Лопасти винта загудели, ухватили воздух, аппарат взмыл ввысь. Пеноплан превратился в шахматную доску из листвы и коричневых крыш. В тридцати милях от него, за сухой песчаной равниной возвышался Кукманкский хребет – бесплодные уступы и вершины серых скал. Обнаружить сразу, в каком ущелье здесь живут люди, казалось делом безнадежным.
Ковилл напряженно вглядывался в пустынную землю и что-то бурчал по этому поводу, но Томм показал на столбик дыма.
– Гончарам нужны печи. Печам нужен огонь…
Они приблизились, однако, оказалось, что дым идет не из кирпичных труб, а из расщелины на вершине конусообразного горного купола.
– Вулкан, – сказал Ковилл, довольный ошибкой Томма. – Поищем здесь, вдоль гребня горы; если ничего не найдем – вернемся.
Томм внимательно изучал местность внизу.
– Похоже, мы уже нашли. Посмотрите поближе, видны здания.
Вертолет спустился пониже, и стали заметны ряды каменных домов.
– Приземляться будем? – с сомнением в голосе спросил Томм. – Говорят, они довольно грубые.
– Конечно, садитесь, – рявкнул Ковилл. – Мы официальные представители властей.
«Возможно, для горцев это ничего не значит», – подумал Томм. Тем не менее он посадил вертолет на плоской каменистой площадке посреди деревни. Вертолет, может, и не встревожил гончаров, но все-таки они затаились. В течение нескольких минут деревня не подавала признаков жизни. Небольшие каменные домики стояли мрачные и безучастные, как надгробные памятники.
Ковилл вышел. Томм, убедившись, что гамма-ружье лежит в пределах досягаемости, последовал за ним. Ковилл стоял около вертолета, глаза его бегали от ближних домов к дальним и обратно.
– Хитрые черти, – прорычал он. – Ну… мы лучше тут постоим, пока они не покажутся.
Томм охотно согласился с этим предложением, и они остались ждать под сенью вертолета. Без сомнения, они были в деревне гончаров. Повсюду валялись черепки – сверкающие осколки глазированной глины вспыхивали, как позабытые драгоценные камни. У подножия склона высилась груда битого неглазированного фарфора, которая, очевидно, потом пойдет в дело, а вдали виднелся длинный сарай с черепичной крышей. Томм тщетно искал глазами печь. Он увидел только расщелину в горе, расщелину, к которой вела натоптанная тропинка. У него возникло любопытное предположение, но тут появились трое высоких стройных мужчин в серых бурнусах. Они откинули капюшоны и стали похожи на средневековых монахов Земли, только вместо тонзуры на головах горели высокие копны буйных рыжих волос.
Предводитель подошел решительным шагом. Томм оцепенел и приготовился ко всему. Ковилл, напротив, стоял с непринужденным и презрительным видом, как господин среди рабов. В трех метрах от них вождь остановился. Он был выше Томма, с крючковатым носом, умными холодными глазами, напоминающими два серых камешка. С минуту вождь выжидал, но Ковилл только разглядывал его. Наконец гончар вежливо заговорил:
– Что привело незнакомцев в поселок гончаров?
– Я – Ковилл, из Управления межпланетных дел в Пеноплане, официальный представитель властей. Мы просто облетаем окрестности, решили посмотреть, как вы тут живете.
– Мы не жалуемся, – ответил вождь.
– Мне доложили, что вы похищаете ми-туун, – сказал Ковилл. – Это правда?
– Похищаем? – задумчиво произнес вождь. – А что это значит?
Ковилл объяснил. Уставясь на Ковилла почерневшими, как вода, глазами, вождь почесал подбородок.
– Существует старинное соглашение, – наконец проговорил вождь. – Гончарам предоставляют тела умерших, и изредка при крайней необходимости мы на год-другой опережаем природу. Но какое это имеет значение? Душа вечно живет в сосуде, которому она передает свою красоту.
Ковилл вытащил трубку, Томм затаил дыхание. Набивание трубки порой предваряло холодный пристальный взгляд искоса, после чего по временам следовала вспышка гнева. Однако сейчас Ковилл держал себя в руках.
– Что вы делаете с трупами?
Вождь удивленно поднял брови.
– Разве не понятно? Нет? Сразу видно, что вы не гончар. Для глазури нужны свинец, песок, глина, щелочь, шпат и известь. Все, кроме извести, у нас под рукой, а известь мы добываем из костей мертвецов.
Ковилл зажег трубку и закурил. Томм успокоился. На этот раз пронесло.
– Ясно, – сказал Ковилл. – Ну вот, мы не желаем вмешиваться в местные обычаи, обряды и установления, если они не угрожают общественному порядку. Вам надо понять, что нельзя больше похищать людей. Трупы – это дело ваше и родственников покойного, но жизнь важнее печных горшков. Если вам нужна известь, я достану вам тонны извести. Здесь на планете должны быть залежи известняка. На днях я пошлю Томма на разведку, и у вас будет столько извести, что вам некуда будет ее девать.
Вождь с улыбкой покачал головой.
– Природная известь – плохой заменитель свежей, живой костной извести. В костной содержатся некоторые необходимые соли. Кроме того, душа человека находится в костях и из них переходит в глазурь, дает ей внутреннее свечение, не достижимое никаким другим способом.
Ковилл курил, курил, курил, вытаращив на вождя суровые голубые глаза.
– Мне все равно, какие материалы вы используете, – заговорил он, – но похищать и убивать людей нельзя. Если вам нужна известь, я помогу ее достать; я здесь для того и нахожусь, чтобы помогать вам и поднимать ваш жизненный уровень. Но я обязан также защищать ми-туун от набегов. Я могу справиться и с тем, и с другим и одинаково успешно.
Уголки рта вождя сдвинулись. Прежде, чем он успел выпалить грубость, Томм ввернул вопрос:
– Скажите, а где у вас печи? Вождь перевел на него неприветливый взгляд.
– Обжиг происходит в Великой печи. Мы складываем изделия в пещеры, и раз в месяц снизу поднимается тепло. Целый день жар бурлит, пылая и раскаляя все добела, а через две недели пещеры остывают, и мы идем за посудой.
– Это интересно, – заметил Ковилл. – Я хотел бы осмотреть ваши мастерские. Где у вас гончарня, внизу в сарае?
Вождь застыл.
– Ни один человек не имеет права заглядывать в этот сарай, – медленно проговорил он, – только гончар, и то, если он докажет, что владеет мастерством.
– Как это доказывают? – небрежно спросил Ковилл.
– В возрасте четырнадцати лет человек берет молоток, ступку, фунт костной извести и уходит из дома. Он должен добыть глину, свинец, песок, шпат. Найти железо для коричневой глазури, малахит для зеленой, кобальт для синей, растолочь смесь в ступе, нанести на черепок и положить у отверстия Великой печи. Если черепок выйдет удачный, глина крепкая, глазурь хорошего качества, ему позволят войти в длинную гончарню и познать тайны ремесла.
Ковилл вынул изо рта трубку и насмешливо спросил:
– А если черепок не получится?
– Нам не нужны плохие гончары, – ответил вождь.
1 2 3 4 5 6