— И вы молчали! — гневно сказал Ла Тун.
— А я, мой дорогой коллега, до сегодняшнего утра не был уверен, что намерения Зо Мьина настолько серьезны.
— Да, но все равно остается неясным, — сказал Володя, — отчего Зо Мьин не направился на остров еще вчера. Зачем он сюда заехал? Не за вещами же, в конце концов?
— Возможно, у него не было уверенности, что я не расскажу сразу же все коллеге Ла Туну, — ответил Хаген. — Кроме того, Зо Мьин знал, что вы рыбачите возле Змеиного острова И наконец, он просто хотел выразить свое почтение бывшему профессору Ба.
— Оставьте Бени, пожалуйста, в покое! — потемнев, сказал Ла Тун. — Это становится утомительным. И кроме того, мне кажется, что мы напрасно теряем время. Пусть личная судьба Зо Мьина нас не волнует, но мы не можем допустить, чтобы сокровище уплыло в Таиланд.
— Оно не уплывет в Таиланд, — сказал Хаген. — Это слишком долго и опасно. Добрейший Зо Мьин поставил меня в известность, что десятью милями южнее есть самая короткая тропинка к границе.
— И что, — простодушно спросил Володя, — каждый желающий может так просто взять и перейти границу?
Хаген пожал плечами.
— Некоторые ходят, — устало сказал Ла Тун. — При деньгах, разумеется, и с проводником. Но проводника, опять же за деньги, найти нетрудно. Обратно даже с автомобилем возвращаются. В разобранном виде, кладут на плечи носильщиков — и вся проблема. Туда — изумруды, оттуда — автомобиль. Но это только ночью, до ночи надо где-то ждать.
— И все равно, Ла Тун, — сказал Володя, — вы правы, не стоит терять время. До острова, допустим, около часу ходу, ну, там на поиски пару часов, оттуда наискосок часа два Выехал он, видимо, в пять, сейчас восемь. Надо, наверно, остановить человека.
— А может быть, он пойдет прямо морем? — спросил я. — У него пара отличных моторов…
— Мистер Бени тоже кое-что понимает в моторах… — усмехнувшись, сказал Хаген. — Ходу хватит только до острова. Обратно наш коитаду будет добираться на веслах и злой как черт, потому что ничего не найдет.
— Почему на веслах? Почему ничего не найдет? — спросили мы с Тан Туном одновременно.
— На веслах, потому что профессор… извините, мистер Ба, позаботился о горючем, — усмехаясь, объяснил Хаген.
И правда, я вспомнил, как Бени что-то слишком уж любовно оглаживал мотор и канистры.
— А не найдет ничего, — продолжал Хаген, — потому, что не верю я во все эти истории с кладами.
— Ну хорошо, — сказал Ла Тун и встал. — Я доверяюсь вашей сознательности, господа. Мы с Тан Туном вынуждены на время вас покинуть. Дело серьезное, попрошу вас не ходить далеко от бунгало. А вы, профессор, — обратился он к Боосту, — не могли бы по памяти нарисовать хотя бы примерный план?
— Охотно. Вот остров, — проговорил он, нарисовав нечто похожее очертаниями на крупную креветку. — Здесь небольшая бухта, песчаный пляж. Отсюда лощина, если она еще проходима. Триста шестьдесят лет не шутка, друзья мои. В конце лощины каменный столбик, португальцы такие столбы называли «падраны». А далее — как в авантюрных романах, песчаный откос, и на высоте трех падранов коллега Зо Мьин сейчас ищет то, из-за чего мы чуть не сломали себе шеи. Желаю успеха, господа.
Коротко поблагодарив, Ла Тун взял бумажку и вышел вместе с Тан Туном.
14
Оставшись впятером, мы молча и лениво позавтракали. Володя пошел за пивом, но в кладовке обнаружил одни лишь аккуратно составленные пустые баночки.
— М-да, отъездились вы, — пробормотал он, со вздохом усевшись. — Ректору, конечно, по шапке дадут, и теперь он десять раз подумает, прежде чем что-нибудь подпишет. И до старика наверняка дойдет информация. То-то старик будет рад: это кто же из Тенассерима вернулся? Это те, которые пагоду ограбили?
Володя говорил по-русски, и Хаген вряд ли что понимал. Лишь время от времени он поднимал глаза и остренько на всех нас поглядывал.
— Господа, я понимаю, вы удручены, — сказал он наконец, — и вправе обвинить меня во всем случившемся, но будьте справедливы: я вовсе не хотел портить нашу поездку. Более того, если вы вспомните, я не звал с собой Зо Мьина, этот человек присоединился к нам против моего желания. Моя вина заключается лишь в том, что я поздно понял, что в его присутствии элемент интриги становится опасным. Вспомните, я постоянно напоминал вам о де Бриту и о «Звезде Сириама»…
— Тем самым вы, профессор, дразнили Зо Мьина, — сказал я, — и его нервы не выдержали.
— Да, но какую другую линию поведения вы могли бы мне предложить? — возразил Хаген. — Рассказать вам все, разумеется. А когда? Еще в Тавое? Уверяю вас, в этом случае нас бы всех немедленно отправили обратно в Рангун. Полагаю, впрочем, что положение не настолько трагично: на острове Зо Мьин наверняка ничего не найдет, и его вернут с повинной. И если мы не станем напоминать ему о происшествии с колесом… в конце концов, это всего лишь гипотеза… наше путешествие закончится благополучно.
— Лично мне, — сказала Инка по-русски, — лично мне больше подошел бы другой вариант: чтобы ребята вернулись с Зо Мьином и с кладом. В жизни никогда не видела клада.
Володя перевел это Хагену, который с вежливым интересом смотрел на Инку.
— А кстати, профессор, — сказал я, — как вы сами считаете, что могло бы быть в том гипотетическом кладе?
Хаген улыбнулся.
— Ну если верить легенде, то множество интересных вещей. Общий вес, по самым приблизительным подсчетам, около восьмидесяти килограммов.
Володя присвистнул.
— Золота?
— Нет, не только. Драгоценные камни и позолоченный металл. Ценность скорее историческая. Флюгер с верхушки пагоды, обручи зонтика, инкрустированные камнями… двенадцать обручей с золотыми колокольчиками. Впрочем, чистого золота там должно быть двенадцать кило. Это, знаете ли, — Хаген оживился, — целая романтическая история. В основе ее надо, разумеется, искать женщину. — Он любезно улыбнулся Инке. — Какой-то монский князь, забыл его имя, да и это неважно, проезжая мимо пагоды в лодке, восхитился прелестным ландшафтом и в знак восхищения тут же, под горячую руку, подарил соседнему монастырю свою молодую жену. Видимо, в лодке у него больше никаких ценностей не оказалось. Вернувшись домой, он пожалел о своей необдуманной щедрости и выкупил жену за двенадцать кило золота. В наше время жены обходятся намного дешевле Все это золото пошло на верхушечный зонтик, так называемый «хти». Современники пишут, что этот «хти» был сказочно красив, и, мне думается, дон Жоао Силвейра был неискренен со своим шефом… как и его потомок… оба они хотели это сокровище утаить. А все же, господа, как ни странно вам это слышать, я желаю коллеге Зо Мьину удачи: пусть бог хранит его на пути в Таиланд!
Мы возмутились: да понимает ли профессор, что это сокровище вовсе не принадлежало ни де Бриту, ни Силвейре, что его единственный хозяин — бирманский народ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27