— Струсили? — презрительно отозвался Харкан. — Ничего с вами не будет. Уверен, что все эти разговоры насчет жуткой радиации — просто чепуха, домыслы старичков, которые вышли в тираж и вообразили себя чуть ли не учеными. Не может при падении метеоритов появиться сильная радиация, ясно?
Чейн и оба молодых Ранроя удивленно переглянулись. Некогда они вместе учились в кадетском колледже, и им и в голову не приходило сомневаться в словах преподавателей. Но, выходит, Харкан думал иначе?
Берег быстро приближался. Вскоре внизу стремительно замелькали скалы и ущелья, плато и русла высохших рек. Все было пепельно-черным, мрачным, мертвым. Затем началась широкая полоса бесчисленных воронок диаметром от нескольких метров до полукилометра. Сомнений не было — когда-то в древности этот район подвергся яростной бомбардировке из космоса.
Счетчик радиации стал наливаться красным светом, а затем тревожно зазвенел, предупреждая об опасности. Прошло несколько минут, но уровень радиации отнюдь не уменьшался, а, напротив, стремительно рос.
Харкан, скрипя зубами, вынужден был начать подъем. Венгент и Зандар облегченно вздохнули и, склонив головы друг к другу, начали о чем-то перешептываться. Чейн навострил уши, пытаясь хоть что-то разобрать, но вскоре оставил это занятие. От нечего делать он вновь стал смотреть на экран. И едва не вскрикнул от удивления.
Местность внизу разительно изменилась. Вместо песка и скал показались равнины, частью заросшие травой и низким стелющимся кустарником. А еще через несколько десятков миль началась полоса довольно густого леса.
Чейн напряг зрение, пытаясь заметить хоть что-нибудь живое на обширных полянах. Увы, космолет уже поднялся довольно высоко в небо и отсюда, из-под облаков, мелких деталей разглядеть было невозможно. Счетчик радиации успокоился, но судить по этому об уровне излучения там, на поверхности, было трудно.
Перед тем как корабль вошел в облачный слой, Чейну наконец повезло. Внизу проплыло огромное плато, которое возвышалось над окружающими его джунглями по крайней мере на полкилометра. В центре плато располагалось голубое пятно озера. И внезапно Чейн увидел, как среди редких рощиц в сторону озера что-то движется! Присмотревшись, он заметил группу каких-то живых существ, передвигающихся словно бы огромными прыжками. И тут все вокруг окутала молочная пелена, так и не дав Чейну рассмотреть стадо животных подробнее.
Впрочем, это могли быть и не животные. Уж слишком четко выдержанным был интервал между ними и к тому же существа двигались двумя параллельными рядами. Быть может, это был караван? Но кто же смог выжить в оазисах, окруженных со всех сторон Опасными областями?
Чейн, разумеется, даже не заикнулся об увиденном своим спутникам. Он закрыл глаза и попытался заснуть, экономя силы. Его подташнивало, в висках пульсировала резкая боль. Быть может, сказывалась доза радиации, которую он получил благодаря упрямству Харкана.
Зато он теперь знал, что и на Варге можно найти убежище.
Глава 7
Ночь выдалась сырой и на редкость холодной. Густой туман спустился с предгорий и окутал Крэк серым покрывалом, которое никого не могло согреть. Кое-где над домами-крепостями стали виться столбики дыма — это сердобольные матери затопили камины. Спустя некоторое время дымки исчезли — проснувшиеся отцы семейств проявили свою власть. Топить в начале осени считалось на Варге предосудительным — детей надо было воспитывать крепкими и выносливыми. Чейн не раз убеждался в своей бурной, полной приключений жизни, что подобное суровое воспитание пошло ему только на пользу. И прошедшая ночь не была исключением.
Он сидел на дне Позорной ямы, прикованный к ржавому железному столбу цепями. От холода у него одеревенели мышцы, болезненно ныли руки, сведенные за спиной локоть к локтю — так, что ему трудно было даже шевельнуться. Но все эти физические страдания были ничто по сравнению с душевными муками, которые он испытал прошедшим днем.
Он ожидал, что по прилете на Варгу его поместят в городскую тюрьму до того момента, когда Совет удосужится рассмотреть его дело. Были небольшие надежды и на то, что все ограничится до поры до времени домашним арестом, поскольку ситуация с Поющими Солнышками отнюдь не выглядела однозначной. Но Ранрои, похоже, как следует подготовились к его прилету. Сразу же после посадки в космопорту Крэка пленника поместили в закрытый автомобиль и отвезли на одну из центральных площадей города, где Чейна уже поджидала небольшая толпа. При мертвом молчании собравшихся его раздели, спустили в Позорную яму и приковали словно дикого зверя к столбу.
Чейн был настолько ошеломлен происходящим, что даже не пытался сопротивляться. Как и все жители Крэка, он знал, что некогда в древности Позорную яму использовали для того, чтобы держать в ней преступников на потеху толпе. Тогда еще на Варге нередко встречались грабители, карманные воришки, насильники и прочее отребье. Однако жесткие законы и суровое воспитание молодежи постепенно возымели действие, и вот уже несколько веков Позорная яма пустовала, оставаясь лишь памятником старины. Городские власти не раз поднимали вопрос о том, что яму надо засыпать, а на площади устроить рынок, но Совет на это не соглашался. Каждую весну из ямы откачивали воду и очищали ее от мусора, словно она могла еще пригодиться.
И она пригодилась! Весь день к ней подходили прохожие и осыпали Чейна бранью. Слова «грязный земляшка» и «предатель» были еще самыми мягкими. А порой в сторону пленника летели и плевки, и от них лицо Чейна до сих пор горело, как от ударов хлыста. О мальчишках и говорить было нечего — эти мерзавцы при каждом удобном случае бросались в пленника комьями грязи, а то и камнями, хохоча и пронзительно свистя от удовольствия.
Чейн пережил самые страшные и унизительные часы в своей жизни. Он родился на Варге и поэтому жестокость Звездных Волков воспринимал как нечто само собой разумеющееся. Он смутно помнил проповеди отца, в которых преподобный Томас обвинял варганцев в гордыне и отсутствии веры в Господа. Жители Крэка не обращали на слова миссионера с Земли никакого внимания, и сам Чейн вспоминал отца лишь с жалостью, считая его простодушным чудаком.
Однако встреча с Дилулло и другими землянами многое изменила в его душе. За два года, проведенные среди наемников, Чейн понял, что мужество и жестокость — вовсе не родные сестры. Наемники отнюдь не были святыми, им была свойственна и агрессивность, и алчность, но они не упивались бессмысленными убийствами и пытались зарабатывать свой кусок хлеба сравнительно честными путями, а не грабежами и насилием.
До сих пор Чейн о подобных вещах просто не задумывался и выслушивал нравоучения Дилулло с тайной усмешкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37