— Я уйду, — сказала Джин, — но вы будете жалеть.
— Жалеть? — Голос его поднялся почти что на октаву. — Почему это я должен буду жалеть?
— Потому что я пожалуюсь на вашу грубость и скажу мистеру Веббарду, что хочу уволиться.
Эрл процедил сквозь зубы:
— Я собирался сегодня поговорить с мистером Веббардом, поговорю и на эту тему, и, может быть, вас попросят уволиться раньше… Чудеса! — Сказал он себе с горечью. — Чучело, горничная, врывается на рассвете…
Джин изумленно уставилась на него:
— Чучело! Я? На Земле я считалась очень красивой девушкой. Я могу уйти отсюда, уйти со Станции какая есть, и люди будут волноваться, завидев меня, потому что я красивая.
— Это Станция Эберкромби, — ответил сухо Эрл. — Благодарите Господа.
— Вы сами довольно привлекательны, — сказала задумчиво Джин.
Эрл сел, лицо его налилось кровавой яростью.
— Убирайтесь отсюда! — Закричал он. — Вы уволены!
— Фу! — ответила Джин. — Вы не посмеете меня уволить.
— Я? Не посмею? — спросил Эрл опасным тоном. — Почему это не посмею?
— Потому что я умнее вас.
В горле Эрла что-то захрипело.
— И что вас заставляет так думать?
Джин рассмеялась:
— Вы были бы совсем душечка, Эрл, не будь так обидчивы.
— Прекрасно, мы выясним это в первую очередь. Почему я так обидчив?
Джин пожала плечами:
— Я сказала, что вы прекрасно выглядите, а вы чуть не взорвали свою головушку, — она вообразила взрыв обеими ладонями. — Я называю это обидчивостью.
Мрачная улыбка Эрла заставила Джин вспомнить о Фосерингее. Если Эрла толкнуть слишком сильно, он может заупрямиться. Но он не так упрям как, скажем, Ансел Клеллан. Или Фиоренцо. Или Парти Маклур. Или Фосерингей. Или она сама, в сущности.
Он уставился на нее, словно увидел в первый раз. Этого она и хотела.
— Почему вы тогда думаете, что вы умнее? — выдавил он.
— О, не знаю… Вы умны?
Его взгляд стрельнул по дверям кабинета. По его лицу пробежал мимолетный трепет удовлетворения.
— Да, я умен.
— Играете ли вы в шахматы?
— Конечно, я играю в шахматы, — сказал он воинственно. — Я один из лучших игроков среди ныне здравствующих.
— Я побила бы вас одной рукой, — Джин играла в шахматы четыре раза в жизни.
— Я хотел бы, чтобы у вас было кое-что, что я хочу, — сказал он неторопливо, — я забрал бы это у вас.
Джин бросила на него игривый взгляд:
— Давайте сыграем на фанты.
— Нет!
— Ха, — рассмеялась она, в глазах бешеные искорки.
Он вспыхнул:
— Прекрасно.
Джин подобрала пылесос:
— Но не сейчас…
Она сделала больше, чем надеялась. Она хвастливо поглядела через плечо.
— Я должна приступить к работе. Если меня здесь обнаружит миссис Блейскелл, то скажет, что я вас соблазняю.
Он фыркнул сквозь искривившиеся губы. Словно сердитый кабан-блондинчик. Но два миллиона долларов есть два миллиона долларов. И все не настолько уж плохо. Главное, он не оказался толстым. Ей удалось внедрить мысль о себе в его мозг.
— Подумайте о фантах, — сказала Джин. — Я приступаю к работе.
Она вышла из комнаты, бросив на него еще один взгляд через плечо. Она надеялась, что взгляд этот был загадочным.
Помещения обслуживающего персонала находились в главном цилиндре Станции Эберкромби. Джин сидела в углу столовой, наблюдая, как другие слуги завтракают. Еда состояла из какао со взбитыми сливками, булочек, мороженого. Разговор велся на высоких тонах, раздражительный. Джин подумала: откуда взялся миф, что толстые люди апатичны и простодушны.
