лет, Владимир Ярославич скончался, а на его месте при покровительстве того же Всеволода Юрьевича утвердился отважный Роман Мстиславич, объединивший в своих руках сразу два могучих княжества - Волынское и Галицкое.
Как настоящий русский князь-воин, Роман повел дела весьма решительно. Прежде всего он усмирил буйных галицких бояр, применив для этого самые крутые меры. "Не передавивши пчел, меду не съесть," - справедливо говаривал он.
Испытав на себе тяжелую руку Романа, боярская крамола вынуждена была затихнуть.
- Плетью обуха не перешибешь! Ну ничего, погоди, сломишь ты себе шею, ворчали затаившиеся бояре.
* * *
Князь Роман ничего не умел делать вполовину, берясь за каждое предприятие с исключительным рвением. За короткое время он навел порядок в Галицкой земле и заслужил от народа наименование "Великого Романа".
"Словно вернулись времена Ярослава Остомысла. Дал нам Бог князя - истинный подвижник и ревнитель православия. Твердости же как меч харалужный", говорили между собой посадские.
Усилив край, Роман с галицкой и волынскими дружинами предпринял несколько удачных походов на приграничных литовцев и ятвягов, ополчившихся было на Русь. Множество захваченных пленников Роман употреблял на тяжелые работы по расчистке лесов, корчевке вековых пней и осушению болот.
Это деяние Романово осталось в веках, запечатленное в пословице: "Романе, Романе, худым живеши - Литвой ореши" (т.е. "пашешь").
За короткое время Роман доказал, что даже один энергичный и решительный человек, уповающий в действиях своих на Господа, способен сделать исключительно много для народа своего.
За короткое время Галицкое княжество настолько усилилось, что хитрые поляки стали заискивать перед Романом, а королевич Андрей, тот самый, что сидел некогда в Галиче, а ныне занял венгерский престол после отца своего Белы, завязал с Романом тесную дружбу. Андрей и Роман стали названными братьями и, зная опасности военной жизни и внезапной смерти от яда завистников, поклялись, что тот из них, кто переживет другого, будет для семьи почившего словно родной отец.
Вскоре же, вняв его просьбе, Роман оказал громадную услугу греческому царю Алексею Комнену, пойдя ратью на половцев, опустошивших греческие владения.
"Греки - наши братья во Христе, он них пришла к нам вера; не дело оставлять их", - сказал Роман.
В суровой сече галицкие и волынские рати взяли верх, и разбитые половцы отхлынули в степи.
Не остановившись на этом, неутомимый Роман стал вести войну с поляками, требуя у них Люблинскую область - иконное русское владение, населенное православными жителями. Поляки бросились за защитой к римскому папе. Иннокентий Третий, поразмыслив, сказал своим кардиналам:
"Теснит князь Роман Галицкий покорных нам поляков и, усиливая православие в краях своих, грозит латинству. Что скажете, кардиналы?"
Отвечали кардиналы:
"Прежде на Руси один Всеволод Суздальский был грозен нам, нынче же и Роман Галицкий идет ему вослед. Такое усиление православной державы опасно для стран латинских".
Другие же кардиналы говорили:
"Хорошо бы переманить Романа со всем народом его в католичество. Это ослабит Всеволода и передаст Галич с Волынью под нашу руку".
"Но захочет ли Роман принимать католичество? Говорят, он упорен в своей вере".
"О, это будет несложно. Славяне падки на славу. Мы пообещаем этому варвару возложить на него королевский венец и поддержать его войсками против других русских князей. Против такого предложения ему не устоять."
Иннокентий Третий одобрительно взглянул на говорившего.
"Да поможет нам апостол Петр. Пошлем к Роману Бернарда Клервосского. Сей проповедник искусен в убеждении".
* * *
Вскоре в Галич с большим папским посольством прибыл Бернард Клервосский один из опытнейших распространителей латинства.
Встретившись с Романом, Бернард стал доказывать ему преимущества латинства перед православием. Однако образованный и твердый в православной вере князь с легкостью разбил все хитрые доказательства папского слуги.
Видя, что логические его доказательства не действуют, Бернард Клервосский неуловимо улыбнулся и коснулся рукава галицкого князя тонкими, как у женщины, пальцами.
- Вы очень умны, государь, - сказал он льстиво. - Недаром подданные ваши зовут вас Великим. Я думаю, с вами мы можем говорить откровенно. Ваша вера, взятая вами у греков, несовершенна. Вспомните, государь, что в период утверждения христианства именно греческая церковь вела вечные споры с еретическими учениями, растрачивая на это свои силы. В делах же государственных все решал император, редко когда советуясь с патриархом. То же и у вас на Руси. У нас же в Риме иначе: мы выработали железную церковную дисциплину, не тратя времени на богословские споры.
Бернард Клервосский вскинул обритую голову. На его тонком кадыке увлеченно вздыбилось яблоко:
- Главная цель Рима, цель, которую сознают лишь немногие - руководство всем стадом христовым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10