Вайолет тихонько приподняла голову сестры и стряхнула с ее волос несколько гренков. Солнышко сморщилась, издала слабый стонущий вздох и заснула снова, как только Вайолет взяла ее к себе на колени.
— Наверное, ты права, Айседора, — согласилась Вайолет. — Мы как-нибудь уж дотянем вторую половину дня, а зато поспим как следует ночью. Если нам повезет, может, завуч Ниро будет сегодня играть что-нибудь тихое, тогда мы и на концерте подремлем.
Видите сами: последняя фраза свидетельствует, насколько устала Вайолет. Выражение «если нам повезет» и она, и ее младшие брат с сестрой употребляли не очень часто.
И причина, конечно, ясна: бодлеровские сироты не были везучими. Сообразительные — да. Обаятельные — да. Способные вынести суровые испытания — да. Но — невезучие, и поэтому фраза «если нам повезет» звучала в их устах так же нелепо, как фраза «если мы станем стеблями сельдерея», потому что обе фразы им не подходят. Будь бодлеровские сироты стеблями сельдерея, они не попали бы в беду, а если бы они были везучие, около них не возникла бы в этот именно момент Кармелита Спатс с новым неприятным сообщением.
— Привет, кексолизы, — сказала она. — Хотя поглядеть на вашу девчонку, так вам больше подойдет «сливколизы». У меня к вам новое поручение от Учителя Чингиза. Я теперь его личный посланец, потому что я самая умная, самая хорошенькая и приятная девочка во всей школе.
— Если б ты была самая приятная, ты не насмехалась бы над спящим ребенком. Ладно. Какое поручение?
— Да в общем, такое же, как в прошлый раз, могу повторить, если вы по глупости не запомнили. Трое бодлеровских сирот обязаны явиться вечером сразу после обеда на лужайку.
— Что? — переспросил Клаус.
— Ты глухой? Мало того что кексолиз? — осведомилась Кармелита. — Я сказала…
— Да Клаус слышал тебя, слышал, — перебила ее Айседора. — Он не потому сказал «что?». Хорошо, мы приняли сообщение, Кармелита. А теперь, будь добра, уходи.
— Вы мне уже два раза на чай должны, — огрызнулась Кармелита, но все-таки убежала.
— Не могу поверить, — проговорила Вайолет. — Какие могут быть еще пробежки! У меня ноги еле ходят, куда тут бегать!
— Кармелита ничего не сказала о пробежках, — заметил Дункан. — Может, Учитель Чингиз именно сегодня собирается привести свой план в исполнение? В любом случае мы опять выскользнем из зала и будем следить.
— Поочередно, — добавила Айседора, кивая в знак согласия. — Я уверена, к вечеру у нас уже будет ясная картина происходящего. У нас для расследования вся вторая половина дня. — Айседора помедлила, а потом раскрыла свою черную записную книжку на нужной странице и прочла:
Спокойно, друзья, отдыхайте смело — Тройняшки Квегмайры взялись за дело.
— Спасибо. — Клаус устало улыбнулся Айседоре. — Я и сестры очень благодарны вам за помощь. Мы тоже попробуем поразмыслить над проблемой, хотя на расследование у нас сейчас не хватает сил. Если нам повезет, мы, работая все сообща, победим Учителя Чингиза.
Вот, опять эта фраза «если нам повезет» из уст Бодлера, и опять она кажется столь же уместной, как «будь мы стеблями сельдерея». Разница лишь в том, что бодлеровские сироты не желали быть стеблями сельдерея. Правда и то, что, будь они стеблями сельдерея, они не стали бы сиротами, поскольку сельдерей — растение, а значит, о родителях тут говорить как-то неуместно, да и Вайолет, Клаусу и Солнышку вовсе не хотелось быть волокнистым низкокалорийным овощем. Конечно, неприятности могут приключаться с сельдереем с такой же легкостью, что и с детьми. Стебель сельдерея можно нарезать кусочками и обмакивать в соус из моллюсков на какой-нибудь модной вечеринке. Его могут намазать арахисовой пастой и подать в качестве закуски. Сельдерей может просто сидеть себе в поле и гнить, если посадившие его фермеры лентяи или уехали в отпуск. Все эти неприятные вещи вполне могут приключиться с сельдереем, и сироты об этом знали, и если бы вы спросили Бодлеров, хотят ли они быть стеблями сельдерея, они бы, разумеется, ответили «нет». Им просто хотелось, чтобы им повезло. И необязательно повезло как-то особенно, например как счастливцу, нашедшему карту с обозначением, где спрятан клад, или как выигравшему на состязании пожизненный запас мороженого, или как тому, кому посчастливилось (увы, не мне) жениться на моей обожаемой Беатрис и прожить с ней беспечально оставшийся ей недолгий отрезок времени. Нет, Бодлерам хотелось обыкновенной удачи. Хотелось, чтобы им удалось додуматься, как избежать когтей Учителя Чингиза. А спасти их, похоже, могла только удача. Вайолет слишком устала, чтобы изобретать, Клаус слишком устал, чтобы читать, а Солнышко, все еще спящая на коленях у Вайолет, слишком устала, чтобы кусать что-либо или кого-либо. И даже несмотря на прилежание Квегмайров, что означает здесь «их способность усердно делать полезные записи в темно-зеленой и черной как смоль книжках», бодлеровским сиротам требовалось большое везение, чтобы остаться в живых. Трое Бодлеров тесно прижались друг к другу, как будто в столовой стоял отчаянный мороз, и морщились от боли и тревоги. Им казалось, что никогда еще они не испытывали такого сильного желания, чтобы им повезло.
Глава девятая
Порой происходящие в чьей-то жизни события становятся внятнее, когда смотришь на них сквозь призму жизненного опыта, а проще говоря, все становится яснее с течением времени. Например, только родившийся младенец не имеет представления о шторах, и первые месяцы уходят у него главным образом на то, чтобы понять, зачем мамочка и папочка повесили на окна в детской большие куски материи. Но с возрастом, сквозь призму жизненного опыта смысл занавесей проясняется, младенец постигает слово «занавески» и замечает, что с их помощью удобно затемнять комнату, когда наступает время спать, а также украсить скучное пространство окна. Со временем он полностью принимает идею занавесей и даже сам покупает шторы или жалюзи, и все это благодаря призме жизненного опыта.
Однако чингизовская программа ОСПА ничуть не становилась яснее сквозь призму жизненного опыта Бодлеров. Если на то пошло, понять ее делалось все труднее и труднее, поскольку Вайолет, Клаус и Солнышко все больше выбивались из сил по мере того, как шли дни, а особенно ночи. Получив второе послание Чингиза через Кармелиту Спатс, они провели остальную часть дня, теряясь в догадках — что заставит их делать Учитель Чингиз на этот раз. Тройняшки Квегмайры терялись в догадках вместе с ними, и поэтому все они удивились — Бодлеры, которые снова встретились с Чингизом после обеда на лужайке, и Квегмайры, которые опять выкрались из зала и подглядывали поочередно, прячась за аркой, — когда Чингиз дунул в свисток и приказал бодлеровским сиротам бежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29