Краешком глаза она заметила, что в комнату вплыл мистер Веббард с лицом строгим и серым от ярости.
Она поглубже склонилась над своим пузырем какао, наблюдая из-под ресниц за Веббардом.
Веббард глядел прямо на нее, губы всасывали воздух, щеки-пузыри дрожали. На мгновение показалось, что он навалится всем весом прямо на нее, притянутый одной лишь силой злости. Каким-то образом он сдержал себя. Он огляделся и заметил миссис Блейскелл. Щелчок пальцев дал ему импульс движения к торцу стола, где она сидела, удерживаемая подсоединенными к ее комбинезону магнитами.
Веббард склонился к ней и что-то пробормотал на ухо. Джин не могла слышать слов, но увидела, как лицо миссис Блейскелл изменилось и глаза ее стали зыркать по комнате.
Толстяк завершил инсценировку и почувствовал себя лучше. Он вытер ладони об обширные темно-синие вельветовые брюки, развернулся, используя быстрый поворот плеч, и послал себя к двери толчком пальца ноги.
Непостижимо величие, — подумала Джин, — с которым массивный Веббард проплывал, будто шествовал сквозь воздух. Полное, как луна, лицо, тяжелые веки, безмятежные розовые щеки, круглый, словно вспухший подбородок, лощеный, отливающий маслянистым оттенком, безукоризненный, ни дефекта, ни морщинки; полусфера туловища, затем раздвоенная нижняя часть в роскошном темно-синем бархате. Все это чудо проплывало мимо с монументальностью нагруженной рудой баржи.
Джин осознала, что миссис Блейскелл делала знаки ей от дверей, таинственно шевеля толстыми пальчиками. Женщина ждала в маленькой каморке, которую она называла своим офисом. На лице ее эмоции сменяли одна другую.
— Мистер Веббард сообщил мне серьезную информацию, — сказала она тоном, долженствующим быть суровым.
Джин изобразила встревоженность:
— Обо мне?
Миссис Блейскелл решительно кивнула:
— Мистер Эрл выражает недовольство очень странным вашим поведением этим утром. В семь утра, а может быть, даже раньше…
Джин выдохнула:
— Возможно, Эрл имел дерзость…
— Мистер Эрл, — поправила строго миссис Блейскелл.
— Миссис Блейскелл, мне чуть ли жизни не стоило удрать от него.
Миссис Блейскелл смущенно заморгала:
— Мистер Веббард сообщил мне нечто совсем иное. Он сказал, что вы…
— Разве это разумно? Разве это могло быть, миссис Би?
— Ну… нет, — признала миссис Блейскелл, положив пальцы на подбородок и постукивая по зубам ногтем. — Несомненно, если посмотреть пристальнее, все это покажется странным, — она взглянула на Джин. — Но как…
— Он позвал меня в комнату и затем… — Джин вообще не умела плакать и потому скрыла лицо в ладонях.
— Ну, слушайте, — сказала миссис Блейскелл, — я в любом случае не поверила мистеру Веббарду. Он… он… — она не смогла выдавить из себя вопрос.
Джин покачала головой.
— Этого не было, он не достаточно старался.
— Опять начинает проявляться, — пробормотала миссис Блейскелл. — А я-то думала, он перерос этот нонсенс.
— Нонсенс? — слово было выговорено с определенной интонацией, которая ставила его вне контекста.
Миссис Блейскелл была смущена. Она отвела глаза.
— Эрл прошел через несколько стадий становления характера, и я не знаю даже, какая из них вызывала наибольшее беспокойство… Год или два назад, когда Хьюго был еще жив и семья была вместе, он посмотрел столько земных фильмов, что начал восхищаться земными женщинами, и нас всех это обеспокоило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34